ГЛАВА 3, которая, тем не менее, в первый раз должна идти первой, а дальше – как хотите

Часть 2.

ПУТЬ К СЕБЕ

I. <Мысли. Духовность народа>

II. <Мысли и чувства: Социально-культурная форма проявления жизни>

III. <Слова и Мысли. Чувства. О Научном мировоззрении>

IV. <Учение, которого нет. Марксизм. Мысли, Слова>

V. <Память. Всматриваясь в Солнце>

V. 1. <“Уважаемый ... Этим письмом я хочу довести до ЦК...”>

V. 2. <Инструкции Свыше. Агни-Йога. Слова и Мысли Великого Учителя>

VI. <Слова, Мысли, Чувства. “Такова тягость средоточия...”>

VII. <Мысли о ДИАЛЕКТИКЕ>

VIII. <Память. ...Поезд, подъезжая к городу...>

IX. <Продолжение. Мысли о диалектике>

X. <Диаграммы. Основные идеи марксизма>

X. 1. <Мысли об идейном вкладе Ленина в теорию переходного периода>

X. 2. <Да, я пришел, я очень давно на этой планете>

X. 3. <Марксизм>

XI. <Авгиевы конюшни идеологии Зверя>

XII. <Слова и мысли. Письмо в ЦК. Продолжение>

XIII. <Мысли о “социализме”. Рукопись: “ 6” . Время написания: конец 80-х>

XIV. <Мысли–чувства. Эксплуатация и присвоение чужого труда>

XV. <О социальной энергии. Мысли и чувства>

Диалог:

“- Изменение в Мире, которое необходимо вызвать, очень напоминает внешнее выражение того особого внутреннего движения, которое человеком может быть продемонстрировано... В известном роде аналогия здесь – техника “внутренней улыбки” или “хлопка одной ладонью”, понимаешь?

- Какой?..”

"Должен быть один человек, стоящий выше всего, выше даже закона”.

                                                           А. С. Пушкин

ЧАСТЬ 2. ПУТЬ К СЕБЕ

            I. <Мысли. Духовность народа>

Духовность народа есть не только специфическое религиозное постижение интроспективного внутреннего Единства, но и проявление его культурных и социальных достижений во множестве этого рода форм Его Силы в общепризнанных сферах человеческой активности. “Дела большие сих”, о которых говорил Христос почти двадцать столетий назад, и которые предстояло сотворить сынам человеческим, человечество демонстрировало достаточно явно и вполне достойно. В сравнении с плотником из Галилеи, проповедовавшим простые и вечные истины, многие, очень многие из живущих сейчас обладают поразительным могуществом – личным и коллективным – в способности творить дела, невиданные с точки зрения даже Величайшего Пророка.

 Способность пройтись по Луне, послать аппараты, которые могут проделать необходимые операции по исследованию Утренней Звезды, получить фотографии ее поверхности, увидеть планеты Солнечной системы, заглянуть в глубины Вселенной на миллиарды световых лет, проникнуть в странные недра атомного ядра и пытаться понять, как оно устроено, – это ли ни дела “большие сих”! Как о явлении исключительном говорит Он о Своем грядущем пришествии “на облаках небесных”, но что значат они сейчас для большинства, того большинства, которое сплошь и рядом “грядет” на этих “облаках”, куда им заблагорассудится и в любое время суток.

Но что они значат в действительности, эти творения и достижения? Все равно Он в Своих мудрых спокойных голубых глазах нес НЕЧТО, превосходящее все эти “дела”, делающее их ничтожными и даже ненужными при отсутствии того, что, безусловно, было в Нем.

ЧТО ОН НЕС В СЕБЕ, ЭТОТ СТРАННЫЙ УДИВИТЕЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК?

Что он нес такого, что в простоте своих Истин, в простоте своего Подвига стал обожествлен, возведен невежеством на такую абсолютную высоту, откуда Его уже и нельзя увидеть воочию таким, каким Он реально был: “друг мытарям”, Вечный Странник, Великий Путник, которому часто голову некуда было приклонить?..

Духовность народа есть, прежде всего, зрелость Духа в Нем, способная проявить Себя как Его Воплощение. Но ЧТО Она собой представляет? Что это за субстанция, которая придает материи, своему носителю и ограничителю – человеческой живой плоти – некие исключительные свойства, которые проявляло одновременно и подобное всем другим, и очень необычное Человеческое Существо, Человек-Носитель и Выразитель Великого Духа? Именно качества данной субстанции позволили запомнить человечеству Великое Человеческое Служение на тысячи лет, оно позволило испуганным, абсолютно подавленным ученикам Его совершить поистине невозможное – из трагедии-поражения (каким оно выглядело в глазах абсолютного большинства свидетелей) сотворить Величайший Триумф победы Человеческого Духа. Даже если отбросить всю шелуху фанатичного поклонения, безумия религиозности, которого было не избежать, ввиду многообразия Среды Служения, в Нем остается некая неразгаданная по сей момент Тайна, некая Сила, которой еще не обладает, к которой еще и не приблизилась большая часть человечества. В чем она – Сила Духа? Каковое Ее Тело Проявления? Какие качества Оно должно демонстрировать, если Она в Нем пребывает?

Я просто скажу: ЕДИНСТВО. Единство Духовного Родства Всех.

Братство, как реальность такого Родства.

Духовность есть непосредственный Источник Силы, наличествующий в каждом человеке и проявляющий себя как способность отдавать, служить другим, как самому себе, творить для других, ничего не требуя взамен. Чем же иным была Его жизнь, как ни беззаветным Служением Людям, которые по чудовищному невежеству своему потребовали еще и Его Человеческой Жизни?

Она выражается в известных человеку понятиях Любви и Братства.

Она есть то, что человечество узнало из Его Вести: Бог – есть Любовь. Любовь есть наиболее понятное и близкое человеческому сознанию выражение природы божественного – ЕДИНСТВА. “Да будет все едино”.

Духовность – способность человеческих существ и их сообществ следовать Законам Космоса, Законам Духа. Вот что такое духовность. Духовность – не религиозность и религиозное выражение устремленности человека, хотя и может, и часто выражается им, опять же по невежеству религиозного убеждения уверенная, что другие формы устремленности к Богу невозможны, ниже или не так важны. Бог ведь не в церквях, соборах, храмах, все они – творение рук человеческих. Бог внутри человека, ибо сам человек не есть свое творение, хотя и творит себя и других бессознательно и стихийно...

Бог – ищущая Душа человека, в которой обитает бессмертный и не знающий ограничений Дух каждого человеческого существа. Дух оживляет человека, Дух его животворит и несет Жизнь, ибо Дух и есть Бессмертная Жизнь. Дух проявляет Себя через Душу как Любовь и Служение, Братство и Единство. Ибо эти выражения есть лишь формальное выражение качества Духа – Его Действительное Единство с Духом каждого и всех. То есть по сути дела Дух Един, и Он и есть наиболее наглядное выражение Божественности в человеке. Эгоическое Сознание есть Душа человека, Монадическое Сознание есть форма существования Единого Духа в форме Духа человека. А сами Монады – капли бесконечного Потока Жизни в Единой Реке, которая и есть Бог.

Попробуйте отделить каплю в реке от иной капли. Попробуйте увидеть нереальность и невежество такой попытки. Но человеку в его реальной жизни это удается постоянно. Ибо человек не видит ничего, кроме себя, его “бесконечный” горизонт – он Сам, уникальный, бесценный и неповторимый... И только в таком видении себя, отделив свое собственное “я” от всего, как ему кажется, иного, он видит иные “капли” Жизни.

Жизнь – Едина, и Дух – выразитель Ее Единства. Там, где такого проявления нет, нет и духовности. Независимо от формы выражения и формальных признаков явления, претендующего быть выражением Духовности. Причем под Единством понимается Совершенное Единство, Единство ВСЕХ, всех без исключения.

     Место: человеческая цивилизация. Время: период разложения государства как социально–политического института и формирования сверхгосударства.

Россия и иные компоненты постсоветского пространства.

            II. <Мысли и чувства: Социально-культурная форма проявления жизни>

Имеющий глаза и имеющий уши не может не видеть и не может не слышать, что социальная и культурная жизнь находится в глубочайшем кризисе. Поистине господствует нечто, что в Книге пророка Даниила названо мерзостью запустения.

В самые жестокие периоды “коммунистической диктатуры” Дух Народа был жив. Именно этот Дух смог совершить поистине невероятное в годы Великой Отечественной Войны. Многие ли знают, что в 1942 году советский народ совершил то, за что ему должны быть признательны все народы на протяжении тысяч и тысяч лет? Многие ли знают, что в 1942 году Судьба самой Планеты висела на волоске, что Силы Зла, материализованные в германском фашизме, Зла “предельного”, как называет его Учитель Д.К., готовы были поработить планету возможно даже “на миллион лет”? Не этот ли год (1942) часто упоминался в Агни Йоге?

Известно так называемое “Послание Махатм”, авторами которого являются те же Существа, которые продиктовали и Агни Йогу. Послание, которое могло изменить ход истории, если бы только Правители тогдашней Советской России прислушались к нему. У них был ключ ко всему революционному движению на Востоке, которое могло повести за собой сотни и сотни миллионов. Не было учеников Ленина, не было Его последователей. Была эгоистическая свора “наследников революции”, узурпировавших власть, извративших идеи Ленина и поэтому погубивших саму революции. Как тяжек их удел! На себя взяли они немыслимую карму ответственности, которой ввергли народ в чудовищные испытания.

Иерархия на этот период ( 1942 г .) перешла в режим ожидания и приказала свертывать активность своих агентов и представителей с возможным последующим уходом с поля активности существующей цивилизации на указанный вероятный срок. И в том же 1942 году уже одержана была Победа в Войне. На физическом плане она продолжалась еще три года, но победа уже была предрешена, и работа Сил Света продолжилась.

Воля и Сила Духа русского народа, а с ним и всех народов нашей Великой страны, сконцентрированная на этом временном отрезке, переломила ход войны. Разумеется, Духовная Сила планеты проявлялась в этот момент не только в нем одном, но она сконцентрирована была именно там, на Русском Фронте Борьбы Духа с Силами Зла.

Какова форма проявления этой Силы?

Единство.

Каковы качества ее проявления?

Самопожертвование, героизм, забвение личного.

Именно эти качества в Сталинграде сделали возможным считать для фашистов успехом продвижение линии фронта на 20- 25 метров . Эта Сила воплощалась и выражалась в невероятном, сверхчеловеческом упорстве, с которым отстаивались каждая улица, каждый дом. Ибо такого рода явление Духа есть явление поистине Космического порядка. Не за себя только бились тогда русские, казахи, украинцы, евреи, все нации и народы советской земли. Не за себя только, ибо Великая Отечественная война была ВОЙНОЙ ЗА НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ ОТЕЧЕСТВО ДУХА – ЦАРСТВО БОЖИЕ НА ЗЕМЛЕ.

Запомните все, унижающие русских, унижающие значимость ИХ ВОЙНЫ.

Без них вас бы уже не было, как не было бы и всего человечества, которое мы сейчас можем видеть. Было бы Царство Антихриста – Мировой Фашизм. Была бы чудовищная бездна страдания, ужаса, кошмара, просто и понятно выраженного в “Майн Кампф”.

Не случайно Звериная пропаганда постоянно промывает мозги всем и каждому, чтобы хоть как-то опорочить Великую Войну, хоть как-то принизить ее роль, столкнуть Ее в реку забвения, поставить в один ряд фашистских прихвостней и борцов с ними. Недавно, перед праздником Победы опрашивали молодежь с целью узнать, что они знают о Великой Войне. Некоторые уже и не знают, кто с кем и за что воевал. Я вспомнил аналогичные опросы среди старших школьников США в 80-х годах. Там многие их них полагали, что во Вторую Мировую войну воевали Америка с СССР... Зверем любовно и последовательно выращивается поколение духовных уродов. Уродов, которые, став взрослыми, должны будут воплотить Его идеал человечества, должны будут воплотить Его Самого – раздробленную, сыпучую, как песок пустыни, массу самости существ, очень напоминающих людей... Да, многое удалось сделать преданным служителям Зверя, всей этой мрази в человеческом облике!

Не верьте им, они Лжецы и Убийцы. Самые страшные Убийцы – убийцы Духа. По отношению к этой Великой Войне, по этой величайшей низости вы обнаружите их, на ней они проявляют себя.

Не вина Великого народа, что его повели Правители в болото, которое они именовали “социализмом”.

Не вина, а великая беда.

Так и сейчас, обманутый, оболганный, покинутый всеми, предоставленный своей собственной судьбе, молча несет он Свой Крест, молча Умирает, Распятый на Нем, в окружении неистовствующей своры радетелей “общечеловеческих ценностей”; Ему, издеваясь, они кричат: “Спаси Себя Сам!”, “Сойди с Креста!”. За НЕГО, за Его Мученическое Молчание, за Весь Мой Народ скажу Я:

“Да, вы не ведаете того, что творите. Но это уже не важно... Судите себя сами. И лишь в случае, если вы приговорите себя в Служении к смерти и приведете приговор в исполнение в жизни, у вас появится шанс выжить...”

Кроме этого, Я, Полномочный Представитель Иерархии Сил Света ввожу Символический Ритуал Поклонения Русскому Народу и Русской Земле, как Отечеству Духа. За Великие Заслуги Его в Спасении Мира, за Невиданный Подвиг Народа во Имя Общего Блага.

       Каждый посланник иного народа, каждый человек, представляющий не только Себя лично, должен по прибытию на Святую Русскую Землю поклониться РУССКОЙ ЗЕМЛЕ и Русскому Народу, признавая тем самым Его Духовное Достоинство, отдавая Ему должное за Весь Тысячелетний Духовный Труд на Благо Всего Человечества.

       Неисполняющие этой ритуал могут отправляться восвояси, тем самым, поставив всех, кого они представляют, по иную сторону Меча Духа.

Таким не место на Святой Земле Отечества Духа.

       Для лиц, представляющих лично себя, исполнение этого ритуала – дело их Совести и зрелости Духа.

А сейчас калечат Мой Народ, умирает он на Кресте “демократии”, мучаясь предоставленной Зверем Свободой Сгинуть, как ему (Зверю) кажется, навсегда.

Дробится и перемалывается Он в жерновах институтов “гражданского общества” на молекулы, атомы человеческой самости.

Низменной, пошлой, животной.

Сыплется серый и грязный порошок того, что было Жизнью Духа.

Празднует Зверь свою победу, торжествуют и воют от своего темного счастья причинять смерть Живому Его приспешники.

Почти уничтожена, низложена Вся Его Сила. Мертв Он уже, хоронят Его, после смерти приглашая приобщиться к Сатанинской трапезе и благам, которые он обретет в символах-достижениях Зверя: “ВТО”, “НАТО”, занять очередь в “Общеевропейский дом”, и будет он, как все, – ТРУП, МЕРТВЫЙ ДУХОМ НАРОД.

Мертвые не имут стыда, говорили у нас встарь.

А МОЖЕТ БЫТЬ ИМУТ?

Трудно себе представить и даже забавно, что именно стыд, и стыд перед собственной совестью погубит весь этот мир Зла.

Те немногие, которые Живы Духом, пробудятся от Смерти, осмотрятся, поймут, ЧТО С НИМИ ПРОИЗОШЛО, поймут, ГДЕ ОНИ НАХОДЯТСЯ, и ИМ ПРОСТО БУДЕТ СТЫДНО ЖИТЬ ДАЛЬШЕ ТАК, КАК ОНИ ЖИВУТ и ЖИЛИ. ОНИ РАЗБУДЯТ ДРУГИХ, ТЕ – СЛЕДУЮЩИХ...

Вставай, Страна Моя!

Вставай – на БОЙ!

Он ЖДЕТ Тебя.

ПОСЛЕДНИЙ.

ТВОЙ.

Встаньте, ЖИВЫЕ, И СОТВОРИТЕ ХРАМ Тела НАРОДА, ДОСТОЙНЫЙ Величия Его ДУХА.

Этого ждет от вас весь мир, все живое в нем.

Этого ждет от ВАС ИЕРАРХИЯ. ЭТОГО ЖДЕТ ОТ ВАС “МЕСТО, ГДЕ ВОЛЯ БОГА ИЗВЕСТНА” – ШАМБАЛА.

ЭТОГО ЖДУТ ОТ ВАС ВЕТХИЙ ДНЯМИ, ТОТ, КОГО ИМЕНУЮТ БОГОМ, АЛЛАХОМ, ВСЕВЫШНИМ.

Этого жду от вас я – ЕГО СЛУЖИТЕЛЬ и Последователь ЕГО ВОЛИ.

Этого ЖДУТ ОТ ВАС НЕРОЖДЕННЫЕ, которые ГОТОВЯТСЯ ВОЙТИ.

Они хотят войти в Новый Мир.

Те же, кто в мире, и говорят иное, говорят так, ибо просто боятся жить, боятся жизни, боятся Себя, которые скрыты в них, погребены под слоями личности, которая только и знает, что стремится к смерти.

Их надо учить ЖИТЬ, им надо помочь в этом.

Им надо показать пример.

Они потом сами придут, чтобы поклониться всем вам.

Каждый.

Чтобы жить, требуется исключительное мужество.

Я − знаю.

В прошлый раз требовалось умереть, в этот раз требуется жить.

И то, и другое страшно лишь тогда, когда ты сам по себе. Оторван от Источника, оторван от Духа. Не надо отрываться. В Нем Жизнь и в Нем Источник Нескончаемого Потока Силы.

Не надо бояться Жить. Поверьте Мне.

            III. <Слова и Мысли. Чувства. О Научном мировоззрении>

Система научного мировоззрения как элемент культуры в самых насущных своих компонентах – социальном и политическом – находится в абсолютном тупике. Грязном, зловонном и беспросветном. В сфере экономики Нобелевский комитет присуждает премии за ничтожные оптимизационные задачи максимизации дохода от игры на бирже, в то время как экономика как наука фактически отсутствует.

Какова сейчас роль научного мировоззрения? Наука превратилась в проститутку, обслуживающую власть имущих, а “ученые” в зависимости от ранга – в ее сутенеров. Что сейчас лежит в основе научного миропонимания реалий жизни, какая фундаментальная теория может объяснить, что происходит в мире сейчас, что происходило ранее, и что будет происходить? То, что есть – это плесень на падали мертвого познания себя человеком и человечеством.

Похоронено заживо великое учение, вернее то, что от него осталось. Что-то я не видел кающихся наших обществоведов, не были видны покаянные толпы их, нет ни академиков, ни докторов, ни доцентов с кандидатами... Они уже даже не бывшие, они сегодняшние поклонники концепций, от которых нормального здравомыслящего человека должно просто тошнить.

Я имел сомнительную честь познакомиться с тем, что же пришло на смену “материалистическому пониманию истории” и “марксизму” с “ленинизмом”. Ему на смену пришло ... материалистическое понимание “науки”, превратившейся в сферу обслуживания ИДЕИ ЛИЧНОГО БЛАГА.

Все западные недоумки от социальных и политических наук, все услужливые лакеи и прихлебатели от пирога сегодняшних “вершителей судеб”, с которыми раньше “боролась” наша “научная” “гвардия” от идеологии, теперь в одном едином строю, все вместе, объединены, так сказать, в едином порыве жить еще лучше. За чужой счет.

 Нет, марксизм не отвергается, он отражает, видите ли, “одну из сторон” действительности. Другие стороны действительности отражают бывшие идеологические противники. Каждый теперь выбирает, что ему нравится. Полный ... плюрализм научного маразма.

Иссохли у вас, “господа” и бывшие “товарищи”, мозги. Ой, иссохли!

Трудно ведь признать свою полную несостоятельность – научную, интеллектуальную и человеческую... И ненужность... Совесть-то у вас есть?

Как можно совместить одно с другим?

Если не в состоянии понять и осмыслить, надо было уйти и не позориться! Не морочить головы тем, кто не может различить, где ложь, а где правда. Благодаря всем вам, уже все – ложь, и нет никакой правды, есть одна лишь сплошная научная олигофрения. Господи, что же вы творите?! Неужели вы действительно думаете, что так будет всегда? Плюрализм... научный.

Вы знаете, глядя на всех вас, приходит в голову такое сочетание: “научная безнравственность”. Фарисеи современности, гробы, полные нечистот “знаний”, облеченные “званиями”. Сами уже никуда не идете и другим не даете, так как превращаете всех ищущих в колбасы, наполненные вторичными продуктами вашей “научной” жизнедеятельности.

Высказал я лишь малую часть того, что я думаю о вас, “хранители” знаний об обществе. Крысы в амбаре – лучшие хранители в сравнении с вами...

Ну, ладно... Бог с вами... или, как решите сами...

            IV. <Учение, которого нет. Марксизм. Мысли, Слова>

  Всматриваясь в историю познания мира человеком, можно с уверенностью сказать, что не было такой сферы, где бы столь тяжело ни давалось знание, как в сфере познания человеком себя как существа социального и духовного. По сути дела, законы своей общественной жизни человечество не открыло до сих пор. С данным суждением невозможно не согласиться, так как невозможно отрицать того, что научное познание человеческого общества потерпело полное фиаско. То, что творилось за последние десятилетия, не лезет ни в какие научные ворота, и в не научные тоже. Ни в какие. Полный и окончательный провал. Человечество куда-то бредет, спотыкаясь, падая, ломая конечности и отбивая внутренности. Слепые ведут слепых в глубинах огромной ямы, в которую они попали много десятилетий назад.

Говорю об этом с тоской и болью, ибо наблюдал эту картину, не в силах что-либо сделать, хотя делал все возможное, что доступно человеку.

Необходимо было, видимо, испить всю чашу. И видит Бог, она уже испита. И мной, и всеми нами. Мной, как частицей моего народа, а моим народом как целым.

Независимо от того, виноват ли ты непосредственно или не виноват.

Карма отвержения Посланников Иерархии отработана сполна.

Руины еще дымятся. Не чувствуете запаха? А я чувствую. Так что давайте выбираться из ямы, в которой находимся, ибо находимся в ней ВСЕ МЫ. А мне в ней уже надоело сидеть вместе со всеми вот уже без малого шестнадцать лет.

Почти шестнадцать лет назад мной было получено знание, которому теперь суждено стать научной идеологией современного общества. Заново. Говорю заново, ибо все мы, хотим того или нет, вернемся к нашему, как бы старому знакомому, а на самом деле абсолютно неизвестному МАРКСИЗМУ и ЛЕНИНИЗМУ. Замечу сразу, что то, что знаете все вы, не имеет к нему ни малейшего отношения. Не верите? Это ваши проблемы. А вернутся те, кто захочет жить, вернутся – для того, чтобы отработать невероятный долг по отношению к своему народу. Задолжали вы, ребята, задолжали много, невероятно много, и совесть ваша будет нечиста до тех пор, пока, как одержимые, вы не сможете отработать в невероятно короткие сроки то, что задолжали. Это предложение, и предложение дельное и серьезное. Оно вернет вас из вонючей лужи плюрализма, в которой вы все сидите. ВСЕ. Так как и поклонники “марксизма-ленинизма”, и его “противники” находятся в одной вонючей луже. А самого марксизма и самого ленинизма еще нет, и нет уже очень-очень давно. Так давно, что может быть лишь отцы ваши или деды сумели застать время его существования. Много времени утекло, много.

Отбросьте амбиции, отбросьте звания, ни к чему они, работать надо.

От нас с вами зависит, какой станет страна завтра, нужно за месяцы напряженнейшей, каторжной работы разработать детали того, что я не смогу изложить сейчас здесь, так как нет у меня времени, так же как и у вас его не будет.

Дерзайте. Мыслите. Учитесь.

Те, кто не может и не хочет, те, кому мешают научные регалии и амбиции, могут исключить себя из списков “ученых”; таких будут гнать взашеи с лишением всех и любых “званий” и пенсий за “заслуги перед отечеством”.

Опасайтесь заслужить большего, чем то, что я изложил.

Плюрализм закончился, демократии больше нет, так как наука недемократична в том смысле, что истина не добывается большинством голосов, и никогда еще большинство не находилось на стороне Истины.

То, что я излагаю и предлагаю, − первый опыт в Истории Человечества. Осознайте ответственность! Итак, есть поиск знания и работа. РАБОТА ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ. Надо ли акцентировать внимание на том, что самость в этом времени дорого обойдется желающим поиграть в нее?

Начнем.

            V. <Память. Всматриваясь в Солнце>

Всматриваясь в Солнце. Противоречия

Противоречия жизни, которые я наблюдал, не давали мне покоя. Солдаты, часто просто малообразованные, не знающие русского языка, были внедренными откуда-то извне “необходимыми” компонентами этой системы. Зачем это нужно было? Они, собранные в коллективы, сталкиваемые друг с другом казарменной реальностью, сами собой формировали особые конфликтные социальные структуры, которые жили по своим собственным законам. Путешествие в перевернутый мир. Так называлась повесть в одном из “толстых” журналов. В “зону” попал интеллигент. В повести он описывает структуру, которая наблюдается в жизни ”зоны”. “Рог”, “угловые”, далее по иерархии – вниз. Дикие обычаи, табуированная логика действий. Например, все красного цвета было – “западло”, что означало, видимо, обрести данное качество, если воспользоваться данным табуированным предметом: сигаретами или предметами питания... Структура стаи. Обыкновенная человеческая стая. Диктат сильнейшего, законы джунглей. Ни разрушить, ни изменить эти возникающие структуры никто не мог или не хотел, что, собственно, то же самое; значит, были причины. Ведь везде именно так. В “зоне” мир был перевернут, но на “воле” он был не лучше. Везде, где отсутствовала нормальная свобода, Система воспроизводила себя в форме зоны. Такие же структуры возникали и в военных коллективах, та же, но уже военная “зона”. Какой-то железный закон создавал ее. Несмотря на все попытки “верхнего” руководства, то есть самого “верхнего”, изменить положение, несмотря на все попытки нижнего следовать им и несмотря на все попытки непосредственных исполнителей выполнить требуемое, это не удавалось на протяжении уже очень многих лет. Коллизии эти доходили до неправдоподобно извращенных форм.

Как-то на собрании офицеров озвучили приказ по Министерству Обороны. Секретный. Где-то в Белоруссии некий командир, видимо, просто “озверевший” от бессилия “искоренить” и “улучшить”, разыграл спектакль.

Злостного нарушителя приказом по части приговорили... к смерти через повешение. Была сделана на плацу виселица, вечером, в свете фар машин, под барабанный бой “нарушителя” повели “казнить”. Зачитали приказ... Не могу сказать, чем точно закончился этот фарс, насколько я помню, нервным срывом: “нарушитель” сам полез в петлю и спрыгнул с табурета. Его спасли. Командир части попал под суд.

Я видел – положение везде сходное, система гнила.

Все самые жесткие требования “улучшить”, “искоренить”, все “причины”, которые указывались – “недоработка” офицерского состава, командиров частей, ... на самом деле не были истинными причинами.

Причина была в ином, в чем-то ином, так как, даже исходя из обычного здравого смысла, того, что необходимо “искоренить”, было уже слишком много, общее – это уже не отдельное и особенное.

Не могли все “недорабатывать”...

Отдельные случаи были выражением общего. Повторю, отдельное, особенное стало почему-то общим. Я это видел.

И не знал, что делать. Собственно, от меня никто и не требовал “знать”.

Нужно было выполнять свой долг, копаясь в этом заорганизованном, уродливом механизме армейской жизни, пытаясь поддержать его функционирование и жизнь.

Понять это положение здраво почти невозможно. Окружающая среда была какой-то формой хаоса, которую невозможно было структурировать и упорядочить, так как он и был ее законом развития, вместе с требованиями “сверху” его изменить, так как сами требования тоже были компонентом хаоса.

Я – лейтенант, только-только столкнувшийся с реальностью армии уже в офицерском звании, был потрясен реалиями, которые меня и всех нас ждали.

Надо сказать, что военная Система − чрезвычайно консервативная организация. Попадая в нее, ты попадаешь в совершенно конкретное место, соответствующее твоей ожидаемой (извне) роли, которую ты должен выполнять.

Невыполнение роли есть разрушение всей работы, что каралось беспощадно и пресекалось всеми возможными средствами. Изменить ее изнутри практически невозможно, я сам убедился в этом не один раз. ...Сами условия, в которых проходила служба, являлись средой порождающей следствия, которые воспринимались, как “негативные проявления”...

Я не склонен романтизировать армию. Я видел ее. Я ее знаю. Я был ее частью.

Это сложный и тяжелый труд по преодолению себя, жесткой, крайне жесткой зависимости от воли другого, кто выше тебя и, как правило, не умнее. Но ты вынужден принимать это отсутствие ума, принимать эту чуждую волю, перерабатывать ее в себе и передавать другим через себя, претворяя в жизнь.

Я не романтизирую армию, но армия, офицеры − особая каста. Собственно, сам я навсегда останусь, в известном смысле, только русским офицером, который служит собственному народу.

Противоречия пронизывали все. Временами мне казалось, что там, наверху просто не знают о том, что здесь, внизу.

Во мне зрело желание что-то делать, чтобы изменить этот кошмар наяву.

Вы не пробовали изменить Систему? Нет? Не пробуйте, пробовать бессмысленно. Нужно или делать, или не делать. Если делать, то можно лишь разбить об нее голову и жизнь. Желающих сделать это мало, точнее – нет. По крайней мере, я таких не знал. Кроме себя. Были лишь те, кто хотел уйти из нее. Это тоже было не просто. Она не отпускала. Как-то в отпуске листал книгу о жизни женского монастыря во Франции, кажется... Одна монахиня, обессиленная жуткими порядками, насилием “во имя Бога”, страшной аморальностью, сексуальным насилием, решает уйти из него. Все то, что ей приходится претерпеть из-за своего желания, мне напомнило то, что Система делала с теми, кто решался покинуть Ее “монастырь”. Правила требовали унизить претендента, раздавить его, чтобы никому не повадно было совершать другие попытки. Так всегда и было. Я наблюдал моих сослуживцев, которых такая жизнь “достала”. Я им симпатизировал, мы были товарищами. В некоторых случаях, когда от меня это зависело, помогал в их попытках вырваться.

Я смотрю на Солнце. Оно поднялось еще невысоко.

Градусов пять-шесть. Если кто не знает, угловой поперечник Солнца – примерно полградуса. Десять-двенадцать дисков над горизонтом – Солнце.

Оно уже очень яркое, слепящее.

Если зафиксировать взгляд на его диске, в первые секунд шесть ничего не видишь – слепящая тьма света и больше ничего.

Но затем, неожиданно в течение примерно трети секунды глаз адаптируется, как будто возникает фильтр, ослепительный диск слегка сереет, и начинаешь различать все, что есть на его поверхности − тончайшее кольцо ярчайшей фотосферы и саму, слегка сероватую в сравнении с ней поверхность Солнца.

Однажды я увидел пятна. Одно большое и два поменьше. Очень удивился в первый момент, но затем вспомнил, что читал об этом. В древних русских хрониках летописей описаны пятна на Солнце, “аки гвозди”.

Так, месяц за месяцем я по утрам всматривался в Солнце и в землю, которая находилась под ним.

...Около года я веду дневник, фиксируя практически ежедневно события вязкой, как застывающий гудрон, жизни. Это оказалось неожиданно трудно.

Трудно заставлять себя ежедневно обращать внимание на уже прожитое. Почему-то хочется забыть прожитый день, не отождествлять себя с ним. “Настоящее, сегодняшнее настоящее, стало уже прошлым, не вороши его...” Так подсказывал мне кто-то, наверное, я сам... И я сам сопротивляюсь.

Я заставляю себя мыслить и осознавать эту череду действительности, которая не несла радости, так как была тяжела.

Военная система представляла собой странную пародию на какую-то диктатуру.

Один колоритный командир части в своей сфере представлял собой по сути обычного владельца части, облеченного, видимо, для этого данными ему свыше полномочиями. Ходила шутка: “Часть имени полковника ...”

Удивительна была его манера вести себя. В достаточно поношенных, но всегда до блеска начищенных туфлях он демонстрировал собой некий образ высшей власти над всеми и всем.

Ограниченный, самоуверенный, не принимающий никаких возражений, он, словно подражая Сталину, бдел до глубокой ночи, вынуждая всех, кто ниже его, делать то же самое, то есть мучительно ожидать конца рабочего дня и возможных указаний, которые могли появиться в любой момент, независимо от того, есть ли кто-то, кто мог бы их исполнить или нет. Оставались практически все...

Показательна сцена, которую я наблюдал в одном из подразделений. Ее только что возглавил молодой, энергичный и умный майор − так про себя его оценивали многие.

 Он не был тупоголовым передатчиков указаний, он думал − как можно сделать в этих условиях хоть что-то по-человечески.

И, поверьте, это была большая редкость среди старшего офицерского состава. Да, собственно, и среди младшего. Люди делили себя сами на тех, кто закрывался волей вышестоящего, игнорируя всех, кто ниже его, и тех, кто мог в доступных ему пределах противостоять этой воле, перерабатывая ее в решения, адаптированные к восприятию непосредственных исполнителей как людей, а не как орудий выполнения приказа.

Я и сам постоянно находился в таком же положении. Противостоять внешней воле и адаптировать ее было очень тяжело.

Итак, после утренней постановки задач появляется этот майор, с совершенно дурными глазами, углубленный в себя и молчаливый. Молча приглашает всех в кабинет. Все сидят и ждут.

- Голова, как полная говна! Ни хрена не могу понять, что же в результате делать!

Окружающие понимают. Согласны. Молчат.

- Значит!.. Ну, его, в задницу!.. Делать будем так!..

Я передаю этот монолог умного и интеллигентного человека для того, чтобы было понятно, что может сказать и сделать в этих условиях умный человек, которого за это уважали, и что могли сказать и сделать не умные и не интеллигентные, которых (и за это тоже) не очень уважали.

После того, как командир части поставил “задачи”, да так, что не было понятно, что же в результате делать, нельзя уже было сказать в принципе ничего умного.

Командир был поразительным человеком!

Его указания противоречили друг другу в процессе постановки несколько раз, то есть поступало несколько указаний, которые последовательно частично отменяли друг друга, так же как и несколько раз частично подтверждали.

Выбирать можно было какую угодно часть, а отвечать приходилось за все то, что имел ввиду сам “командир”...

Но имел ли он что-либо в виду вообще? Этого никто не знал.

Я нисколько не утрирую, так как этот был на “хорошем” счету у командования, его ценили и уважали... за твердость и последовательность.

Его поведение и манера вести себя также были удивительны.

Как говорил мой друг, “от подбородка до носа − “Адриано Челентано”, от носа до темени − “Бенито Муссолини”.

Я не раз вспоминал точность формулировки, а когда увидел воочию документальные кадры с Муссолини, просто был потрясен сходством манеры вести себя: та же мимика, те же ужимки, та же дутая значительность... характерные повороты головы... гримасы...

Сходство было действительно удивительным, что навело меня на мысль о том, что определенные условия порождают одну и ту же форму поведения и выражения идеи власти.

Однажды я увидел еще одного такого “носителя идеи власти” – Дудаева.

Можно с ума сойти, но впечатление такое, будто всех их: Муссолини, этого “вождя” и Дудаева – воспитывали и напутствовали – как должен вести себя человек власти – в одном питомнике!

Ограниченность, тупость, самонадеянность, нежелание видеть в окружающих людей, а лишь орудия достижения и выражения власти, наличие почти неограниченной власти творить, что заблагорассудится, порождали вполне определенную манеру вести себя, обладающую потрясающим единством формы выражения. Клоуны!

Вся троица будто пародировала друг друга! И, очевидно, сама не ведала об этом. Когда показывали главного выродка всего чеченского народа – Дудаева, я думал: “Неужели никто из “демократов” не видит то, что вижу я сам?

Это же типичный диктатор-параноик, идти за которым могут тоже только люди с пораженным сознанием.

Гадину надо раздавить без разговоров и предисловий. Иначе он погубит весь народ!”.

Он погубил народ, который пошел за ним, так как за появление таких выразителей тьмы несет ответственность весь народ. Так было с Гитлером, так было, и есть еще, со Сталиным, так есть и с Дудаевым. Принятие тьмы в любой форме порождает групповую карму, которая падает на весь народ. Так было и Каиафой и еврейским народом. Карма его до сих пор не отработана, хотя прошло почти два тысячелетия. Тяжелейшая судьба его во время войны – отражение этой кармы и ее отработка. Принятие Света, наоборот, помогает рассеивать карму, изменять ее форму и силу выражения.

 Я употребляю понятие “выродок” в сугубо сущностном его смысле. Дудаев − реальный представитель особой формы вырождения личности, обусловленной одержанием определенной Силой, которая ее использует в своих целях. Вырождение выражается в унификации поведения и направленности личности. Факт одержания несомненен и чрезвычайно широко распространен сейчас. Из-за этого такое удивительное сходство во внешнем облике одержимых, их выражении лица и манеры вести себя. (Например, те же холеные рыла современных “управляющих” и “менеджеров”, уже не говоря о “новых русских”. Обратите внимание на родство форм выражения и поведения. В околоуголовной среде иное есть вообще отклонение от нормы.) Происходит этого от того, что Сила, которая является одержателем, унифицирует личности-выразители, так как в форме выражения своей едина и контролируема. Одержимый становится таковым, так как проявляет особую склонность, особые качества, способствующие одержанию. Важнейшее из них – эгоцентризм и самомнение. Если они достаточно сильно модулированы стремлением к власти и ее наличием − одержание гарантированно.

В отношении Чечни, как особого рода социального образования, я остановлюсь отдельно, ибо это особый вопрос. Чечня и была наиболее ярким выражением идеи криминального государства, о котором я говорю в первой главе. Россию не поразила в полной мере эта болезнь, слава Богу, но сущность Чечни, как формы криминального государства, кроется во всей системе. Она породила ее. Чечня и Москва в этом смысле неразделимы.

 Весь строй жизни, который описать полностью необычайно трудно, представлял собой некоторую цельность, обладающую собственными качествами, тем внутренним единством, которое постепенно выдавливало мою страну в пропасть. Я ощущал это. Я потому так подробно описываю условия жизни, в которых я пребывал вместе со всеми, так как именно это наталкивало меня на понимание причин происходившего со всеми нами. Я наблюдал и анализировал некий особый фрагмент советской действительности, в котором в концентрированном и чистом виде выражалась вся она. Весь наш “развитой социализм”. “Господи! − думал я, − неужели это все и есть тот строй социальной справедливости, о котором мечтало человечество!? Неужели это все и есть вершина всей человеческой цивилизации?”

Именно эта реальность и стала для меня предметом анализа. В ней были сконцентрированы, в ней выражались все проблемы той системы жизни, которая требовала от меня ответа на вопросы “почему?” и “где источник?”.

Все это просто не могло быть социализмом.

Такого не могло быть.

Я должен был разобраться в причинах, которые породили то, что я видел.

А то, что я видел непрерывно калечило людей и их судьбы.

Вполне обоснованное недовольство такой жизнью деформировало личность, унижало ее, вводило в состояние неудовлетворенности всем и всеми. Возникали конфликты. Везде. Прежде всего, в семьях. Непосредственная ячейка жизни становилась чем-то, эту жизнь уничтожавшую.

Личности разрушались. Пьянство. Распавшиеся семьи, брошенные дети...

Перестройка воодушевила многих, меня, в том числе. Возникало нечто, что, возможно, вело к решению проблем, в которых мы все погрязли.

Для меня это выразилось и в систематическом труде, в попытке самому разобраться, куда мы зашли и где мы находимся.

Статья Андропова, в которой он утверждал, что мы не знаем того общества, в котором живем, толкала меня на то, что я сам должен был это узнать. Я начал изучать природу того общественного строя, в котором жил. Времени было достаточно мало, и все было как всегда − в свободное от службы время.

Обложившись книгами, работами классиков, журналами, которые мне удалось раздобыть, я изучал марксизм-ленинизм так, как его, видимо, не изучал никто до меня.

Работа эта заняла года два. Не могу сказать, что я достиг многого тогда, но что-то начинало быть видимым. Я всматривался, как я всматривался в Солнце, пытаясь увидеть в известном всем учении какие-то пятна, которые не видели другие, так как просто никогда на него не смотрели.

Я пошел по несколько иному пути, чем Маркс.

Я пытался анализировать систему производства и человека в ней как системотехник.

Образование, в целом, позволяло решать такую задачу.

Я рассматривал человека как систему, обладающую определенными характеристиками, систему целостную, а потому и замкнутую в определенном смысле, в которую поступал некий совокупный ресурс, и система (человек) этот ресурс перерабатывала в себе.

На выходе системы, которая благодаря потребленному ресурсу поддерживала свое равновесие, гомеостаз, также имелся некий совокупный ресурс, который являлся ресурсом потребления иной системы-человека.

Ключевыми были понятия: “гомеостаз”, “затраты труда”, “результат труда”. Я всматривался в их содержание, пытаясь увидеть условия превращения одного в другое. Я пытался детализировать сами понятия, соотносил их с известными: “общественно необходимые затраты труда”, “необходимый продукт”, “прибавочный продукт”... Пытался понять, как они отражаются на структуре связей и как они сами определяют параметры этих связей. Пытался заново осмыслить категории: “класс”, “социализм”, “капитализм”.

Было тяжело. Никому, конечно, это не надо было. Это надо было мне. Одному.

Особенно плодотворными были размышления, когда я мог заниматься ими практически круглосуточно − во время отпусков и болезней.

“Затраты труда” – “субъект труда” – “результат труда”...

Я рассматривал уже не только экономический аспект жизнедеятельности, поэтому для меня “труд” был скорее уже другим понятием, более широким – “деятельность”. Но по привычке я называл это “трудом”. Труд есть целесообразная активность элементарного субъекта общественного производства и воспроизводства общественной жизни. В этой активности было скрыто что-то, что превращало окружающую действительность в катастрофическое существование и полную несвободу. В этой паре противоположностей скрывалась тайна − я чувствовал, что именно здесь.

Однажды в поезде меня занесло в какой-то очень старый разбитый вагон. В нем, в тамбуре даже стоп-кран был сорван, и на нем почему-то отсутствовала пломба.

К стоп-крану прислонился какой-то человек, и послышался шум выходившего сжатого воздуха... Появился проводник и ... просто взял и, открывая кран, закрыл его.

То есть он повернул стоп-кран в ту сторону, в которую его обычно срывают, чтобы открыть, и истечение сжатого воздуха прекратилось.

Механизм явления был понятен. Но я увидел в этом какую-то странность, отметил про себя... и почему-то не забыл.

Мое познание и служба шли своим чередом, но меня глодала изнутри неудовлетворенность и отсутствие действия. В какой-то момент я решил высказать публично те взгляды, которые у меня на тот момент вызрели.

...Утром я раздал всем присутствующим копии доклада и начал: “Мне наша жизнь и деятельность напоминает бег на месте...”.

Даже у меня не сохранилось ни одного экземпляра доклада. Я говорил правду, практически всю правду, которую тогда знал.

Я вскрывал причины и пояснял, почему наша служба и жизнь именно такая, а не иная. За следующие слова мне действительно могло весьма и весьма сильно не поздоровиться, мне бы явно указали мое место в системе и пояснили бы, что не стоит лезть туда, где есть люди гораздо умнее, хотя бы исходя из звания и должности: “Я считаю, что те недостатки и негативные явления, которые мы можем наблюдать в жизни, являются следствием серьезных ошибок, которые допускает высшее партийное, политическое и военное руководство страны...”

Это было уже перестроечное время, но никто вроде не обвинял высшее руководство, принято было посыпать голову пеплом и каяться в недоработках, как это и следовало делать, исходя из приказов свыше.

 Трудно сказать, зачем мне это было нужно.

Многие думали также, но никто не высказывался на официальном мероприятии, которое наверняка выходило наверх и контролировалось им. Формально закончилось тем, что меня вызвал замполит части и переговорил со мной по некоторым идеям, изложенным в докладе.

Я ожидал всего, всего, чего угодно. Мне это напоминало начало атаки, когда надо прыжком выброситься из окопа и, вполне вероятно, встретить пулю, но атака должна была начаться, лично для меня.

Нет, меня не убили и даже не ранили.

Много дней спустя до меня через третьих лиц доходили сведения, что мой доклад начал свою собственную жизнь, рукопись, начала гулять по дивизии, по частям, людей интересовало, что там было изложено, они находили это близким и, по-видимому, правильным.

Так, через этот “гуляющий” доклад я познакомился еще с одним своим товарищем и другом. Вертолетчик, воевал в Афганистане. Был ранен.

Он высказал интересную и важную для меня мысль: многие из его коллег, бесстрашно бросавшиеся в атаку в условиях реального боя, рисковавшие жизнью, пасовали в условиях мирных, ломались действительностью и мирились с ней...

Этот опыт был крайне важен для меня. Теоретизирования никому не мешали, разговоров было немало на различные темы. Важно было самому себе доказать готовность жертвовать в случае необходимости, быть готовым к жертве ради собственных взглядов, отстаивая их. Думаю, что мне помог интерес, который я вызывал у людей, в том числе и облеченных властью и правами в случае необходимости применить свою власть. Они этого не сделали, так как думали, в общем, так же, но не видели возможности выхода.

Я выход искал.

Перелом и прорыв в понимании наступил как-то неожиданно и сразу.

Неожиданно я понял, где кроется решение.

Это было невероятно простое решение. Невозможно простое. Гениально простое.

В этой простоте была скрыта та работа, те напряженные размышления, которым я предавался на протяжении этих двух лет. Может быть, в совокупности время составляло какие-то немногие месяцы, но все это было неважно – я нашел корень зла.

Я увидел и понял его.

Противопоставляя и анализируя в очередной раз понятия “социализм” и “капитализм”, я искал переход от одного к другому.

КАК капитализм становится социализмом, что с ним происходит?

Неожиданно я увидел свет: между тем и другим лежал “какой-то ненормальный капитализм”.

Ключевым было “ненормальный”, то есть анормальный, противоположный нормальному капитализму.

И я вспомнил также, что я вроде бы у Ленина встречался с подобным, у него упоминался какой-то необычный капитализм.

Видимо, вспомнил я и стоп-кран, который закрывался в сторону открытия. Между тем и другим, между капитализмом и социализмом лежал какой-то странный капитализм, который по мере своего развития, по мере того, как он становился все более зрелым, развитым, мощным,  устранял сам себя, “закрывался”, “уменьшался”, превращался в социализм.

Вы когда-нибудь слышали о диалектике? А я ее видел, она в тот момент была у меня перед глазами.

В подразделении была кое-какая литература, в том числе и некоторые тома полного собрания сочинений Ленина. Из библиотеки части.

Их никто не читал. Их использовали иначе, и это было настолько привычно, что, видимо, только я и выступал против противоестественного использования книг, как средства придания формы солдатским шапкам. Дело в том, что для придания им формы их смачивали водой и заталкивали внутрь несколько томов сочинений В.И.Ленина.

Вместе с ними шапка благополучно высыхала, и после вынимания книг и благодаря им, головному убору обитателей и защитников развитого уже социализма сообщалась нужная квадратная форма. Я как-то изъял в очередную такую попытку идеологического надругательства несколько книг и одну из них взял домой – на досуге почитать и подумать.

В крайнем нетерпении, не снимая обуви, я ворвался домой и, отыскав темно-синюю книгу, лихорадочно стал в ней рыться.

Эта книга, этот том Ленина сейчас передо мной. Потрепанный, слегка надорванный том полного собрания сочинений Владимира Ильича Ленина. Сорок третий. Март-июнь 1921 года. Издательство “Политическая литература”. Москва. 1970 год. Это была работа Ленина “О продовольственном налоге. (Значение новой экономической политики)”. На страницах 212-213 я нашел, что искал, к чему пришел теоретически. Сверху нервным, неровным почерком тогда были написаны слова, которые войдут в историю и которые достойно оценивают подвиг этого Человека: “Браво, Ленин! Умница, Боже мой!”

Я нашел, что искал несколько лет.

ВСЕ БЫЛО НЕВЕРОЯТНО, НЕМЫСЛИМО, ЧУДОВИЩНО ПРОСТО:

“В России преобладает сейчас как раз мелкобуржуазный капитализм, от которого и к государственному крупному капитализму, и к социализму ведет одна и та же дорога, ведет путь через одну и ту же промежуточную станцию, называемую “общенародный учет и контроль над производством и распределением продуктов”. Кто этого не понимает, тот делает непростительную экономическую ошибку, либо не зная фактов действительности, не видя того, что есть, не умея смотреть правде в лицо, либо ограничиваясь абстрактным противоположением “капитализма” “социализму” и не вникая в конкретные формы и ступени этого перехода сейчас у нас.

... Именно потому, что от теперешнего экономического положения России нельзя идти вперед, не проходя через то, что обще и государственному капитализму, и социализму (всенародный учет и контроль), пугать других и самих себя “эволюцией в сторону государственного капитализма” есть сплошная теоретическая нелепость. Это значит как раз растекаться мыслью “в сторону” от действительной дороги “эволюции”, не понимать этой дороги; на практике же это равносильно тому, чтобы тянуть назад к мелкособственническому капитализму.

            Дабы читатель убедился, что “высокая” оценка государственного капитализма дается мной вовсе не теперь только, а давалась и до взятия власти большевиками, я позволю себе привести следующую цитату из моей брошюры: “Грозящая катастрофа и как с ней бороться”, написанной в сентябре 1917 г .:

            “...Попробуйте подставить вместо юнкерски-капиталистического, вместо помещичье-капиталистического государства, государство революционно демократическое, т.е. революционно разрушающее всякие привилегии, не боящееся революционно осуществить самый полный демократизм? Вы увидите, что государственно-монополистический капитализм при действительно революционно демократическом государстве неминуемо, неизбежно означает шаг к социализму.

            ...Ибо социализм есть не что иное, как ближайший шаг вперед от государственно-капиталистической монополии.

            ...Государственно-монополистический капитализм есть полнейшая материальная подготовка социализма, есть преддверие его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой (ступенькой) и ступенькой, называемой социализмом, никаких промежуточных ступеней нет.”

            Заметьте, что это писано при Керенском, что речь идет не о диктатуре пролетариата, не о социалистическом государстве, а о “революционно-демократическом”. Неужели не ясно, что, чем выше мы поднялись над этой политической ступенькой, чем полнее мы воплотили в Советах социалистическое государство и диктатуру пролетариата, тем менее нам позволительно бояться “государственного капитализма?” Неужели не ясно, что в материальном, экономическом, производственном смысле мы еще в “преддверии” социализма не находимся? И что иначе, как через это, не достигнутое еще нами, “преддверие”, в дверь социализма не войдешь?..”

            Найденный мной “анормальный капитализм”, как условие перехода от капитализма к социализму, строй, который по мере своего собственного развития становился социализмом, в ленинском видении был “государственным капитализмом в пролетарском государстве”...

Вы поняли? Я хочу сказать – вы видите? Вы видите то, что я вижу!?

А я увидел следующее:

1. ЛЕНИН ПРЕДЛАГАЛ СТРОИТЬ  Н Е  С О Ц И А Л И З М.

2. ЛЕНИН ПРЕДЛАГАЛ СТРОИТЬ К А П И Т А Л И З М, КОТОРЫЙ В СИЛУ ДИАЛЕКТИКИ ПЕРЕХОДА И ЕСТЬ СОЦИАЛИЗМ, НО ТОЛЬКО В СИЛУ ДИАЛЕКТИКИ И УСЛОВИЙ. ВНЕ ИХ – ОН ТУТ ЖЕ ПРЕВРАЩАЛСЯ В НЕЧТО ИНОЕ.

Несколько позже я понял и ряд следующих моментов:

3. ЛЕНИН НЕ ПРЕДПОЛАГАЛ ВОЗМОЖНОСТИ ПОСТРОИТЬ СОЦИАЛИЗМ В ОДНОЙ СТРАНЕ. ОГРАНИЧИВАЯСЬ ДЛИТЕЛЬНОЙ ТЕКУЩЕЙ ЗАДАЧЕЙ, ВЫТЕКАВШЕЙ ИЗ НАЛИЧИЯ ОГРОМНОЙ МАССЫ КРЕСТЬЯНСТВА.

4. ЛЕНИН И ПРЕДПОЛОЖИТЬ НЕ МОГ, ЧТО СОЦИАЛИЗМОМ МОЖНО ПОСЧИТАТЬ КЛАССОВЫЙ СТРОЙ.

5. ТОТ СТРОЙ, КОТОРЫЙ У НАС СУЩЕСТВУЕТ, НЕ МОЖЕТ БЫТЬ СОЦИАЛИЗМОМ. ЭТО НЕЧТО ИНОЕ. СОВЕРШЕННО ИНОЕ.

Я был счастлив, как никогда до этого.

Я нашел КОРЕНЬ Зла!!!

Должен сказать, что исходя из практики, я уверен и знаю, что из миллиона читающих эти строки найдется чудовищно мало тех, которые СЕЙЧАС, СИЮ ЖЕ МИНУТУ после прочтения видят ТО ЖЕ, что и я, тех, кто прочитав, уже уловил ПРОСТОТУ ИДЕИ ПЕРЕХОДА, ПРОСТОТУ ИДЕИ ЛЕНИНСКОГО ВИДЕНИЯ СТРОИТЕЛЬСТВА СОЦИАЛИЗМА.

Для тех, кто так или иначе был знаком с “истматом” и “диаматом” (для “непосвященных”, не знакомых с этими “заклинаниями”, – с историческим материализмом и диалектическим материализмом), кто способен понять идею развития и ее влияния на структуру общества, соотношения в нем социальных групп и классов, я ниже (после фрагмента “Всматриваясь в Солнце”), на следующих страницах образно и наглядно, в виде диаграмм передам все известное на первую четверть прошлого столетия ЗНАНИЕ МАРКСИЗМА и ЛЕНИНИЗМА.

Не его последующих интерпретаций, а именно реального знания марксизма и ленинизма, каким оно было на 20-е годы 20-го столетия.

Я надеюсь и, более того, уверен в способности примерно ста тысяч человек понять сказанное и принять его как истину. А также тех миллионов, которые смогут это почувствовать, интуитивно и эмоционально также склониться к тому, что они видят перед собой нечто необычайно новое, способное перевернуть всю существующую жизнь. ВСЮ. Количественная “точность” объясняется просто, это описано в Апокалипсисе, что означает во “Времени перемен”. Живущие сейчас “запечатленные” Служителями Бога смогут понять и принять ЭТУ ИДЕЮ, стать служителями ее.

Они − избранные, они − Служители.

Зову же я всех. Каждый сам решит, кто он. Мой сторонник или мой противник. Все они будут служить одной цели – Приходу в Воплощение Духовного Государства. Первые – созидая, вторые – разрушая. И в этой борьбе родится небывалое, ПОРАЗИТЕЛЬНОЕ. Первые увидят и поймут, почему “зверь есть, и нет его”, а все остальные удивятся (“дивились этому”), все те, кто “не записан в Книгу Жизни”. Символ “Зверя из бездны” – символ капитализма, символ общественного строя. На символике Откровения я остановлюсь чуть позже и очень подробно.

Каждый может сам узнать, ЗАПИСАН ЛИ ОН ЛИЧНО В “КНИГУ ЖИЗНИ”.

Не огорчайтесь, если не сможете понять, вы, тем не менее, можете, если заходите почувствовать, принять сердцем, ибо кроме этого есть много чего, что сможет каждому помочь БЫТЬ и ЖИТЬ дальше.

Потеряют ЭТО ПРАВО лишь искренние и последовательные “БОРЦЫ” с нарастающей в Сознании и Душе каждого необходимости воплощения Царства Божьего на Земле – ДУХОВНОГО ГОСУДАРСТВА – и готовности ЛИЧНО стать ЕГО ГРАЖДАНИНОМ.

Согласитесь, здесь все предельно справедливо.

Никто никого не насилует, не заставляет и не принуждает. Каждый изберет – САМ, каждый будет СУДИТЬ СЕБЯ и содеянное Собой – САМ.

Каждый будет отстаивать то, во что он верит, САМ. И противостоять тоже САМ. И, Слава Богу, так тому и быть.

Избирающие Царство Божие – Духовное Государство – “ПШЕНИЦА”. Его противники – “ПЛЕВЕЛЫ”, которые будут преданы “огню”, как и обещано, как говорилось и предупреждалось.

Грядет ЖАТВА Господня, дорогие мои, и она уже началась. Так что будьте осознаны, бодрствуйте.

Желаю вам не уподобиться девам неразумным, у которых в их светильниках не оказалось масла. Символы этой притчи очень просты – “Светильник разума угас...”, знакомое выражение? Если в вашем светильнике разума не хватает масла, его уже не купить и не занять у своих соседей. Если не хватает света разума, остается огонь сердца. Если нет и того, и другого, ничто уже не поможет вам ПРИНЯТЬ ГРЯДУЩЕГО, и вы просто ОТВЕРГНЕТЕ ЕГО. Тем самым погубите себя “навсегда”, то есть на этот непредставимый для человека огромный период развития попадете в “отстой”, в “Ад”, в “Геенну огненную”, что обозначает символическое место пребывания до следующего Большого круга вашей сущности; это, подчеркиваю, – для вашей сущности. И безусловную личностную смерть, уничтожение, то есть процесс полного вычеркивания вашего личностного сознания из “Книги жизни”, из сознания и памяти вашей сущности. Я забежал намного, намного вперед, но мне необходимо пояснить и в понятиях жизни, понимания и действия, и в религиозно-духовных понятиях суть происходящего, и в оккультно-духовных, в понятиях Науки Духа.

Дальше – ваши личные проблемы и ваши личные решения. Не хотите знать ничего, вам не до этого – это ваш выбор, и он суть непринятие Грядущего и смерть; знаете или догадываетесь и не делаете ничего – это ваш выбор, и он суть неприятие Грядущего и смерть; знаете и что-то пытаетесь делать, пытаясь спасти себя, заботясь прежде всего о себе – это ваш выбор, и он суть неприятие Идеи Царства Духа и Его идеи Служения Ближнему, а потому – угасание и смерть из-за невозможности вместить Огонь Духа; знаете, чувствуете или принимаете добровольно, помогаете на деле становлению Царства Духа, Империи Света и Добра, ИДЕЕ ОБЩЕГО БЛАГА, не заботясь о собственной Душе, рискуя собственным положением, “репутацией”, “будущим”, “благополучием” – вы узрите Царство Божие, вы – полноправный Участник и Гражданин Его. Именно глубиной отвержения собственного личностного, ничтожного “я”, искренностью действия во имя Общего Блага, способностью рискнуть всем, возможности потерять все, готовности потерять и реальной потерей будет определяться ваше будущее. Во всех смыслах.

За этими ПОБЕДА. ЗА ОСТАЛЬНЫМИ – ПОРАЖЕНИЕ И ГИБЕЛЬ.

Хотите повеселиться? Может, сыграете свадьбу? Или вас уже заботят проблемы развода?.. Может быть, посмотрите футбольный матч? Сегодня вновь ваше любимое шоу, где перетряхивают чужое грязное белье, этот процесс ведь так вам нравится... или просто тупо уткнетесь в телевизор, этот алтарь Зла современной цивилизации, на который вы себя приносите ежедневно в жертву Зверю? Посмотрите... повеселитесь... поиграйтесь еще немножко......

Нет, я не издеваюсь, я просто напоминаю, что ЧАС НАСТАЛ, и вы к нему, как и было обещано, НЕ ГОТОВЫ, не так ли?

За ВАМИ ПРИШЛИ, дорогие мои, ВЫ РАЗВЕ НЕ ЧУВСТВУЕТЕ одновременно И ХОЛОД, И ЖАР?

Не чувствуете... Может быть, вы УЖЕ мертвы?

...За плотным и видимым скрывается Тонкое и Неизвестное, а оно может быть как ПРЕКРАСНЫМ, так и НЕВЫРАЗИМО СТРАШНЫМ.

Ведь когда я говорил о смерти и уничтожении, это смерть и уничтожение ВАШЕГО СОЗНАНИЯ, вашего, а не чьего-то иного, а данное мной в этих словах – это лишь ничтожная попытка описания того, что крайне трудно описать, если вообще возможно, но все это чистая реальность и процесс, при котором негодным сосудам уготовано прочувствовать, понять и ощутить собственную смерть... чтобы окончательно забыть ее и себя и заснуть страшным сном на миллионы и миллионы лет.

Итак, я нашел. Что же дальше? Дальше нужно было ответить на те вопросы, которые у меня возникли. Мне было неясно еще, что же мы построили? Что это за строй такой? Есть ли сейчас в общественном сознании нечто, что хоть как-то сходилось с моей идеей и открытием? Нужно было искать и работать дальше.

Я приобрел полное собрание сочинений В.И.Ленина.

Девятитомник избранных работ К.Маркса и Ф.Энгельса. Два года подряд выписывал все журналы, которые нашел в перечне, предлагавшемся для подписки. Около четырехсот рублей прямых затрат. За один раз. Я зарылся в бездну всего общественно-политического, просто политического, социального и того, что как-то могло быть связано с жизнью общества. “Вестники университетов... реферативные журналы... социологические журналы...” Я даже не знал, что их так много.

За этот период моя библиотека пополнилась почти тысячей различных книг, монографий, брошюр по всем отраслям обществоведения и всему, что так или иначе касалось его... У меня постепенно формировалась своя, хоть и кустарная, но достаточно хорошо оборудованная научная лаборатория.

Я исследовал в ней окружающий мир...

 Армия идеологов и всех, кто ее обеспечивал, была велика, многочисленна... И все это было пустыней... Ничего, ничего, что могло хоть как-то приблизиться к всеуглубляющемуся моему знанию... И так месяц за месяцем... Огромная масса застигнутых в словоблудии...

Я пробирался сам. Сейчас где-то, где, я сам толком не знаю, лежат массивные стопки того, что я написал. Дни и месяцы раздумий и поисков.

Несколько лет спустя после открытия или переоткрытия главной идеи построения социализма, идеи уже зарытой в невежестве целых поколений, прошедших после Октябрьской революции, я обнаружил в марксизме незаметную ее классикам, но серьезнейшую ошибку, которая, собственно, и сделала трагическим развитие революций, всех, и появление так называемого “социализма”. Марксизм и взгляды самого Ленина были не до конца диалектическими. Это была беда...

И Маркс, и Ленин не были полнокровными диалектиками, что же было говорить об их последователях...

Именно этим определяются трудности и тяжелые роды первой в мире реальной Социалистической революции, ибо она была действительно социалистической и действительной возможностью приблизить будущее.

Именно этим определяется и последовавший термидор сталинизма с его ужасами неслыханного насилия.

Да, Великая Октябрьская революция была уничтожена, последовало очень своеобразное восстановление диктатуры партийной “монархии” в форме ультраимпериализма в “одной отдельно взятой стране”, а затем и мировой системы ультраимпериализма.

Я употребляю понятие ультраимпериализм во вполне конкретном значении, которое существенно отличается от употребляемого ранее. Но именно оно наиболее наглядно характеризует совершившееся – сверхмонополистическое объединение, сверхсиндикат, государственный сверхтрест, в котором полностью отсутствует внутренняя конкуренция, высшая и последняя стадия капитализма монополистического, проявляющаяся в полном сращивании государства и капитала. В нем, в этом сверхтресте, товарное производство, собственно, уже и не было товарным, это было нечто иное, стоимость переставала быть собой и становилась чем-то иным, это уже не был ни классический капитализм, ни монополистический, но ЭТО БЫЛ РЕАЛЬНЫЙ КАПИТАЛИЗМ, С ЕГО РЕАЛЬНЫМ ОТЧУЖДЕНИЕМ ТРУДА, ДОВЕДЕННЫМ ДО АБСОЛЮТНОГО СВОЕГО ВЫРАЖЕНИЯ, С РЕАЛЬНЫМ ЭКСПЛУАТАТОРСКИМ КЛАССОМ В ВИДЕ ГОСУДАРСТВА, С РЕАЛЬНЫМ ОТСУТСТВИЕМ ДЕМОКРАТИИ, КАК СВОБОДЫ ДЛЯ БОЛЬШИНСТВА.

Вот откуда все наши страдания! Вот почему так несправедлива действительность “социализма”, вот откуда эта грубость, низость, отчаяние и отчуждение.

История моей страны открывалась моим глазам такой, какой она была в действительности. Я увидел корни второй мировой войны, увидел роль в ней и значение сталинизма, увидел страх перед ним и попытки столкнуть два порождения 20-го века: ультрамонополистический капитализм в лице Германии и СССР. Увидел странные превращения капитализма западного, демократического толка.

Кризис тридцатых годов, модификация капитализма, как привитие ему качества, которое сделало для него невозможным дальнейшую экономическую монополизацию. И постепенное, медленное возникновение монополизации надстроечной, идеологической.

Живая картина развивающегося человеческого сообщества в двадцатом веке разворачивалась передо мной. Увидел я и удивительные особенности нашего “советского” ультрамонополитического капитализма. Он был действительно особенным, и наряду с чертами нещадной эксплуатации, паразитирования на огромных массах людей нес с собой нечто новое, отдельные, искаженные, но отчетливо видимые черты будущего. Такова была роль внешней идеологической формы: самого формального марксизма и ленинизма после их сущностной подмены. Около гнили партийной и государственной бюрократии находилось живое, развивающееся тело чего-то нового, что при отсутствии этой гнили не только было бы живым, но и могло пышно и благотворно разрастись и дать прекрасные плоды. А ведь это был удивительный капитализм!

В отличие от обычного, даже демократического, противопоставление интересов в нем, их конфликтно проявляемая форма осуществлялась в очень узкой сфере, противопоставления верхушки партийно-государственного аппарата и самой народной массы. В массе не было противопоставления, в массе было иное, как раз единство, та зачаточная форма единства, которая, если отбросить разросшийся в брежневские времена огромный организм-паразит государства, реально была фрагментом социальной действительности социализма, деформированным, уродливым отчасти, но фрагментом единства, к тому же живым. Из-за существования этого зачатка духовного качества, благодаря ему, его существованию, вся система отношений не умирала, жила и давала прекрасные человеческие результаты.

Я говорю не о единстве “партии и народа” − это чушь и ложь, я говорю о единстве и непротивопоставленности человеческих отношений, того, чего нет в принципе в так называемом гражданском обществе, в этой войне “всех против всех”.

В этом смысле, в смысле отсутствия внутренней конкуренции, отсутствия того, что человек для человека рассматривается как товар, как средство наживы, накопления, у нас реально был зачаток братства, его начало, которое непрерывно душилось тупоголовыми бюрократами, бездарями, которые как мухи лезли в партию и паразитировали на ней и на всей народной массе. Нужно видеть реальность такого противоречия: реальный сверхимпериализм как форма существования и реальный зачаток социализма, единство, как его содержание. Добро и благо единства, обернутое мерзостью паразитирующего нароста партии и государства. Дух народа был жив. Дух единства зрел и развивался. Иначе бы не было того, чем всем нам можно гордиться, иначе бы не было самой Великой Страны.

Да и сфера господства, сфера сращивания партийной, экономической бюрократии и государства была весьма разнородна. В ней тоже были живые. В ней тоже были те, кто имел право иметь власть, то есть служить народу не на словах, а на деле. И их было немало. Это был удивительный социальный кентавр. Жаль, правда, что безмозглый, на беду народа. Единство основной массы народа было хранителем Духа Будущего. Оно противостояло в постоянной схватке паразиту-государству, ограничивало сферу его влияния... Оно выиграло в Великой войне вопреки всему, вопреки врагу-Сталину, ибо никакой враг не смог бы сделать больше, если бы был поставлен на его место.

В своем содержании система отношений между массой, внутри ее была неизмеримо выше проституированной конкуренции, непрерывной и нескончаемой борьбы всех против всех...

Да, это было непрерывное развивающееся противоречие, которое однако, должно было рано или поздно закончиться, как-то разрешиться во времени.

Я видел разворачивающуюся борьбу в партии после ухода Ленина.

Все, как Он писал в своем “завещании”.

Борьба в тончайшем слое общества, в партийной верхушке, от которой зависела судьба миллионов, да и всего мира. Возникающие тогда коалиции и группы противостояния интересов, борьбы не за будущее, борьбы за власть, борьбы за влияние, положение, собственное благополучие, как эти группки тогда его понимали.

Истина приносилась в жертву, истиной была власть.

Пресловутое “ленинское понимание социализма”, которое партия отстояла в борьбе с группой Троцкого и Зиновьева (“Новая оппозиция”), на самом деле загубило его.

И победа в этой борьбе была победой “левого коммунизма”, победой страшной, ибо это было полное поражение революции.

Сталин и его группа растворили партию “ленинским набором”, сделав ее еще более мелкобуржуазной... Апелляция к партийной массе, и раньше весьма шаткая, окончательно потеряла смысл и становилось демократией наизнанку... Массе трудно было понять выверты ума в превращении разного рода противоположностей. Понятной и доступной было не организационное, естественно развивающееся взаимодействие классов и социальных групп в процессе нормального развития товарно-денежных отношений и их контроля со стороны государства, то есть то самое уничтожение классов, экономическое, свободно принимаемое на себя, а реальное, часто просто физическое истребление масс людей в угоду “вождю”... “Красногвардейская атака” на капитализм продолжилась, и революция стала пожирать своих детей... Было полностью потеряно ПОНИМАНИЕ того, что все, что есть в тот момент в стране, любой уклад, любая форма организации экономического производства должна стать, должна являться той или иной формой государственного капитализма, кооперация в том числе. С подачи Сталина кооперация стала “социалистической”, оттуда и пошел настоящий идиотизм, подлог, обман в отношении фразы “о коренной перемене всей точки зрения нашей на социализм”... Что, мол, Ленин в ней рассматривает кооперацию “по-иному”, как “социалистическую”, и что именно в данной работе показана “коренная перемена всей точки зрения нашей на социализм” во взглядах самого Ленина... Да не было никакой “перемены”!

Бедный Ленин на протяжении шести лет говорил об одном и том же! О необходимости сначала построить основы капитализма, развить его насколько это возможно из мелкобуржуазного крестьянского уклада жизни... И в работе “О кооперации”, так же, как и, например, в работе “О нашей революции (по поводу записок Н.Суханова)” он говорит о преимуществе именно кооперации как основной формы государственного капитализма...

У Ленина не было ни малейшего сомнения, что “мировая революция” все-таки произойдет, и проблему строительства социализма, и возможность его построения независимо от нее он даже не рассматривал, как абсурдную и дикую в основе своей... До этого момента, до реализации ситуации перехода к власти “пролетариата” в целом ряде стран говорить о социализме, как о реальности, вообще не имело никакого смысла.

Борьба в партии в тот период показывает борьбу за власть с использованием всех возможных форм уничтожения противников. Троцкий и Зиновьев вместе с Ленинградской парторганизацией отстаивали, по крайней мере, существенные черты ленинской идеи построения социализма. Зиновьев утверждал, что кооперация является формой государственного капитализма, что действительно было истиной, в отличие от сталинской позиции:

“Кооперация есть разновидность государственного капитализма, говорит оппозиция, ссылаясь при этом на "Продналог" Ленина, ввиду чего она не верит в возможность использования кооперации, как основной зацепки для социалистического развития.

Оппозиция и здесь допускает грубейшую ошибку. Такая трактовка кооперации была достаточна и удовлетворительна в 1921 году, когда был написан “Продналог", когда у нас не было развитой социалистической промышленности, когда Ленин мыслил госкапитализм как возможную основную форму нашего хозяйствования, а кооперацию рассматривал в сочетании с госкапитализмом. Но эта трактовка теперь уже недостаточна и превзойдена историей, ибо с тех пор времена изменились, социалистическая промышленность у нас развилась, госкапитализм не привился в той степени, в какой это было желательно, а кооперация, охватывающая теперь более десятка миллионов членов, стала смыкаться с социалистической индустрией.

Чем же иначе объяснить тот факт, что уже спустя два года после "Продналога", в 1923 году, Ленин стал рассматривать кооперацию по-другому, считая, что "кооперация в наших условиях сплошь да рядом совершенно совпадает с социализмом"? (см. т. XXVII, стр. 396).

Чем же иначе это объяснить, как ни тем, что за эти два года социалистическая промышленность успела уже вырасти, госкапитализм же не привился в должной степени, ввиду чего Ленин стал рассматривать кооперацию уже не в сочетании с госкапитализмом, а в сочетании с социалистической промышленностью?

Изменились условия развития кооперации. Должен был измениться и подход к вопросу о кооперации.

Вот, например, одно замечательное место из брошюры Ленина "О кооперации" ( 1923 г .), проливающее свет на этот вопрос:

"При государственном капитализме предприятия кооперативные отличаются от государственно-капиталистических, как предприятия частные, во-первых, и коллективные, во-вторых. При нашем существующем строе предприятия кооперативные отличаются от предприятий частнокапиталистических, как предприятия коллективные, но не отличаются от предприятий социалистических, если они основаны на земле, при средствах производства, принадлежащих государству, т. е. рабочему классу" (см. т. XXVII, стр. 396). [1]

            А ведь дело доходило до глупости, до подлога, осознанного или неосознанного. Об этой перемене в свое время говорил и “вождь” Горбачев...

Но смысл “коренной перемены” совсем ведь в ином!..

Невежество спровоцировало чудовищный голод на Украине...

Страна, народ построили крепость, отгородились от мира и осадили из нее весь мир...

Искусственное осадное положение вынуждало искать врагов неизбежных неудач неверного направления развития, и они, разумеется, находились...

Демократия кончилась, демократия для всего народа, а не для малой части его. Осталась вывеска, подлый обман, извращенное издевательство...

Глупость эта входила в плоть и кровь общества, превращаясь в воплощенное невежество, и приносила свои страшные плоды...

Глупость породила фашизм, позволила ему прийти к власти через раскол рабочего движения в Германии...

Глупость толкнула на сближение с Гитлером, поощряя его, участвуя в совместных акциях по разделу сфер влияния...

Дремучее невежество позволило ревизовать основополагающие доктрины марксизма, заявить о возможности построения социализма в одной стране...

Фантастическое невежество позволило ревизовать ленинизм, то есть тот же марксизм, и заявить, что социализм может быть и классовым строем...

     “Социализм есть уничтожение классов.

     Чтобы уничтожить классы, надо, во-первых, свергнуть помещиков и капиталистов. Эту часть задачи мы выполнили, но это только часть и притом не самая трудная. Чтобы уничтожить классы, надо во-вторых, уничтожить разницу между рабочим и крестьянином, сделать всех – работниками. Этого нельзя сделать сразу. Это задача несравненно более трудная, и в силу необходимости длительная. Это задача, которую нельзя решить свержением какого бы то ни было класса. Ее можно решить только организационной перестройкой всего общественного хозяйства, переходом от единичного, обособленного, мелкого товарного хозяйства к общественному крупному хозяйству. Такой переход по необходимости чрезвычайно длителен. (Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата” (30.10.1919 г., т.39, с.276-277)

     “Уничтожить классы – значит не только прогнать помещиков и капиталистов – это мы сравнительно легко сделали – это значит также уничтожить мелких товаропроизводителей, а их нельзя прогнать, их нельзя подавить, с ними надо ужиться, их можно (и должно) переделать, перевоспитать только очень длительной, медленной, осторожной организационной работой.

     ...Диктатура пролетариата есть упорная борьба, кровавая и бескровная, насильственная и мирная, военная и хозяйственная, педагогическая и администраторская, против сил и традиций старого общества. Сила привычки миллионов и десятков миллионов – самая страшная сила.” [2]

            Полтора десятилетия спустя стало известно о новом вкладе Сталина в марксизм – открытии, что социализм может быть классовым обществом...

            Чудовищность и нелепость происходящего поражает, ибо это такое извращение марксизма, такой идейный маразм в сфере научного коммунизма, что в отношении данного факта сказать-то ничего нельзя... Только молча снять шапку в память о марксизме... Если бы только можно было попросить Маркса или Ленина высказать, что они сами думают об этом невероятном “открытии”...

            Так мы все и попали в “социализм”. А ведь у Сталина были идеи и по поводу коммунизма...

            Итог сталинских художеств – повторение истории другой Великой революции – Французской. Весьма своеобразно и весьма похоже в основных самых существенных чертах...

*******

            Таков краткий обзор результатов, последующих за открытием нескольких лет напряженной работы...

            Как вы думаете, что может сделать человек, обладающий всем этим знанием?

            Я сделал следующее. Как член партии, написал письмо в ЦК, где изложил свои взгляды и результаты своей работы. Письмо было отвезено в Москву и передано в руки представителю сей уважаемой организации.

V. 1. <“Уважаемый ..... Этим письмом я хочу довести до ЦК...”>

“Уважаемый .......

Этим письмом я хочу довести до ЦК в Вашем лице результаты моей работы. Возможно, что письмо будет восприниматься крайне тяжело или попросту не восприниматься, потому что все изложенное может показаться... трудно сказать чем, “фальсификация” – пожалуй, самое мягкое из понятий, которыми можно охарактеризовать то, что Вы прочтете. Но это не так. Вам , как одному из руководителей страны, просто необходимо знать это.

Если через два-три года не будет сформирована система взглядов, являющихся действительно “идеологией обновления”, то неминуем кризис, размеры и последствия которого трудно себе представить. В определенной мере все это и есть то “новое прочтение” классиков марксизма и восстановление “ленинского видения социализма”. Я вполне понимаю двусмысленность своего положения, но она может быть снята только самим письмом. Как бы то ни было, но правда о социализме будет сказана, независимо от чьих бы то ни было взглядов и вопреки им. Вопрос лишь в цене, которую придется заплатить за время незнания, время движения наугад.

Начнем.

       “Диалектика есть учение о том, как могут быть и как бывают (как становятся) тождественными противоположности, – при каких условиях они бывают тождественными, превращаясь друг в друга...” (В.И.Ленин, ПСС, т.29, с.98).

       От такого понимания диалектики та диалектика, о которой стало особенно модно говорить сейчас, очень далека. В этом письме я рассмотрю то, как противоположности, а именно, капитализм и коммунизм, становятся тождественными, переходят друг в друга. Это и будет ответом на многие невыясненные, коренные вопросы, без ответа на которые движения вперед не будет. ...

       Я покажу, что:

1. Социализм является бесклассовым строем.

2. Социализм осуществляется как определенная мера развития капитализма, как его переход через самого себя в свою противоположность.

3. Социализм может быть осуществлен одновременно во всех странах, по крайней мере, в большинстве их.

4. Теперешний “социализм” является формой государственно-монополистического капитализма.

5. Реальная перестройка “социализма”, его “обновление”, может происходить только через развитие высших форм современного капитализма, его полного развития. Перестройка социализма – это “догнать и перегнать современный капитализм в развития капитализма, направляя его на формирование бесклассового общества. ...”

Письмо было адресовано первым двум лицам партии: Горбачеву и Яковлеву.

В нем подробно, на почти восьмидесяти страницах рассматривались указанные вопросы. Развернуто, доказательно, на примерах. Рассматривалась вся история нашей страны, стран “социализма”.

Еще позже я предложил двенадцати различным журналам опубликовать свою работу.

“Двенадцать апостолов”, как пошутил А., когда я ему рассказал о содеянном.

И как вы думаете, что в итоге?

НИЧЕГО.

Из ЦК – вообще ничего, от редакций – вежливые отписки, “портфель публикаций у нас уже набран…”

И, надо признать, я ощущал какую-то едва уловимую сверхъестественность совершающегося.

Ее трудно выразить в словах, но окружающие меня люди в каких-то еле уловимых аспектах, когда я лишь пытался их познакомить со своими мыслями, проявляли странные качества, я как будто ощущал какую-то едва заметную манипуляцию, скованность их чем-то. Это трудно передать, но у меня складывалось впечатление, что они находятся не в себе. А в ком?

Сейчас я догадываюсь – в ком! Я сам ездил в Москву, пытаясь наладить контакты, но ... ощущение такое, что беседуешь с не вполне вменяемыми.

Один контакт был с правозащитной организацией, ее руководителем. Он затем мелькал, годы спустя, на Центральном телевидении рядом с другим “правозащитником”. “Да, это действительно интересно!...”

Мир вокруг меня был не вполне в своем уме.

По крайней мере, так мне это виделось.

Годы спустя я прочел в Агни-Йоге интересную мысль, которую до конца осмыслил совсем недавно. Об ощущении как бы поглощения пространством того, что от тебя исходит; то, что ты делаешь или говоришь, как бы пытается заполнить слишком большой объем пространства. Сейчас я вспоминаю это ощущение, оно именно таково: окружающая тебя пустыня, и ты светильник, который тщится осветить все кругом, но это невозможно... все равно темно... Сейчас я понимаю, что это был закономерный этап духовного роста, именуемого в Агни-Йоге “Лампада пустыни”. С момента открытия на долгие годы я стал такой духовной лампадой. Но тогда я этого не знал.

Я был в тупике.

Знание было, годы напряженного труда ушло на это, но ... оно не было никому нужно.

Последние годы перестройки были ужасны.

Словоблудие Горбачева переполнило все пределы всех пределов. Горбачев был пародией на Керенского или Керенский был пародией на Горбачева...

На моих глазах совершался ужас, я видел, как страна катится в пропасть, и не знал, как этому воспрепятствовать.

Никогда не задумывались, как себя чувствовала Кассандра? Это проклятие ужаса от знания неизбежного!

Трудно, наверное, поверить, но я рассматривал и совершенно экзотические варианты – самосожжение на Красной Площади...

Проанализировав вероятность благоприятного исхода, то есть понимания и восприятия, что я этим хотел сказать, пришел к выводу о бесперспективности даже такого действия.

У меня было ощущение, что страна тоже уже отчасти мертва.

Я чувствовал – грядет какой-то конец, возможно даже с гражданской войной. И у меня не было никакого желания воевать против собственного народа.

Скоро грянула катастрофа. Я ее предсказал в письме в ЦК с точностью до года. “Союз нерушимый” развалился.

Многие годы спустя, я в одиночестве моего личного Боя с Тьмой прочел Инструкции Свыше.

Агни-Йога. Книга первая.

            V. 2. <Инструкции Свыше. Агни-Йога. Слова и Мысли Великого Учителя>

             В Новую Россию Моя первая весть...

            Строители и воители, укрепите ступени.

            Читающий, если не усвоишь – перечти, переждав.

            Сужденное не случайно, и листы упадают во времени.

            Но зима – только вестник весны.

            Все открыто, все доступно,

            Я вас замкну щитом – трудитесь.

            Я сказал. ...

            Люди зашли в тупик, но молнии осветят их путь,

                       и гром разбудит спящих.

            Горы обрушились, озера усохли, ливни снесли города.

            Явил лик голод, но молчит дух человеческий.

            Идите, учите, протяните руку помощи...

            Я явил вам счастье любви к родине мира.

            Узнаете любовь к человечеству...

            У Нас сила существует строить и уничтожать препятствия.

            Мысль – молния. ...

            Учите других Моему Слову, и Мудрость процветет,

                       и Храм Новый вознесется.

            Не думайте, чародея Я не являю, но возвожу

                       лестницей прекрасной, во снах только явленной.

            Дуя ароматом с год Тибета, Мы несем весть человечеству

                       о новой религии Духа Чистого.

            Она идет – вы, собравшиеся для просвещения,

            Несите камень драгий.

            Явлено вам чудо создания гармонии жизни, оно заповедь

                       новую явит миру. ...

            Я испытываю разные души.

            Дух Мой – щит вам. ...

            Поражу вредящих.

            Осторожно вознесите сокровище Храма на Гору Мории. ...

            Я нраву вашему улыбаюсь, но хвалю за преданность Мне.

            Ценю ваше любовное отношение среди бури жизни. ...

            Сражайтесь во Имя Мое, любовь да пребудет с вами.

            Совершится заповеданное в положенное время.

            Держите светильники зажженными.

            Я учу. ...

            Уйдут негодные – мудро решается план развития Новой Расы. ...

            Сурово начинается светлое дело, но свет знамени

                       моего осенит вас и направит на путь явления Правды Моей.

            Умейте начать, Учитель умеет послать вам щит.

            Ту Я чую удачу, которая сопровождает исполнение

                       Воли Моей.

            И перстнем Соломона Свидетельствую и Знаменую.

            Я дал. Я даю. Я дам.

            Не по ничтожеству, но по славе явите рвение. ...

            Я говорю, бодрствуйте. ....

            Учитель страдал за лучшие идеи.

            Люди будут являть упорство на пути к Свету,

            Тьма любезнее глазу кротов.

            Любовь и знание все превозмогут.

            Дух ваш пойдет высоко, и непонимания мелькнут,

            Как столбы телеграфные.

            Улыбнитесь трудности пути вашего.

            Ручаюсь – победите.

            Дети мои, вы не замечаете, какая битва идет вокруг Вас,

Темные силы тайно и явно сражаются.

            Дух ваш, как плотина, срываем волнами.

            Но не бойся, сердце, ты победишь!

            Сердце растет, и знание накопляется. ...

            Система Господня вне обычая человечества.

            Опять забыли о битве Божьей, никто не сидит в

            школе во время приступа врага.

            Сейчас время более сложное, нежели думаете.

            Никогда вражда не была так сильна.

            Но час настал.

            Враждебные силы расы не подчиняются Року.

            Уходящая раса губит избранных приемников, и

            Мы должны уберечь их.

            Рок может быть облегчен, и битва может быть

            закончена быстрее. ...

            М... слушает, как мучимы вы смутными тенями, но

            те, которые будут смеяться, – молиться будут.

            Учитель просит прочесть труд Оригена, начнете

                       понимать ошибки церкви. ...

            Смысл во всем среди русского поручения укажите:

                       ни хозяйство, ни нужда не заслонили пути к Нам.

            Найдете возражение: бедность и дети мешают.

            Но дети – цветы жизни, и бедности покрывало – дар

                       очищения.

            Скажут: хорошо вам Бога являть в богатстве, – но и

                       вы знали нужду.

            Хорошо вам с друзьями и пособниками, – но и вы

                       видели желчи каменные сердца.

            Не годен воистину вождь, битву не ведающий.

            Не чудо, но кованый клинок жизнь ваша.

            Идя к Храму, перейдите и пыль и грязь пути...

            Слушай правду – твои тучи от сознания неслыханной

                       мировой катастрофы.

            Слепые веселятся, глухие поют, но зрячие

                       исполняются тумана и скорби.

            Слабоумен, кто во время битвы преисполняется миром.

            В пять лет жизни прожит век, и ум человеческий считает

                       свой бег несчастьем. ...

            И в будущих школах России пути роста духа будут

                       преподаны познавшими весь путь.

            Мои избранные понесут Слово Мое простое о том, что

                       принадлежит Великому Народу. ...

            Мудрый не боится,

            Чудо приходит неожиданно. ...

            Нрав русского народа просветит красота духа.

            Не плачь там, где нужны не слезы, но стрелы,

                       пронзающие темный дух.

            Россия процветет искусством.

            Отдали вы много сил и возможностей Нашему делу,

            пусть теперь и другие не боятся быть смешными

                       во имя Бога. ...

            Каждому несу талисман.

            Произнесший красота – спасен будет. ...

            Если бы сердца людей были наполнены красотой,

                        не был бы нужен подвиг, но темных людей так много.

            Это должно показать путь тернистый всякой правды. ...

            Космос отражается в зрачке каждого глаза,

            И Бог почиет в каждом сердце.

            Горе изгоняющим Бога!

            Лучше не знать, нежели предать.

            Явили Учителя, и Имя Мессии произнесено в Доме Моем.

            Не малому, не ничтожному свидетелями станете.

            Облако горы Бога просветится, и молния Гласа осветит бездны.

            Новые, новые, новые, чудные, разумеющие,

                       вознесенные соберутся.

            Учитель дал вам явить Лик Свой, зовите народ под Кровлю Мою.

            Построена и определена и обведена плугом труда Гора Мории. ...

            Да, да, да. Всякое слово единения зерну лучшего

                       цветка подобно.

            Растить сад прекрасный каждому дано.

            Но где же садовники, знающие сорта зерен?

            Научим собирать стебли плодоносные,

            Удалим жгучие травы.

            И ту землю, где Бог явил Лик, уберем

                       цветами.

            Но где же цветы единения, сохраните лепестки их.

            Да, да, да. ...

            Зачем испытывать вас, если Храм не будет достроен.

            Но модель уже в руке, и основание заложено.

            Да святится Имя Единого Бога.

            Не ничтожному свидетелями будете.

            Преобразится жизнь – Я говорю.

            Щит и копье! Господь благословил воинов.

            Все придет – сумерки кончатся.

            Разве не видите, сознание Космоса в конвульсии!

            Ибо мы знаем ход битвы, не может измениться план

                       Создателя.

            Из Начала боролись темные, из Начала Мы

                       побеждаем.

            Всегда путь добра не песнопение, а труд и

                       служение.

            Если опрокинуть Карму, она обернется на вас.

            Страдания духа являют единственную лестницу

                       кратчайшего пути.

            Страдания десятилетия протекают в один день

                       у избранных. ...

            Начался новый день над землею.

            Сейчас не течение, но водоворот.

            Всякий личный мир освещен заревом Костра,

                       пожирающего ветхие формы.

            Та мудрость Творца сулит Новый град, сжигая творит.

            Нам ли свидетелям, печалиться, понимая Великий Замысел?

            И глухие, и слепые, и сидячие останутся прохожими,

                       Идет Создатель.

            Не сомнение, не сожаление, не уныние,

                       но будущее перед вами.

            Четыре стража, кубок Архангела храните.

            Наполнен вином Новым явленный вам ковчег.

            Устами времен Я заповедал привести вас на путь

                       Мой.

            Под покровом земли сокрыл ваш лик.

            Наполнил отраду восхождения.

            Прояснил память ушедшего свитка.

            Широко суждение поднял и открыл книги.

            Примите, примите. ...

            Но соблюдите устав Мой.

            Но соблюдите послание Наше.

            Сумейте пронести Свет.

            Сумейте явить простор Красоты.

            Чурам нет входа.

            С рухлядью нет строения,

            С чижиком по свисту не сравнить,

            С тухлыми хлебами не отведать,

            С курным дымом не продохнуть

            России будущей чудную повесть...

            Если представить решающий момент России, то

                       лишь опытный ученик понял бы его.

            Рука Создателя не только в поражающих явлениях,

                       но и в движениях пылинки.

            Врата раскрыты, пусть берегут светильник.

            После учеников Оригена начала ложная вера

                       духовенства расти...

            И Моя труба не оглушит – трав рост шумнее.

            Сердце пойми, слезою обой затвор твой...

            Тьма тем людей связала, Но зарница меча разрубит явление тьмы.

            Будет свет.

            Близится время завершения кровли.

            Отнеситесь к Храму священно, и когда со Мною

                       обойдете Постройку,

            Пошлем молитву создателю Сущего.

            И Явим по трудам и заслугам.

            Проданную, счастливую веру Воссоединим.

            Пошлем новые знаки, Укрепим паруса.

            Поймите, нельзя платить за Богослужение.

            Умерла вера под золотом.

            Щит золотой не прочен.

            Я мудрых зову.

            Новые и нужные соберутся, и древо союза процветет.

            Спросят, где же доказательства?

            Теперь так много лжепророков.

            Отвечайте: по делам только судим.

            Считаем только следствия.

            Ибо лжепророк ведет ко лжи.

            Ложь кончается злом, и тогда видите путь змия.

            Посему считаем лишь дела...

            Нужно жниво серпом пройти.

            Каждый колос рукою отнести в житницу.

            Чистые зерна дыханием отвеять.

            Прочие явленные костры огню предаются.

            Так отбираем будущего знамена.

            Я сказал. ...

            Уже знаете: доброта и ум не приводят к Нам -

                       явление духовности необходимо.

            Но это качество приходит в минуту готовности духа. ...

            Дети. Действие, действие, действие.

            Мысли о благе подымают к вибрации души Учителя. ...

            Не думайте, что Братство Наше скрыто от

                       человечества непроходимыми стенами.

            Снега Гималаев, скрывающие Нас, не препятствия

                       для ищущих в правде, но не для исследователей.

            Различайте между ищущим и сухим скепсисом

                       исследователей.

            Погрузитесь в Нашу работу, и Я помогу вам на пути

                        к Тому Миру.

            Мы шлем вам весть эту...

            О, Владыко, нареченный Состраданием!

            Узри своих сынов во тьме людской.

            Тьма, тьма, тьма.

            Свет, свет, свет.

            Без тьмы не было бы сияния света,

            Ибо только во тьме свет виден.

            Где находится Он, Владыко – нет ни света, ни

                       тьмы – все Едино.

            Это Тайна из Тайн, Сокровенное из Сокровенного.

            Не понятое людьми, Оно остается ясным.

            Понятое людским разумом, Оно теряет свою

                       прозрачность.

            Таков закон.

            Идите за знаменем боя...

            И вот стоим лицом к лицу.

            Не существует пространства.

            Исчезло время, явилась мощь знания. ...

            В древних культах всегда оставались признаки

                       духовных учений.

            Даже старый хоровод сохранил начало духовности.

            В середине круга помещалась избранная, реже

                       избранный.

            Кругом нее шли ритуальные движения и хор.

            Серединная избранная оставалась как бы в

                       бездействии.

            Но все движения и обращения делались как бы к ней.

            И она несла на себе смысл выражения всей устремлений.

            Так же и в учении Духа.

            Ученик получает озарения радости.

            Получает бездну исканий.

            Получает лед одиночества.

            И затем должен пройти тягость средоточия.

            Как бы один, как бы безгласный. Как бы без помощи,

            Он несет на себе тягость обращений.

            Как бы основа здания, молчаливо он дает окружить себя.

            И удесятеряет руки свои,

            И умножает сердце свое,

            И должен вырасти духом

            На всех обратившихся.

            Но не боится он.

            И знает, что его время приходит.

            И стучащиеся, и пугающие, и отягчающие, они

                       должны прийти.

            И он должен встретить их.

            И временно он окружен ими, и закрыт выход его.

            Но нет вечного испытания.

            Но близка возможность ближайшего пути.

            Такова тягость средоточия.

            И благо, если тянутся к вам руки друзей.

            Если хоровод сплетен из добрых желаний...

                       * * * * * * * * * * * * *

VI. <Слова, Мысли, Чувства. “Такова тягость средоточия...”>

О, как я хорошо помню тягость средоточия!

Как знакомо это ощущение погруженности в лед одиночества...

Как много их было − кризисов сознания и личности, когда нестерпимое давление гниющей реальности прорывалось в Душу, заливая ее своей жижей...

ТЕМНАЯ НОЧЬ ДУШИ...

Знает ли кто из вас, ЧТО это такое?

Сможет ли кто-либо ощутить тот ужас внутреннего конфликта и его БЕСКОНЕЧНУЮ ТОСКУ и БОЛЬ?

Нет, не знает. Ибо это удел Идущего по Пути.

Удел Страшный. В эти часы ты умираешь заживо.

Предоставленный сам себе, брошенный, ненужный никому, даже себе, прежде всего себе... В эти часы не страшит смерть, ибо что она такое, как не-жизнь, отсутствие этой страшной тупой боли пронизывающего все существо проживания каждого мгновения своей жизни-смерти. И лишь три раза за все время этих Темных Ночей Души Моей я посмел взглянуть в свои глаза, глаза умирающей души... Они отражались в небольшом зеркале настенного туалетного шкафчика из белой пластмассы...

Я знаю, ТАК ВЫГЛЯДЕЛИ ГЛАЗА ХРИСТА во время ЕГО ВРЕМЕНИ ТЬМЫ.

Я помню, каким-то бесконечно далеким уголком своей памяти это состояние удушья, которое перекрывает саднящую боль в руках и ногах, пробитых гвоздями... Нет сил вздохнуть еще раз... Нет сил поднять голову и увидеть лица тех, кто внизу-впереди... И в вывернутых до предела вверх глазных яблоках, за пеленой – чьи-то лица, то ли смеющиеся, то ли плачущие, что-то говорящие...

Я завидовал Христу − Своей памяти...

Он мучился очень и очень недолго.

Он должен был всего лишь достойно умереть, мне нужно было достойно выжить и жить...

Таковы были мои мысли тогда... Кто посмеет осудить меня – судите.

Но я − ЖИВ. И я не помню большего.

В мою телесную память смогло пробиться, видимо, только это нечеловеческое переживание смерти, смазанное, неотчетливое, и все равно страшное в своей определенности.

Та правда, которую я поведал, только моя.

Она − реальность для меня. И я ее поведал только тем, кто может понять эту реальность и почувствовать ее.

Остальные могут воспринимать ее как художественный вымысел этого разворачивающегося фантастического произведения моей жизни.

Но я всего лишь искренен... И только, как рубцы на сердце, остались на этих листах инструкции четыре надписи. Одна ручкой: “Сейчас 28.10.95 г”; другие разными карандашами: “ 22.7” , “ 24.05” , “5.04 – Тягость!”... Я уже не помню, в каком году были произведены были эти отметки.

Остались дни и месяцы. И это было тогда, когда у меня были силы перечитывать Агни-Йогу и были силы что-либо отмечать. Просто по привычке, для себя.

Во многих иных случаях не было сил даже думать и осознавать себя...

************

            VII. <Мысли о ДИАЛЕКТИКЕ>

На планете сейчас (не считая Учителей) НИ ОДНОГО ЦЕЛЬНОГО ДИАЛЕКТИКА.

Себя я тоже не считаю. Если бы было иначе − мир был бы иным. И в нем не творилось сейчас то, что творится.

Быть диалектиком, значит быть полностью осознанным на ментальном плане сознания. Быть диалектиком − значит владеть собственной мыслью, уметь оперировать ей так, как ты можешь оперировать предметами на физическом плане.

Быть диалектиком, значит уметь видеть в каждом явлении полярные его качества в одном отношении.

Откровенно говоря, после Гегеля я не могу назвать никого, кто умел бы полностью с таким мастерством владеть своей мыслью. И то лишь теоретически, абстрактно. Отчасти лишь те, кого называют “классиками марксизма-ленинизма”. Но их уже похоронили. А зря.

Я учился у Ленина и Гегеля.

На “Философских тетрадях”. Ночью, после двенадцати часов и примерно до трех. Необычайная ясность мысли и ее изощрение на ленинских конспектах “Науки логики”.

Трудно передать то настоящее наслаждение от того, что можно увидеть в этих страницах, почувствовать послушность и остроту мысли других и своей собственной. Необычайная, тонкая, ювелирная работа по вскрытию содержания мысли и наблюдению за ее развитием и перетеканием в другую форму. Картина даже не трехмерная, а какая-то иная, отчетливая и наполненная образами...

Известный ленинский афоризм: “Нельзя вполне понять “Капитала” Маркса и особенно его первой главы, не проштудировав и не поняв всей “Логики” Гегеля. Следовательно, никто из марксистов не понял Маркса 1/2 века спустя!!” не преувеличение.

Реальность. Тяжкая. Так как и сам Маркс, и сам Ленин не поняли до конца Логики Гегеля... Но они единственные, кто поняли ее на самом высоком уровне и приложили понятое к попытке освободить человечество от пут невежества.

В этом их ВЕЛИЧИЕ.

А передо мной ведь действительно сложная задача. Невозможно за один раз научить мыслить. Можно показать образец мышления, можно показать направление мышления, но мыслить все равно приходится самому.

Потому – приготовьтесь учиться мыслить.

Мыслить, значит уметь видеть в ментальном пространстве. Хоть как-нибудь, хоть чуть-чуть различая контуры мысли и ее движения, но − видеть. Потому единственным способом реально увидеть мысль для тех, кто еще не научился видеть, это показать на образах, движение которых (в мысли, в представлении) будет видимой аналогией видения в пространстве мысли.

Для этого необходимо внимание или концентрация на предмете мысли, в данном случае, образном и наглядном.

Но перед этим небольшой экскурс в саму идею марксизма. Того, что я изложу далее, я нигде никогда ранее не читал и не видел. Это иной взгляд на марксизм. Будьте внимательны, следите за мыслью.

Это будет приоткрытие завесы в ментальный мир, за ней мы увидим, в чем же была суть марксизма.

Человек не может понимать мир, не наблюдая его. Созерцая, всматриваясь. Наблюдая то, что собой этот мир представляет. А что он собой представляет, как ни бесконечное движение? Разнообразное, нескончаемое, непрерывное. Наблюдая движение, человек не может видеть его иначе, как только через формы этого движения. Любые. Он может их видеть, но ему надо их понимать, то есть выразить в определенных словах, понятиях. Для этого он останавливает движение и фиксирует его форму. Увиденное фиксируется в понятии.

Выразив увиденное в понятиях, обозначив данную наблюдаемую форму в некотором слове, которое есть только символ, обозначение увиденного, человек начинает мыслить, то есть увиденное, отобразившись в сознании, может быть видимо как некоторая определенность, данность, отличная от иного увиденного, что уже есть в сознании. Все то, что есть в сознании, есть внутренняя модель, отраженная реальность. Многообразие языка отражает наличие определения множества явленных форм движения того, что видится. Что не увидено, то отсутствует в сознании и не может быть понято. То, что увидено и обозначено символом, существует как отражение настоящего мира. Выстраиваются иерархии понятий, их соподчинение и условия их вхождения друг в друга. Кроме этого, усвоенные явления форм подчиняются определенным законам, которые есть лишь спокойное, не хаотичное отражение движения, его структурирование и возможность предсказания положения тех или иных форм и их отношения во времени.

То или иное понятие, есть лишь воображаемый узел смысла, в котором фиксируется наличие определенной формы движения, которая этим узлом обездвиживается и становится видимой как отдельное. И в этом состоянии она может быть соотнесена с другими подобными узлами. Парадокс, однако, в том, что получающаяся структура смысла происходящего неподвижна, что не соответствует действительности, более того, противоречит ей. Ведь на самом деле все вокруг представляет собой движение.

На самом деле узлы понятий, узлы смысла размыты в пространстве реальности. Происходит нечто подобное тому, что человеческий ум может видеть при попытке заглянуть вглубь атома.

Электрон, орбиталь, пространственное нахождение. Электроны не двигаются по орбиталям, электроны не находятся в определенном фиксированном месте пространства атома. Электрон нельзя представить в виде шарика, который вращается вокруг своей оси. Доступное представление строения атома предполагает облако вероятности, которое характеризует вероятность нахождения электрона в определенном месте, но он (электрон) не находится в нем в привычном нам смысле. Электрон может находиться везде, даже внутри ядра, что в ядерной физике называется К-захватом электрона ядром. Но ему от этого не становится ни хуже, ни лучше, так как все это лишь наши представления о нем, а не сам электрон. Электрон одновременно и частица, и волна. Представить это очень трудно, но факт противоречия налицо, и данное противоречие не “дефект” самого электрона, который не может вести себя “по-человечески”, а в некотором роде дефект способности человеческого ума в его неспособности мыслить противоречие. Собственно, сам процесс мышления есть как таковой – мышление противоречия. В привычном и окружающем мире  это противоречие мыслится как ... отсутствие себя, человек не мыслит его, то есть он не видит реальности противоречия ментальным видением, он просто расчленяет эту реальность противоречия на фрагменты, полярности, то есть понятия, противоположные друг другу. Потому человек и представляет собой воплощенное противоречие. Таков результат того механизма мышления, который есть то, что называют собственно самим процессом мышления.

Любое понятие, ЛЮБОЕ. Самое простое и доступное, самое привычное и ясное на самом деле бесконечно содержательно, так как реально представляет собой не узел смысла, а волну его.

Вокруг человеческого сознания, внутри человеческого сознания, в человеческом сознании нет ничего, кроме бесконечного, нескончаемого потока волн, формирующих узлы, которые и есть некоторое конкретное понятие, стоячая волна смысла, вершина ее, доступная ментальному видению, наложения бесконечно многообразных форм движения, которые перетекают друг в друга, изменяют друг друга, изменяются друг другом. Любое понятие бесконечно противоречиво и бесконечно содержательно. Оно содержит в себе, как в точке-области голограммы, всю информацию о ней самой, так как является наложением всех возможных смыслов, всех возможных связей, всех возможных отношений, которые в процессе интерференции образовали узел смысла, который фиксируется человеком как нечто застывшее, твердое, определенное, как понятие. Человек направляет свой луч внимания и фиксирует наличие смысла в нем. Но благодаря качеству луча внимания, его когерентности, такой смысл может быть виден как движение, ибо совпадает по частоте и качеству чистоты когерентности с опорным лучом, формирующим общую интерференционную картину.

Вот где кроется тайна диалектики мышления.

Попробуйте увидеть сказанное, осмыслите его, прочувствуйте. Если хоть в малейшей мере это вам удастся, то следующие учебные утверждения не покажутся вам бессмыслицей, ибо они истинны и правильны.

Кроме этого, необходимо также понять, что любое определение и его результат – определенность – есть отрицание: “Определенность есть отрицание”. Человек определяет некоторое явление вне его центра организации сознания, собственного “я” как отрицание его, то есть отделение, противоположение, разрыв единства и цельности, что и есть отрицание, отрицательное, полярное разъединение. Это и есть первое отрицание. Человек, иначе говоря, оформляет себя, собственное “я” как отдельного от того, что было до этого единым с ним. Понятия или категории суть моменты, этапы выделения себя человеческим “я” из окружающего мира... Эти понятия есть граница “я”, то, что отграничивает данное “я” от “Не-я”, определяет его собой в системе узлов... Безграничность “я”, тем самым, есть вмещение всего пространства “Не-я”, слияние с ним, объединение и отождествление, и снятие разделения, возвращение к единству на новом витке – глобальное второе отрицание, которое объединяет субъект и объект... Частные отрицания (второго, то есть процесса познания-слияния) есть формирование внутреннего объема цельности и единства, который по мере своего формирования сливается с центром организации сознания “я” и является им...

            <Учебное утверждение № 1: белое есть черное>

Белое в равной мере есть черное. Белое и черное при определенных условиях и в своей сути есть одно. Ибо белое внутренне, семантически “недостаточно” “бело”, чтобы стать черным, потому что белое существует лишь постольку, поскольку есть черное, как противоположение, а эта связь не случайна, она лишь именует наличие отношения единства между тем и другим. Аналогии? Пример абсолютно черного тела – Солнце (Физика. 9 класс). Попробуйте проникнуть мыслью за форму понятия, ведь та или иная определенность есть лишь форма его. Суть понятия в глубине, там где оба смысла объединяются безо всякого конфликта и противоречий. Увидев противоречие, свободно мысля его, вы перестаете быть противоречием сами, а потому и перестаете быть воплощенным противоречием, становитесь едины с самим собой и с миром в данном его аспекте. Проникнуть “под” оболочку формы понятия можно, лишь создав условия этого. При определенных условиях оба понятия переходят друг в друга через самих себя. Прочтите еще раз. Каждое понятие, каждое слово отдельно, и одновременно объединяя со всеми, складывая их, налагая друг на друга, пытаясь уловить их смысл.

Обратите внимание на слова “самих себя”. Содержательность некоторого понятия наполнена своей противоположностью, так как немыслима без своей противоположности, не существует без нее, вне ее перестает быть собой. Содержательность данного понятия именно такова, а не иная как раз потому, что она наполнена своей противоположностью и образует в совокупности по отношению к остальным бинерам некую данность, отличную от иных. (Бинер – пара противоположных понятий, мерцающий узел семантической сети пространства ума сознания). Осмыслите сказанное. Медленно... Представляя себе смысловую цепочку нанизываемых понятий...

Вы можете себе представить белый цвет вне того, что существует черный? Допустим, черного нет вообще и не было никогда. Что станется с “белым”? Он будет? Если это нечто, чем будет “белое” в таких условиях, без “никогда не бывшего черного”, назвать некоторым символом, то он будет обозначать уже совсем иную реальность, которая не выявляется и не определяется привычным нам понятием “белый”, содержащем в себе свою противоположность.

И совсем уж наглядный пример реализации условий тождества противоположностей. Известно, что белый есть сочетание трех цветов. Известно также, что черный есть также сочетание цветов. Проведем мысленный эксперимент. Если вы когда-нибудь обращали внимание, то знаете, что в цветном свете, например, в красном (при печати фотографий) красный цвет становится белым. В синем свете синий цвет становится белым. В любом соответствующем свете аналогичный цвет становится белым. Качество “белый” есть сочетание цветов, каждый из которых становится белым в соответствующем окрашенном свете. Так же как и черный. Если белый и черный цвета освещать через последовательность цветных светофильтров, цвета которых формируют белый и черный цвет, то, очевидно, можно ожидать, что сами они станут иным самих себя. То есть можно будет видеть, как черный становится белым. А белый – черным. Теперь осмыслите пять предыдущих предложений, что они означают? Они означают, что оба цвета становятся при определенном условии друг другом и сами собой в своей сути. Это условие – черный свет. Именно такой цвет света получается в результате прохождения света через светофильтры. То есть – тьма. Если не верите, возьмите два кружочка, черный и белый, и внимательно посмотрите на них в черном свете, то есть в темноте. Вы можете видеть “невероятное”, черный цвет, черное и белое есть одно и то же. Это не фокус – это знание физики школьного курса. Поразмышляйте над тем, что вы видите в темноте, ибо такова реальность понятия “цвет” применительно к белому и черному. Они, обладая внутренней сложностью, структурностью и определенными законами внутреннего отношения между собой и порождения друг другом, и определяют условия, при которых противоположность между ними снимается. Я лишь показал эти условия, в которых одно становится своей противоположностью и друг другом, то есть единым нерасчлененным качеством, воспринимаемым в иных условиях (более привычных и понятных) как противоположность, на первый взгляд, не сводимая друг к другу.

            <Учебное утверждение № 2: свет есть тьма>

Свет и тьма. Противоположность между ними несомненна, не так ли? Но, как верно замечает Гегель, “в чистом свете так же мало видно, как и в чистой тьме.”

Свет и тьма – противоположности, которые могут при определенных условиях, а эти условия тоже из разряда школьных, могут переходить в свою противоположность, через самих себя, через то, что они есть. Свет и тьма... Налицо фиксация определенного понятия в его данности, как “я есмь”, и его противоположности. А теперь рассмотрим условия, при которых проявляется диалектика перехода.

Что такое свет? Свет есть электромагнитные колебания достаточно узкого диапазона, которые могут быть восприняты органами зрения человека.

Свет, как всякое электромагнитное колебание, характеризуется следующими параметрами: длиной волны, амплитудой, фазой. Первые два субъективно воспринимаются как цветовая характеристика света и его яркость. Мы не будем рассматривать иные характеристики (например, поляризацию), которые не являются в данном случае ключевыми и лишь загромождают понимание. Обойдемся тремя основными, которые однозначно характеризуют элементарную составляющую понятия “свет” – электромагнитную волну. Развитие содержания понятия “свет” означает, что мы должны рассмотреть все многообразие его форм, которые могут содержать возможные комбинации элементарных составляющих. Поясню. Источники света чрезвычайно различны, как источники конкретной разновидности природного процесса, порождающего электромагнитный поток: от свечи до Солнца. Обычный источник света есть смесь огромного числа электромагнитных волн светового диапазона. Каждую из волн, его составляющих, можно охарактеризовать указанными тремя понятиями, фиксирующими качественное отличие одной волны от другой. Но данный род света отличается от другого наличием волн, которые отсутствуют в ином роде. То есть все многообразия понятия “свет” есть лишь сочетание – количественное и качественное – определенного набора волн. Более ничего. Один род света может быть определенным образом дополнен другим, что и есть его развитие, насыщение самого понятия. Мы берем различные, различающиеся потоки света, которые сами по себе являются некоторым родовым выражением понятия “свет”, и начинаем их дополнять друг другом, накладывая друг на друга. Понятие “свет” развивается. Оно не является некоторым иным понятием, противоположным свету, это тот же свет, но иного рода, с иным набором, иным пакетом параметров электромагнитных волн. Давайте будем мысленно собирать в наш развивающийся поток электромагнитных волн все более новые, всевозможные роды света, которые только можно найти и получить.

Иначе говоря, мы интегрируем наш поток света по диапазону указанных трех параметров. Если делать это статистически целостно, отбирая случайным образом определенный род света с его случайными, равномерно распределенными характеристиками, то на определенном этапе наблюдаемый рост потока, его насыщенность, яркость, окрашенность или ее отсутствие начинают свертываться.

Добавление все новых и новых родов света, хотя мы “делаем света” все больше и больше, не приводит к его усилению: после этапа насыщения наступает постепенное медленное возвращение, отличающееся только качеством однородности. Поток постепенно и явно не растет, не расширяется, а угасает, свертывается. Если процесс продолжить до некоторого полного предела, то в результате мы получим поток тьмы. Данный “парадокс”, который, собственно, никакой не парадокс, а простое следствие и проявление внутренних законов проявления данного явления понятия “свет”, и доступный разумению грамотного школьника, объясняется просто. Волны родов света, накладываясь друг на друга в “совпадающих противофазах”, “уничтожают”, снимают друг друга. Тем самым мы получаем следующее: собственное развитие света, развитие его через свое собственное содержание, через то, что он есть, приводит его к своей противоположности – к тьме. Что и требовалось доказать. Теоретически можно представить себе генератор электромагнитных колебаний, излучающий во всем световом диапазоне, то есть все длины волн, всех амплитуд (ограниченных, естественно, некоторой “здравой”), всех возможных фаз... Если его “включить”, то на его выходе не будет ничего.

Итак. Абсолютный свет и абсолютная тьма есть − одно.

            (Учебное утверждение № 3: твердое есть жидкое)

Итак, твердое и жидкое. Камень, кристалл и жидкость... Каковы условия перехода друг в друга этого рода противоположностей?

Время. Мы живем во времени, рассматривая свое собственное видение его качества, которое определяется нашим восприятием его. Известны частицы, которые живут лишь одну триллионную одной сто миллиардной доли секунды, − так называемые резонансы. По-видимому, это минимальный квант времени, доступный уразумению человека... Время существования нашей Вселенной − это другая граница восприятия времени... Время существования человечества, того, как оно само себя понимает, − лишь полминуты годовалой Земли. Не слишком ли много человечество мнит о себе? Восприятие времени и процессов в нем слишком субъективно и относительно, что и порождает условность понятий “твердое” и “жидкое”.

Сверхскоростная съемка пули, попадающей в струю воды, показывает, что струя воды колется как сосулька... Как твердое тело... Известно также, что камень, гранит веками течет, надо лишь приложить к нему необходимую силу, как это наблюдалось в одном из соборов, когда тысячи и тысячи тонн камня выдавливали перекрытие, что вызывало тревогу и опасения... Но известный специалист, мимоходом взглянув на текущий камень, заметил: “О, а вот он простоит еще лет триста!..”

Если заснять на пленку кадры с промежутком в полгода на протяжении трехсот лет, а затем прокрутить в нормальном режиме просмотра, то можно увидеть реальную картину того, как камень течет как жидкость... Дело всего лишь в человеческом восприятии. В первом случае явление с точки зрения человека слишком быстротечно, а потому и проявляются качества, фиксируемые в понятии “жидкое”, во втором − слишком длительно, что выглядит и определяется понятием “твердое”. Но на самом деле оба понятия условны в своей данности, как некоторой ограниченной определенности, на самом деле каждое из них есть иное друг друга.

Так мы рассмотрели три примера, три учебные задачи диалектического видения одной из простейших форм движения материи − физической.

“Диалектика есть учение о том, как могут быть и как бывают (как становятся) тождественными противоположности, – при каких условиях они бывают тождественны, превращаясь друг в друга, – почему ум человека не должен брать эти противоположности за мертвые, застывшие, а за живые, условные, подвижные, превращающиеся одна в другую.”

Это утверждение Ленина, изучающего Гегеля. В нем содержится больше, чем Ленин еще понимает сам, по инерции он проскакивает точку своего понимания, насыщенный мыслью Гегеля.

Ленин – материалист. Нет, не диалектический, к сожалению, еще не до конца диалектический. И хотя он пишет далее:

“С одной стороны, надо углубить познание материи до познания (до понятия) субстанции, чтобы найти причины явлений. С другой стороны, действительное познание причины есть углубление познания от внешности явлений к субстанции.” Но он недиалектичен по определению, так как, не осознавая содеянного, отбрасывает постоянно, сплошь и рядом одну из сторон определения: “Бог”, “Идею”, “Абсолют”. Типичное выражение: “Прочая чушь об Абсолюте...”. Вот это и есть конец диалектики. Материализм, как он типично понимается, есть ущербность расчлененности, есть отсутствие жизни, как впрочем и идеализм, в том содержании, как он сам себя приемлет как истину. Оба отношения одинаково не истинны, так как в одном случае отбрасывается одна сторона явления (самого явления), в другом – другая, явления кажутся раздельными, находящимися рядом без связи, без соотношения:

“Если поэтому отрицательное, определенное отношение, суждение и все подразумеваемые этим вторым моментом определения не являются диалектическими, то это зависит просто от недостатка мышления, не сводящего воедино всех своих мыслей. Ибо материал – противоположимые определения в одном отношении – уже положен и наличествует для мышления. Но формальное мышление возводит себе в закон тождество, низводит противоречивое содержание, находящееся перед ним, в сферу представления, в пространство и время, в которых противоречивое удерживается одно вне другого в сосуществовании и последовательности и, таким образом, выступает перед сознанием без взаимного соприкосновения”.

А это Гегель. Все сказанное воистину гениально. Но Гегель, оторвавшийся от материи, очистивший ее до чистой мысли, отделенной от реальности, так же не прав, как и Ленин, отрицающий существование Духа, Бога, Абсолюта... Но трижды прав был Маркс в своем: “Философы различным образом описывали мир, задача состоит в том, чтобы его изменить.” На кой черт это чистое движение мысли в себе самой, равнодушное оправдание текущей формы очевидной несправедливости, исходя из абстрактных соотношений деятельности Абсолютного Духа? Какое дело голодному и страдающему до истинности происходящего, его необходимости и обусловленности? Если бы Гегеля самого погрузить чуть-чуть в сферу выражения его Абсолютного Духа в материи, чтобы его жизненный интерес заговорил в нем языком нужды и голода, абстракции эти рассыпались бы как карточный домик.. Но... Слава, Богу каждый действует в своей сфере, истина рождается “частями”, тяжело и мучительно, с ошибками, заблуждениями... Но рождается!

Субстанция есть символ, обозначающий абстрактное единство, единство абсолютное Духа и Материи. Она также есть абстракция, приближение к реальности такого Единства, имеющая свои формы, свою внутреннюю рефлексию, но необходимо такое Единство признать, чтобы понимать Истину, видеть Ее. Противоположности эти в их единстве предельны не только для человеческого ума. Понимание и действование в среде субстанции, в среде их абсолютного единства недоступно даже Существам, опередившим человека на миллионы лет... Пусть пока хоть это утешит познающего. Не только он один ограничен в понимании, есть вещи недоступные Величайшим Планетным Духам, реальным, разумным (с точки зрения человека – сверхразумным) познающим Существам невыразимого Величия, Силы и Могущества. Они находятся, по аналогии, в таком же отношении к Космическим аспектам Материи-Субстанции, выходя за границы Планетного Тела, как человек, познающий ее Земные аспекты и выходящий за границы плотного (земного) выражения этих границ. “Как внизу, так и вверху”.

Именно поэтому:

“Дух не только бесконечно богаче, чем природа, но и ... абсолютное единство противоположного в понятии составляет сущность духа”... (замечания Ленина: “?”, “мистика!”)

Ибо Дух есть определенная форма организации субстанции, Он – материален, так как вне материи вообще ничего нет. Нематериальное в абсолютном смысле, отдельном от субстанционального, есть свобода от определения, есть даже не Ничто, так как Ничто есть уже Нечто, а ... слова такого нет в русском языке... так как любое из понятий, отрицающее существование его, содержит уже в данном случае это: “       “, абсолютное пустое место вне пространства и времени, вне любого отношения, вне существования и несуществования, бытия и небытия, вне всего и ничего...

Представляет ли собой физический вакуум с его виртуальными частицами и “отрицательными” энергиями, некую высшую данность материи, ее выражение? Безусловно, так как именно эта несуществующая с точки зрения вульгарного сознания среда (ведь пусто!) и есть Царство Субстанции. Ее внутренние структуры, законы ее собственного существования, которое есть бытие вне времени, вне привычного нам пространства, проявляют себя на поверхности, в собственно привычной нашему уму материи (элементарных частиц, межпланетной плазмы, и их дальнейшей материализации в атомных и молекулярных структурах). Наш видимый мир, мир материальный – лишь поверхность бытия, внешняя сторона материи, пространство. И как бы мы ни углублялись, мы всегда видим и находим лишь поверхность. Внутренняя сторона материи – Время, но это не то время, в котором мы существуем, это сама субстанция Времени или просто Субстанция того, чьим проявлением является сам физический вакуум. Наше время – некая труднопостигаемая ущербность, разделенность, законсервированность, разделенность в себе Истинного Времени, осажденный, “отторгнутый” продукт Его. Все то, что каждый может наблюдать вокруг себя, есть лишь воспоминание былого в памяти Духа. Этим Духом является сам человек. Наше время – Былое Памяти Того, Кто в непостижимом отделенном Будущем времени есть Мы сами, вспоминающие себя, по какой-то необъяснимой для нас, теперешних, причине пожелавший вспомнить... А у Него есть бесконечное число воспоминаний, и то, что он вспоминает, оживает в Его Памяти как то, что субъективно человек наблюдает. Наше время есть лишь Его память и ее прочтение... Я понимаю, что излагаемое крайне тяжело ложится на сознание, если вообще как-то ложится, но я пытаюсь изложить, показать, причем бережно и осторожно, с аналогиями и обозначением места, основы мировоззрения “Калагии”. Я не знаю более глобальной и всеохватывающей системы взглядов на мир, настолько глубоко приближающей человека к пониманию уже космических (!) сторон понятия Субстанции, законов ее внутренней Жизни. Пожалуй, это предел человеческих или собственно человеческих возможностей моделирования и построения Окружающего Мира, Себя и Бога.

Философию Калагии можно было бы назвать солипсизмом, если бы это не был на самом деле абсолютный солипсизм, то есть нечто, снимающее солипсизм в самом себе и… Попробуйте сначала осмыслить сказанное, может, быть вы сможете дописать фразу...

Гегелевское: “абсолютное единство противоположного в понятии составляет сущность духа” более, чем гениально. Это такая насыщенность, такое сверхчеловеческое наполнение смыслом, что можно только поражаться, как обычный человек может прикоснуться к таким глубинам, которые есть на самом деле высоты, но, еще точнее, ни то, и ни другое, а их единство, что дух захватывает!

Для меня понятия, понятия любые, внутренне едины и неразделимы настолько, что, например, формально-диалектически доказывать утверждение, что Бог существует  невероятно просто. Бог существует потому, что существует человек. А дважды два равно четырем. И поскольку мир целостен, что находит свое выражение в системе понятий, уже реально существующей. Обратите внимание на конец предыдущего положения, в нем, в этих трех словах скрывается подход ко всем мыслимым проблемам, которые только могут возникнуть. И надо еще помнить, что на самом деле НЕТ НИКАКОЙ СИСТЕМЫ ПОНЯТИЙ, узлы-понятия есть, когда ты смотришь на поверхность, в глубине они едины. Она (система) есть для человека, так как он отделяет себя от универсальности и постоянства ЕДИНСТВА, потому и плавает мыслью, как пробка на поверхности, не в силах нырнуть и постигнуть Истину Абсолютной Глубины.

Но Истина эта есть абсолютный конечный результат, итог развития Познания и Познающего, его Тайная, Абсолютная, Непредставимая Драгоценность Абсолютного Единства − АБСОЛЮТ В ЕГО ЖИЗНИ, которая не может быть ни понята, ни представлена, ни осмыслена...

Космические Слои Глубины − лишь начало Беспредельного Движения к Абсолютному, и они еще могут пониматься, то есть быть выраженными в системе особых понятий – ПОНЯТИЙ-ОБРАЗОВ. Данная система понятий чрезвычайно сильно отличается от обычного языка. Во многом она противоположна ему...

Азбука Символического Языка выглядит достаточно простой, например: Крест (различные виды); Лотос; Треугольник; Куб; Сфера и точка; Восемь животных форм (коза, бык, слон, человек, дракон, медведь, лев, собака); Линия; Знаки Зодиака; Чаша или Святой Грааль...

Каждое из образов-понятий несравнимо плотнее смыслом, значением, развитием сторон, проявлением, связью, отношением, в сравнении с обычными словами. В них слита воедино диалектика взаимодействия и единства противоположностей как самих понятий, каждого из них, так и их узлов-систем, “состоящих” из многих сотен и тысяч понятий, и в этом слиянии они обрели особую форму, обусловленную системой символического языка как целого. Далее распространяться на этот предмет во многом бессмысленно, так как способность к абстрагированию и мышлению абсолютного большинства крайне низка, а потому обрести понимание в данный момент просто нереально.

Итак, я начал с попытки представления “доказательства” существования Бога, но, увлекшись, показал не только этот диалектический факт бытия. Оба понятия (понятия Бог и человек, и реальный человек, и реальный Бог) невозможно разделить, отделить друг от друга, так как, собственно, нет никакого разделения.

Трансцендентность и имманентность Бога есть лишь выражение сторон действительности Его в человеке, как форме, не более того. Обычному уму такой ход рассуждения кажется спекулятивным и бездоказательным, но дело в том, что я вижу это. Я могу ментально, со всех мыслимых сторон ощутить это, прикоснуться к этому... Какие еще требуются доказательства? Можно сколь угодно упорно отрицать наличие реальности кирпича, который видишь собственными глазами, но если он попал на голову... это делать уже просто неразумно. После данного события явление его существования доказано. Такого рода “кирпичи” падают на голову бедному человечеству постоянно и непрерывно, оно их не видит, оно видит последствия ударов − недостижение человеком его целей, их эфемерность. Человечество умирает – от невежества, болеет – от невежества, страдает − от невежества, воюет − от невежества... Сколько вам еще “кирпичей” перечислить? Каждый наблюдает последствия их падения... И не делает никаких выводов...

Люди, вы находитесь в состоянии войны со всем миром и, прежде всего, с самими собой, каждый воюет с собой и со всеми!!

...Никакого эффекта...

Ну, тогда, может быть, еще пару кирпичей или целую гору?

Чтоб уже всем и каждому...

(Хотя, надо признать, диалектическая логика – странная вещь на первый взгляд. Но она есть, видимо, аналог явления сверхпроводимости, когда электроны (мысль) “двигаются” не в пространстве кристаллической решетки (семантической многомерной сети пространства ума), постоянно взаимодействуя с узлами (понятиями), а уходят под них (внутрь их), в “иное измерение”, что проявляет себя внешне как волновой характер движения электронов (мыслей) − без сопротивления, без потери энергии...)

            VIII. <Память. ...Поезд, подъезжая к городу ...>

...Поезд, подъезжая к городу ... изгибается огромной дугой... Движение медленное. К поезду двигается стадо овец... Впереди мощный баран. Он смело и размеренно идет вперед, ведя все стадо к одному ему известной цели... Рельсы на некотором возвышении. Голова барана наклонена, он видит свободное пространство снизу вагонов и нечто в виде колесных пар, мелькающее перед глазами, но это его не смущает, и он движется вперед... Я наблюдаю сверху и со стороны... Вот голова сравнялась с уровнем вагона... Если бы колесная пара была на полметра дальше, из барана уже получилась бы баранина, но его спасает его бараний бог, – баран получает буксой по морде и ... даже не отлетает – отталкивается в сторону... Он в это время как раз напротив меня, метрах в трех... Вы когда-нибудь видели удивленные бараньи глаза? А я – видел. Баран в недоумении, собирается с мыслями, стоит некоторое время и ... столь же смело вновь двигается вперед... Я не знаю, может, это действительно была демонстрация могущества неведомых сил, но период получения буксой по морде, удивления, раздумий и решения идти дальше был невероятно точно скоординирован и соответствовал скорости поезда. Различие буквально в секунду и... Но так повторялось столько раз, сколько я мог видеть самого барана, упорно двигающегося на пути к собственному бараньему познанию мира...

Дорогие мои! Может быть, хватит уже со всех (всех!) нас – “буксой по морде” человечества, ну не бараны же мы в самом деле? Или бараны?.. Пусть каждый решит, хорошо?

...Никого не удивляло, ПОЧЕМУ человечество до сих пор существует? Не догадываетесь? Кто-то очень грамотно подобрал скорость “поезда”, чтобы период “получения по морде”, удивления, раздумий и решения двигаться дальше совпадал с возможностью совершать такие попытки вновь и вновь... Кто-то ОЧЕНЬ ДОБРЫЙ и ОЧЕНЬ ТЕРПЕЛИВЫЙ.

Как вы думаете, КТО?

“Баранам” из Атлантиды удалось-таки попасть под колеса локомотива Истории.

Да так, что сам факт существования Атлантиды оказался под вопросом...

Может быть, все-таки еще подумать, просто постоять в раздумье?

(Кстати, а овцы ведь стояли и ждали!)

            IX. <Продолжение: Мысли о диалектике>

“Мир есть инобытие идеи”. Это Гегель.

Да, идеи правят миром. Те Идеи, которые и есть Жизнь субстанции или Дух. Я не идеалист и не материалист в привычном смысле, но если точно, то диалектический материалист, точно знающий и принимающий факт существования Бога, как символа Большей Жизни, в которой мы все и живем: “в которой мы живем и движемся и существуем” (Это – Св. Павел). Верую ли я? Вера – знание сердца. Она была естественна в период, который уже уходит. Сейчас время духовного интеллекта. Мне незачем в привычном смысле верить, я – знаю. И, вместе с тем, если бы не верил глубоко и искренне, то не поставил бы всю свою жизнь на ставку в этой Планетарной Игре. Разумеется, не ради себя. Тех, кто играет ради себя, к этой игре и близко не допускают.

Идеи, образы, мыслеформы создаются Тем, Кто Творит. Для нашей планетной жизни это Наш Планетарный Логос, Наш Создатель и Бог. Именно Он в начале Творения медитировал в чаше творения Своего все то, что мы можем видеть, Он визуализировал в своем представлении и воображении все многообразие Жизни. Затем сообщенным Ему Свыше Солнечным Логосом Словом Могущества привел в действие ВСЮ СОВОКУПНОСТЬ СИЛ СТРОИТЕЛЕЙ, ПРОИЗНЕСЯ СЛОВО.

Оно – Звучит, мы и весь наш мир Существуем. Когда закончится звучание, текущие формы всего нашего мира разрушатся, и наступит период, называемый в оккультизме пралайей. Все, что есть, погрузится в долгий, долгий сон инобытия нирваны. За ней – новый круг, новое творение, новая жизнь...

     (Ленин): “(1) Обычное представление схватывает различие и противоречие, но не переход от одного к другому, а это самое важное. (2) Мыслящий разум (ум) заостривает притупившееся различие различного, простое разнообразие представлений до существенного различия, до противоположности. Лишь поднятые на вершину противоречия, разнообразия становятся подвижными и живыми по отношению одного к другому, – приобретают ту негативность, которая является внутренней пульсацией самодвижения и жизненности.”(Гегель)

            Без понимания этой формулы и ее применения невозможно вообще ничего понять. Невозможно вообще ничего увидеть.

“Ибо софистика есть рассуждение из необоснованной предпосылки, принимаемой без критики, необдуманно; диалектикой же мы называем высшее разумное движение, в котором такие кажущиеся совершенно раздельными определения переходят друг в друга через самих себя, через то, что они есть, и предпосылка снимается” (Гегель)

А это можно утвердить утренней и вечерней молитвой, охраняющей познающего от лукавого невежества:.

“Метод философии есть в одно и то же время синтетический и аналитический; но вовсе не в том смысле, что оба эти метода конечного познания находятся рядом или просто чередуются, но таким образом, что они оба содержатся в философском методе в снятом виде, и он в каждом своем движении действует одновременно и аналитически и синтетически.” (Гегель)

Я добавлю: НЕ НАРУШАЯ, ТЕМ САМЫМ, ТКАНИ САМОЙ ЖИЗНИ.       

Марксизм... Ранее мы рассмотрели несколько учебных задач на понимание диалектики. Я выбрал самые кричащие, такие, что вошли в поговорку, и надеюсь, достаточно убедительно показал суть диалектического видения такого рода противоположностей. Это самые простые виды перехода и условий, при которых такой переход можно наблюдать.

Это один из простейших видов материи, и противоречия развития (движения) этого вида также достаточно наглядны и просты. Но есть и высшие виды: социальная – самая сложная из них (одновременно включая в этот вид некоторые духовные аспекты движения материи, мы, в общем, исключаем их из нее, так как собственно духовная сфера движения качественно отлична от формы проявления). Но сложность эта условна. И условием служит как раз способность мыслить. То есть способность мыслить противоречие или мыслить диалектически, хотя формулировка “мыслить недиалектически”, строго говоря, неправомерна. Недиалектическое мышление находится рядом с сознанием подопытных животных, у которых вырабатывают условные рефлексы, элементарные акты проявления мышления. И потому это еще не мышление, это его начало.

Кстати говоря, феномен мышления как таковой есть лишь элементарное продолжение условного рефлекса, его следующий этап развития. В нем, в состоянии выработки, в процессе нахождения соответствия, в моменте возникновения связи между символом и реакцией кроется тайна мысли. У животного она – точка, момент, микрокризис сознания, в процессе которого возникает элементарный акт мышления. Мышление – это своего рода растянутый во времени и пространстве процесс нахождения, субъективного пребывания внутри состояния условного рефлекса (обозначив так словами то явление, которое можно наблюдать на опытах с животными – реальное возникновение элементарного акта мышления). У человека это уже не точка, это некоторое подобие параллельных друг другу площадок различной длины, проекция которых на ось сознания дает иллюзию простой цельной прямой (или часто – кривой). Нахождение на площадке – течение мысли... Человеку она кажется непрерывной, хотя сама постоянно мерцает, так как скачет от одного понятия к другому. Как заяц. В этом и трудность. Человек познает явление с двух сторон, с одной стороны..., с другой стороны... А так как у явления сторон этих весьма много, то ...

Так и выходит, с одной стороны, вроде – человек, а с другой, вроде – заяц. А я, получается, вроде как дед Мазай...

Для того, кто хочет мыслить, нет ничего проще, как начать мыслить.

Для этого надо прежде всего отбросить вон собственную точку зрения на данный предмет, то есть самомнение.

У тех, у кого в силу конкура жизни самомнение стало костылем в стремительной скачкообразности движения по ней, такая попытка связана с обязательным падением в собственных глазах.

А падать никто не любит. Тут каждый отмеряет себе сам.

Формальная логика диалектической логики очень проста.

1. Необходимо увидеть движение. Для этого необходимо увидеть противоречие. Ведущее. Основное. (Не результат, а именно движение, его суть, его явление как самодвижение данного вида движения материи).

2. Выразив увиденное в ряде форм-понятий, необходимо рассмотреть его структуру, компоненты, стороны, их иерархию, законы взаимодействия и отношения друг с другом.

3. Диалектически, то есть в саморазвитии, рассмотреть это взаимодействие.

4. Рассмотрев, увидеть и результат движения, то есть прогноз положения в пространстве ума. Увидеть результат развития. Выразить его в понятиях. Получить сформулированный результат. Сделать вывод. Дать прогноз состояния, нахождения, превращения. Одним словом, достичь цели − того, ради чего все это совершалось.

Все.

С этой точки зрения решение задачи увидеть социальное движение не сложнее, чем любой другой задачи. Самой простой.

Сложность – сама простота, изложенная подробно (Калагия).

 “(1) Обычное представление схватывает различие и противоречие, но не переход от одного к другому, а это самое важное. (2) Мыслящий разум (ум) заостривает притупившееся различие различного, простое разнообразие представлений, до существенного различия, до противоположности. Лишь поднятые на вершину противоречия, разнообразия становятся подвижными и живыми по отношению одного к другому, – приобретают ту негативность, которая является внутренней пульсацией самодвижения и жизненности.”

Таков алгоритм вхождения в первый этап. Он, в известном смысле, самый сложный. Но при некотором навыке это делается достаточно просто.

Всякое движение в основе имеет источник. В глобальном смысле он − Один для любого рода движения. В конкретном он принимает ту форму вида движения, которая его характеризует в иерархии видов движения. Ключевое слово – противоречие. Необходимо увидеть противоречие. И чем сложнее вид движения, тем больше, тем богаче оформлено и более “лохматым” своими формами оно выглядит. Необходимо добраться до головы и увидеть ведущее противоречие.

В социальной форме движения материи это − противоречие состояния социальной системы.

Противоречие состояния социальной системы в действительности очень сложное (структурное, многоплановое) понятие.

Я могу для наглядности сначала выразить его иначе, огрубив до интереса как системы интересов. После этого рассмотрю краткое изложение марксизма в диаграммах, а затем попытаюсь показать, какой чрезвычайной сложностью обладает представленная простота, скрываемая в показанных образах. То есть приоткрою завесу над видением социального движения. Я лишь слегка окуну ваше внимание в реальную полноту социального движения как единого потока.

Причем рассматриваемый пример также является учебным и не только не претендует на всеохватность проблемы, но показывает лишь методологию подхода. Скажу больше: – это экспромт, не более.

            X. <Диаграммы. Основные идеи марксизма>

Итак. Диаграммы.

Но, чтобы их увидеть не только глазами, вспомним, что социальное движение, как и всякое другое, имеет источником развития противоречие противоположностей. Противоположности в социальном движении вращаются вокруг центра, который называется так: человек, преследующий свои цели. Ведущее противоречие поэтому называется интересом. Конфликт интересов развивает движение и является им самим. Интересы, очевидно, могут совпадать и быть противоположными. Они могут быть объединены и объединяются сродством направленности, сходством и единством выражения. В марксизме материальным носителем противоречия являются большие группы людей, они называются классами. Марксизм постулирует ряд положений, которые позволяют увидеть взаимосвязь между содержанием противоречия, как совокупностью параметров социального движения, и их формой, выражающейся в паре противоположностей. Совокупность этих положений называется материалистическим пониманием истории. Таким образом, социальное движение есть история человечества, которая (история) в самом первом приближении видится как наличествующие полярности интересов больших групп, их взаимодействие и развитие. Раб и патриций, феодал и крестьянин, капиталист и рабочий... Известно, кроме этого, что было историческое время, когда такие противоположности отсутствовали. Этот период называется первобытнообщинным строем или родоплеменными отношениями первобытной общины. За ним, как утверждает марксизм, в результате взаимодействия и борьбы выявляющихся различающихся интересов возникает государство, как особый общественный институт, отражающий противоречия между полярными друг другу, совокупными, результирующими интересами и оформляющий эти противоречия в единую структуру. Данная структура обладает, как целое, определенной общностью интересов для всех составляющих его социальных групп, а также и их различием. Вот это одновременное единство и различие, которое выражается через взаимодействие противоположных и совпадающих интересов, и есть основное противоречие исторического развития.

Марксизм утверждает, что по мере материального развития самих противоположностей, их усиления во взаимодействии со средой, что  выражается понятием “определенный способ производства”, наступит момент, когда противоположности снимут друг друга. Произойдет диалектическое снятие, которое проявит себя в виде как бы возвращения к исходному моменту развития социального движения. Ранее государства не было, так как не было поляризации противоположностей и их самих. После снятия противоположностями (классами) друг друга государства также не будет. Вот общая схема марксистского видения социального движения. И это единственный из всех возможных способов реально увидеть его и реально отобразить увиденное.

Все остальные способы отобразить социальное движение позволяют видеть его результат, а не само движение. Они позволяют, в лучшем случае, более или менее отчетливо описать частности увиденного, но не выразить закон его развития, который суть закон развития противоречия, содержащегося в движении. Этот закон и есть выражение противоречия движения. Этот закон и есть ментальное видение движения.

            Первобытнообщинный строй

                        Рабовладельческий строй

                        Феодальный строй

                        Капиталистический строй

                        Коммунистический строй

  Цикл развития социального движения завершен. Первобытнообщинный строй с его однородностью через диалектическое отрицание отрицания воплощен в коммунистическом строе на более высоком уровне развития.

В приведенных диаграммах полярности социального движения имеют условный цвет и условную величину по отношению друг к другу.

Теперь детально рассмотрим особенности капиталистической формы социального движения.

Итак. Капиталистический способ производства. Его основа – крупное машинное производство. Использование машин как результат познания и практика этого познания. Познание становится производительной силой. Один человек, благодаря машине, может производить в десятки и сотни раз больше, чем без нее. Под машиной понимается любое техническое устройство, производящее в результате своей работы любой продукт, который служит удовлетворению потребностей. Маркс в “Капитале” употреблял выражение “автоматическая система машин”, что, безусловно, охватывает все возможное многообразие машинного производства, в том числе и то, которое существует сейчас в виде автоматических машин по переработке информации. В этом смысле и ткацкий станок, и компьютер есть машины. Одна для производства ткани, другая – информации. Это различие формы, но не сути. Поэтому словопрения в отношении индустриальной и постиндустриальной стадии развития капитализма в попытке представить эти формы неким качественно иным образованием не выдерживают никакой критики. Капитализм отличается не просто наличием товарного производства, понятие “товар” существует и при феодализме, и при рабовладельческом строе. Но лишь при капитализме “товар” – через однородность системы производства как машинного способа производства – становится всеобщей категорией. Расширенное товарное производство со всеми его формами становится общим в отношении всего мира. Товар в его развитой форме, в форме многообразия различных продуктов потребления объединяет собой разрозненную систему производства в мире. В этом, все глубже проявляющемся сродстве производства и его полярности – потребления – товар обретает всеобщую форму, объединяющую все производственно-социальные формы. Это сродство и качество, присущее любому товару, называется стоимость. Углубление производства и углубление потребления, расширение структуры потребностей, расширение структуры производства представляют собой материальное выражение противоречия социального движения. В этой паре находится противоречие самой социальной системы, в ее границах оно мечется и ищет выхода, им оно выражается. Скажи мне, что ты производишь и что ты потребляешь, и я скажу тебе, кто ты. Относится данное к материальному производству, или к сфере услуг, или к духовному производству, – роли не играет, ибо и то, и другое, и третье при капитализме имеют стоимость. Суть капитализма – всемогущество денег. Их кажущееся всемогущество, их кажущаяся непреходящая ценность. Деньги есть материальное (или нематериальное) выражение стоимости продукта, который есть товар.

Иначе говоря, капитализм – это такая форма осуществления взаимодействия полярностей в обществе, такая форма движения, которая характеризуется рядом сторон:

1. Становлением всеобщности товарного производства на базе машинного производства.

2. Наличием развернутой системы производства и развернутой, развитой системы потребления, которая в той или иной мере может соотноситься на всем мировом пространстве через стоимость товаров, выраженную в форме денег.

 3. Становлением единства необходимых (всеобщих) затрат труда или необходимой совокупности множества продуктов (товаров), которые в среднем (для данной системы) обеспечивают достигаемый результат труда, и его стоимости. Причем полученная стоимость определяется, исходя не из собственных (локальных или локализованных) затрат труда, а из необходимых мировых затрат.

4. Становлением общемирового рынка товаров, что есть иное выражение п.3.

На материальном плане, на том плане, на котором мы все существуем, противоречие социального движения выражается, в конечном счете, через потребление и производство. Это противоречие пронизывает всю структуру социального движения, оно ее связывает воедино, оно ее и разрушает постоянно. Необходимо понимать, что на самом деле противоречие или неудовлетворенность существуют лишь в головах носителей противоречия. Материальные условия лишь в той или иной мере способны их выразить и материализовать. Неудовлетворенность и собственный интерес воплощаются в том, что человек потребляет (в общем смысле) и то, что он производит (также в общем смысле). Неудовлетворенность эта оформляется в тысячах и тысячах различных форм, чаще всего и вовсе не материальных, как отражение идеи неудовлетворенности, идеи интереса; идеальная жизнь этих идей выражается в любой системе взглядов: обыденной, научной, художественной, духовной.

Эти формы, порожденные сознанием носителей, которые погружены в соответствующую систему условий потребления и производства, начинают жить собственной жизнью, оказывая вторичное (диалектически – первичное, являющееся вторичным, и вторичное, являющееся первичным) воздействие на источник своего порождения.

История − бесчисленное столкновение и взаимодействие всей иерархии различных форм социального движения, каждая из которых выражает и содержит внутри себя противоречие: материальную систему условий потребления и производства. Причем под понятием “материальный” разумеются все формы движения материи – от вещественно-предметной, до специфически духовной. Здесь тайна социального движения, здесь тайна его Истины.

Теперь вернемся к капитализму и к отражению движения этой формы марксизмом.

Ранний марксизм, марксизм эпохи “Манифеста Коммунистической партии”, видит развитие противоречий и их материальное воплощение следующим образом. Капиталистический способ производства полностью поляризует все социальную систему, приводя к тому, что вся социальная структура состоит из двух классов: пролетариата, лишенного средств производства, и капиталистов, обладающих ими.

Мы ранее представили капиталистический строй в следующем виде:

            Капиталистический строй

            На диаграмме можно видеть абстрактные полярности классов. Внутри класса наблюдается очевидная однородность.

            Давайте попытаемся представить капиталистическую систему производства более наглядно, в форме прогрессорства.

            На некоторой планете, весьма отдаленной от Земли, развивается капитализм. На планете три континента:

            Все они расположены вблизи экватора. Благодаря практически нулевому наклону оси вращения (он составляет всего 5 градусов), на планете мягкий, без резких колебаний климат при практически полном отсутствии сменяемости времен года. История цивилизации планеты также своеобразна. Примерно тысячу лет назад вся планета была объединена под властью одного человека. Империя просуществовала почти восемь столетий. Единовластие создало необходимые условия для развития всех частей Империи. Однородность природно-климатических условий и природных богатств сглаживало неравномерность развития. На фоне абсолютной монархии особого рода, существенный аспект которой – наличие единой мировой религии ее основателя, развитие это шло без существенных конфликтов и войн. Наличие разветвленной транспортной структуры, которая была сформирована еще при жизни Основателя, мощного коммерческого флота, экономическое и социальное развитие шло относительно гладко и удивительно равномерно.

            Два столетия назад Империя разделилась на двенадцать относительно независимых государств, тем не менее связанных общностью и контролем относительного религиозного единства под властью Жреческой касты − Наследников Силы Духа. Само разделение не вызывало конфликтов, так как было основано на соглашении. Престолонаследие и родственность связей снимало возникающие конфликты.

            Развитие капитализма и машинного производства было бурным. Оно во многом разрушило и размыло религиозные связи, заменив их новыми формами духовной активности. Наука потеснила религию и очень существенно. Монархический строй был ограничен и введен в конституционные рамки. Развивался институт представительной демократии. Почти два столетия развития капитализма породили единую, различающуюся в самых несущественных деталях социальную структуру. Массовое машинное производство вытесняло все новые и новые социальные группы в ряды наемных работников. Основная масса производительных сил оказалась в руках относительно немногочисленной группы собственников. За последние несколько десятилетий была оформлена четкая классовая структура, оформленная в развитой партийной системе. В непримиримом противоречии находились несколько коалиций, представляющих интересы собственников капитала и наемных рабочих.

            Обозначив континенты в виде литер А, В, С, цифрами обозначим конкретное государство в нем, например, А4 или С3.

            Анализ социальных структур показал, что они очень близки другу к другу и характеризуются незначительными вариациями в относительной численности того или иного класса. Вот диаграммы социальных структур:

А1

А2

А3

А4

В1

В2

В3

В4

С1

С2

С3

С4

            Промежуточные классы занимают столь ничтожную часть, что не могут быть соответственно своей численности отражены на диаграмме.

            В соответствии с концепцией развития “Класс А” было решено инициализировать революционный процесс, разрешающий противоречие через ликвидацию “Темного полюса”.

            Концепция предполагает:

            1. Слом одновременно в большинстве государств системы государственного управления и переход в собственность Революционного Государства всех средств производства.

            2. Развитие системы самоуправления с передачей различающихся комплексов управляющих функций государства по установленным уровням иерархии.

            3. Заблаговременную подготовку управляющего персонала различного уровня с целью формирования корпоративно-кооперационной структуры по уровням: “Экономика”, “Социальная жизнь”, “Духовная культура”.

            4. Концепция предусматривает двенадцатилетний цикл скоординированного воздействия с подготовкой необходимого числа агентов влияния, которые переведены в воплощение шестью группами по триста человек три десятилетия назад.

            Операция “Мировая революция” была успешно проведена.

Переворот был осуществлен первоначально в девяти государствах. Через три года необходимые действия произошли и в остальных трех. Вот полученная в результате социальная структура:

А1

А2

А3

А4

В1

В2

В3

В4

С1

С2

С3

С4

Полюс “темной” стороны представлен сменяемыми и демократически контролируемыми группами управления. Ведущее положение в них занимают агенты влияния, являющиеся воплощениями прогрессоров-оперативников.

Государство в собственном смысле ликвидировано. Его функции перераспределены по системе самоуправления. Мировое правительство составлено из представителей корпоративных общин самоуправления. Оно отвечает и контролирует гармонизацию развития мировой экономики, социальной инфраструктуры и духовной структуры как целого.

Так выглядит концепция “Класс А”, которая в сути своей есть отражение взглядов Маркса и Энгельса периода создания “Манифеста”.

Я лишь слегка дополнил общую идею некоторыми аспектами более позднего марксизма, оставив основную идею “Мировой революции” в неприкосновенности. Так выглядит переход к социально однородному обществу, которое в марксизме именуется социализмом. Ввиду однородности послереволюционных социально-экономических условий в общемировом масштабе общественно-необходимые затраты труда при производстве любого аналогичного продукта тождественны в любом месте. Затраты труда соотносятся с результатами труда, что соответствует оплате по труду, благодаря чему осуществляется социалистический принцип распределения. Такое возможно, благодаря соответствию системы потребностей себе самой, то есть ее общемировой однородности. Соответствие двух полярностей противоречия друг другу (потребления и производства) является первой фазой снятия противоположностей друг другом.

Вот как выглядят идеологические основы этой концепции в оригинале:

“Пролетариат берет государственную власть и

превращает средства производства, прежде всего

в государственную собственность...”

При такой модели обобществление средств производства полностью произошло в процессе развития капитализма. ”Политическое обобществление” в этом случае, совпадая, сливаясь с экономическим, дает практически готовый социализм.

“...Первый акт, в котором государство выступает действительно как представитель всего общества – взятие во владение средств производства от имени общества, является в то же время последним самостоятельным актом его как государства.“ [3]

Поздний марксизм, марксизм эпохи диктатуры пролетариата, отличается от представленной картины лишь небольшими деталями:

А1

            Как видим, появился еще один класс – класс крестьянства или мелкой буржуазии. Он занимает промежуточное положение между пролетариатом и капиталистами, так как, с одной стороны, является собственником, с другой – работающим классом, собственным трудом обеспечивающим свое существование.

            Маркс позднее понял, что вызревание капитализма осуществляется неравномерно, порождая неполную поляризацию классовой структуры, средним звеном в ней является класс мелких собственников. Но, с точки зрения марксизма, это существенным образом не влияло на условия, при которых противоположности революционным образом снимали друг друга. Революционным классом продолжает быть пролетариат, консервативной стороной противоречия – буржуазия. Промежуточное, колеблющееся положение занимает крестьянство и мелкие собственники.

            Отложим пока в сторону игровую ситуацию с прогрессорством, хотя в ней я, вообще говоря, пытался представить условия, которые могли бы породить столь резкую поляризацию классов при капитализме.

Это целый комплекс условий: от природно-климатических и географических, до организационно-надстроечных (религиозно-духовных, структурных). Теоретически так, наверное, могло бы быть, если бы не было лишь умозрительной иллюстрацией. Кроме этого, в стороне пока остается принципиальная ошибочность некоторых аспектов марксистских взглядов, которую мы рассмотрим позже.

Итак. Капиталистическое развитие породило следующую совокупность социальных структур в мире:

            А1

А2

            А3

А4

А5

А6

            А7

А8

Мировая революция происходит также практически одновременно во всех странах, по крайней мере, в большинстве их. Пролетариат берет государственную власть и переводит все средства производства прежде всего в государственную собственность. Класс буржуазии организационно ликвидируется и занимает иное положение в структуре – становится работающим классом, или мелким собственником, то есть растворяется в двух оставшихся от удаления “темного” полюса классов:

А1

А2

            А3

А4

А5

А6

            А7

А8

Получившаяся в результате мировой революции социальная структура неоднородна из-за наличия в ней двух основных классов. То, что с ней необходимо делать, марксизм выражает следующим образом: пролетариат берет власть и осуществляет “диктатуру пролетариата”, которая революционным образом преобразует имеющуюся социальную структуру в социально однородную. Нигде в марксизме нельзя найти, что именно собой представляет диктатура пролетариата в экономическом и социальном отношении.

Декларируется лишь переходный и революционный характер данного развития. (Нигде, если не считать относительно неопределенных указаний о роли кооперации; контекст как бы указывает, что именно в ней и Маркс и Энгельс видели некоторую преимущественную форму развития).

Конечным итогом является нечто, напоминающее уже известную совокупность структур:

А1

А2

А3

А4

А5

А6

А7

            Я почти слово в слово повторю, что сказано в отношении полученной социальной структуры и ее функций.

            Полюс “темной” стороны представлен сменяемыми и демократически контролируемыми группами управления.

Государство в собственном смысле ликвидировано. Его функции перераспределены по системе самоуправления. Мировое правительство составлено из представителей корпоративных (кооперативных) общин самоуправления. Оно отвечает и контролирует гармонизацию развития мировой экономики, социальной инфраструктуры и духовной структуры как целого.

            Аналогична и система экономических характеристик социально однородного общественного строя − социализма.

            Вот, собственно, и все учение марксизма в практике его применения. Его вершина − “теория диктатуры пролетариата”. Поздний марксизм, в отличие от “раннего”, уже учитывает наличие промежуточных, переходных классов − мелкой буржуазии, крестьянства. Революционный переворот и “экспроприация экспроприаторов” не могут привести непосредственно к социализму. Между “капитализмом и коммунизмом” лежит особый период, который является “периодом революционного превращения одного в другое”.

Но истинное содержание переходного периода между капитализмом и коммунизмом до Ленина оставалось, в общем, тайной и неясностью.

Сам ленинский вклад был полностью утерян и уничтожен сталинизмом.

Я восстановил его. Вот он в изложении письма в ЦК.

Письмо в ЦК. Период написания: несколько лет до развала Союза ССР.

            X. 1. <Мысли об идейном вкладе Ленина в теорию переходного периода>

“Допустим, что благодаря неравномерности развития капитализма, создались особые условия, которые позволили захватить власть пролетариату в лице партии, выражающей его интересы. Но страна находится лишь в начале капиталистической фазы своего развития. Каково в этом случае развитие, движение к социализму? Каковы формы производственных отношений в этом движении?

Как Вы поняли, это Россия начала прошлого столетия. И ответы на эти вопросы дает ленинская теория государственного капитализма в пролетарском государстве, ознаменовавшая новый этап развития марксизма, обусловленный новыми объективными условиями, в которых оказался мировой капитализм. Именно эта теория оказалась уничтоженной “сталинским этапом” “развития” ленинизма.

Суть этой теории в следующем.

Для страны с очень низким общим уровнем развития капитализма, но в которой, благодаря особенностям развития, власть перешла в руки пролетариата, неизбежен особый капиталистический этап развития, главной особенностью которого является то, что пролетарское государство контролирует это капиталистическое развитие, направляя его на сглаживание и уничтожение классовых различий. Таким образом, такой капитализм и его развитие есть развитие и становление социализма. Эта новая форма диктатуры пролетариата, которую, разумеется, не могли предусмотреть ни Маркс, ни Энгельс, как об этом говорил В.И. Ленин.

Подчеркну вновь диалектику переходного периода: не капитализм и социализм отдельно, в эклектическом отношении. А капитализм, являющийся социализмом.” (Конец фрагмента письма.)

Вообще говоря, с точки зрения марксизма классического, особенно раннего “манифестного” периода, Россия, как субъект социалистической революции, чрезвычайно необычна. Классовый состав с формальной стороны говорит отнюдь не в пользу всяких там “социалистических” качеств данной революции. В количественном отношении пролетариатом могут быть названы от силы 6-8%  численного состава населения. Несколько процентов – “буржуазия”, несколько процентов – различные другие переходные классы, остальная масса – крестьянство. Говорить о социалистическом характере революции в данных условиях с позиций тогдашнего догматического марксизма – впадать в опаснейшую утопию. Собственно, так и относилось большинство бывших коллег по революционному цеху к вздорной, с их точки зрения, идее самого Ленина о социалистической революции. Известна позиция Плеханова, Мартова, Каутского и множества других “революционеров”, которых поработила сама схема: необходимо длительное развитие капитализма, которое формирует необходимую социально-классовую структуру общества, сплачивает пролетариат, выделяет его в ведущий по силе класс, в том числе, и по численности. Вот после этого, пожалуй, можно приступить к социалистической революции. Такова схема. И как всякая схема, она отвергается жизнью.

В настоящее время расхожим мнением стала мысль об “узурпации” власти большевиками. Мол, они подтолкнули революцию, разогнали силой всех своих сторонников, сделали страну недемократичной, установили диктатуру. Это мнение лучше назвать не расхожим, а отхожим, так как оно отражает лишь отхожие мысли недоумков, которые не потрудились изучить как сами исторические факты, так и характер развития самих исторических событий. Наверное, ни одна из партий не была так озабочена нежеланием хоть в малейшей степени впадать в субъективизм и отрываться от объективного, материального развития событий. Если кто-нибудь сомневается в сказанном, то пусть ознакомится с работами Ленина того периода. Все они пронизаны идеей брать за исходный пункт теоретической, политической борьбы, ее тактики и стратегии объективные условия социального развития. Ленин стремится ни на йоту не отрываться от реальности, из нее исходить, на ней строить все планы. Именно эта потрясающая рефлексия соответствия формы содержанию позволила совершить невероятное: организации в несколько тысяч человек возглавить и повести за собой многомиллионную Россию. Я прошу в понимании этого факта обратить внимание на следующее. Никакая другая партия не смогла в столь значительной мере выразить доминирующий тогда совокупный интерес России как целого. Идеи большевизма не могли бы быть восприняты, если бы они не выражали сути, основного содержания народных ожиданий. Нельзя напоить коня, который не испытывает жажды. А народ не испытывал жажды пить воду монархистов, кадетов, меньшевиков... всей своры выразителей интересов иных классов. Да, их тоже были многие сотни тысяч, но надо помнить, что самым демократическим процессом является самый недемократический – революция. В революции обнажаются и заостряются истинные интересы огромных масс людей – представителей различных классов. И побеждает всегда большинство (осознанное или неосознанное), представляющее из себя самую мощную совокупную классовую силу. Правда, затем плодами победы пользовались иные. Народ выражает свою массовую точку зрения, и рушатся империи. Представительная демократия – жалкое подобие, жуткая пародия на истинную демократию революционно настроенного народа. Проблема в другом: эта заостренность, это единство революционного интереса большинства народа не могут быть сразу после революции оформлены в иную структуру, которая, отрицая отвергнутую, гармонизировала бы интересы той же массы различающихся социальных сил некоторое время спустя.

Именно на этом ломались, уничтожались собой же ВСЕ ИЗВЕСТНЫЕ РЕВОЛЮЦИИ. Можно отрицать необходимость всех революций, как явлений, которые в наибольшей степени приносили людям массу страданий, их лидеров и вдохновителей, которые “толкали” массы в бездну революционного хаоса. Но это опять же недоумие, попытка оторвать одно явление от другого.

Невозможно игнорировать, мысленно или немысленно уничтожить одну из сторон социального движения. Лидеры и вдохновители революционных движений, те, кто провозглашал идеалы и стремился к ним, могут идти только туда, куда подготовлена историческая дорога, берущая свое начало в глубине веков и тысячелетий. Никакой народ не пойдет туда, куда бы ему не была не уготована дорога свыше – собой, собственной последовательностью исторических действий, ранее совершенных. Да, очень часто движение становится искуплением старых грехов и проявляется в форме социальных, экономических и иных потрясений и связанных с этим страданий и боли.

Человечество учится быть умным и понимающим. И враг человеческий не дремлет. Именно Он, находя в алчности, стремлении к власти, господству среду проявления Себя, мягко и эффективно уводит все революции в свою сторону, которая искупает прошлые грехи этой части человечества. Но оно вновь упрямо их нарабатывает. И так до следующего раза. Обвинять тех, кто стремился к идеалу и принес человечеству этим наибольшее число страданий, так же глупо, как и безнравственно. Без стремления к идеалу, без людей, которые выражают его, человечество превращается в толпу хамов, скотов, довольных своей судьбой и тем корытом благ, которые отведены им вроде как “судьбой”.

Вечный враг человечества с абстрактной точки зрения − лишь консервативный аспект развития, аспект формы, которая стремится к постоянству и к материальной неизменности. И эта сторона также необходима для развития, так как всякое развитие осуществляется в некоторой форме, в некотором материальном воплощении. Но Дух невозможно связать никакой формой. Дух − аспект сознания формы, которую он постоянно стремится изменить, улучшить. Соотношения того и другого чрезвычайно изысканны и многообразны. Часто сам аспект формы (или Зла) проявляет себя как агент разрушения новых, зарождающихся форм, а заодно и тех, которые могли бы еще служить. Человеку не хватает гармонии понимания жизни и соответствия Ей. До тех пор, пока человечество не освоит вполне урока гармонии, а сейчас оно его усваивает преимущественно через конфликт, до тех пор оно будет страдать из-за своего невежества. То есть страдает человечество не потому, что появился некто и повел его не в ту сторону, а потому, что оно уже готово пойти в эту сторону, и всегда находится кто-то, кто ведет его туда. И вопрос лишь в том, как оно будет идти, по-человечески, с пониманием цели и смысла движения, с пониманием совершаемого или вновь ползти в пыли, грязи и крови по телам упавших, ползти, неизвестно куда и зачем.

Если бы большевики не смогли возглавить движение... Но дело в том, что это “если” иллюзорно, нет в истории “если”.

Безусловно, что воля человека свободна, так же безусловно, что существует План, и существует Бог и Его Воля и Намерение. С точки зрения человека, он полностью свободен двигаться туда, куда считает нужным. С точки зрения Бога эта свобода входит в План и является Его частью. История предопределена с точки зрения Высшей, история – место свободной игры человеческих сил и устремлений с точки зрения низшей. История предопределена? Да. История есть свободная история свободной воли? Да. Но оба этих “да” взаимоисключают друг друга. И их единство, тайна единства обоих “да” и есть План.

Иллюзорную форму развития событий, если бы большевики не взяли власть и не возглавили социальное движение в России в 17-м году, можно наблюдать на примере того, что произошло после 1991 года. Проигранная мировая война, отсутствие Силы, которая могла бы это отразить и сформировать объективную политику выхода из кризиса.

За три года до этого я предупреждал высшее руководство о неизбежности такого кризиса и о его последствиях. Я предупреждал, что борьба за перестройку может быть оплачена “абсолютно большой ценой”. Предупреждал, что “правда о социализме все равно будет сказана.”

За тупость единиц верхушки “коммунистической партии” (язык не поворачивается обозначать это образование коммунистической партией) заплатил весь народ, и заплатил невероятно большую цену.

Было ли это предопределено? Я полагаю, что да.

Но я делал то, что должен был делать, и что, в свою очередь, также входило в План. Мое относительное невежество, моя человеческая устремленность помочь избежать послеперестроечного кошмара... Можно ли меня обвинить в этом? Решайте сами. Я всего лишь человек, такой же как все вы, я тоже заблуждаюсь и тоже учусь избегать заблуждений. Да, откровенно говоря, и как их можно избежать, если они в определенной мере предопределены, так как иначе следует допустить явление чудовищной и непостижимой возможности человека изменить Высший План.

Я не знал и не знаю момента “Прихода”.

Так это было семь лет назад, так это есть и в текущий момент времени. Я знаю общую картину развития событий, и меня нельзя упрекнуть в сверхчеловеческом знании и всеведении, я также ограничен объективными факторами воплощения, собственным телом с его ограниченными возможностями. Но Храм будет построен. Храм будет построен человеческими руками, и человеческими ногами будет пройден весь путь к Нему. Так говорит Живая Этика, так говорит Владыка − Учитель Елены Ивановны Рерих.

Я, обычный человек, Ученик Великого Владыки, отражаю Его Волю и выражаю Ее. Хорошо или плохо − Ему судить.

Больше никому. Даже я ничего не могу сказать по этому поводу. Но я знаю, что выполню Его Волю, ибо я сам и есть воплощенная Его Воля, которой приданы необходимые, огромные с человеческой точки зрения, знания и умения владеть ими, то есть своей мыслью. В этой Воле содержится и Идея Великого Единства, которое есть Братство и Любовь ВСЕХ. И, как говорит “Живая Этика”: “Придет человек держатель молнии”; “Мысль – молния”.

            X. 2. <Да, я пришел, я очень давно на этой планете>

Да, я пришел, я очень давно на этой планете. Я очень давно наблюдаю ее и всех ее обитателей. И то, что я наблюдаю, мне абсолютно не нравится.

На собственной человечьей шкуре я ощутил всю невыносимость творящегося людьми. На собственном опыте я познавал, как и все, окружающее Зло, учился видеть Его в бесчисленных формах. Собственным здоровьем, силой и болью оплачено это понимание и возможность видеть Источник Зла. И что я знаю наверняка – я сверну шею Владычествующему над Планетой и человечеством Зверю. Ибо суть Его и Его Сила – Невежество и Незнание. Форма Его Силы – глупость человеческая, которая сейчас повсеместна и всеобща. И то, что я сделаю – один, согласитесь весьма неплохо для обычного человека, который когда-то задумал изменить мир, так как он, этот мир, с его точки зрения был плох, и изменил его.

Но удастся мне это только потому, что я не ограничен личностными рамками, ибо, что это такое – мое “Я”, я уже сам не могу определенно сказать. Иногда мне кажется, что меня, как личностно определимой данности, вообще нет. Есть – Некто, Который Знает мной, человеком.

Но мне больше подходит марксистское понимание личности человека. А марксизм утверждает, что сущность человека не есть некоторое абстрактное понятие, присущее только ему, она есть совокупность всех общественных отношений: материальных, социальных и духовных. В этом демонстрируется диалектика единства отдельного и общего. И я сам – конкретный пример реализации парадокса: человек воплощает в себе все качества своего народа и своего человечества. Человек, отдельное, есть народ, человечество – общее. И, поверьте, человеку очень трудно быть и народом, и человечеством в целом. Я знаю, как чувствует себя мой народ, я чувствую его собой. И мне сейчас очень тяжело, уж поверьте. И уверен, дальше будет не легче, но, надеюсь, – совсем иначе. Кроме того, я уже не могу ограничиваться ничем и никем, ведь речь идет о мировом единстве. Будем Едины!

Итак. Если бы большевики не взяли власть в 17-м, страна и народ пошли бы сами, и на этом пути они отделились друг от друга, воевали бы друг с другом. Империя бы рухнула, погребя под собой не меньше, а больше жертв, в численности которых обычно обвиняли большевиков. Но историческое развитие не знает сослагательного наклонения...

 Рассмотрим на диаграмме классовую структуру Российского общества:

Буржуазия                 Крестьянство                                   

Переходные классы                                                Пролетариат

Она собой представляет в первом приближении качественную характеристику соотношения классовых сил.

Вот из такого соотношения Ленин собирался строить социалистическое общество, совершив, разумеется, предварительно, так называемую, “социалистическую” революцию. Что вообще представляет собой содержание понятия “революция”? Почему она имеет “социалистический” характер? Где, собственно, из данного соотношения классов можно увидеть здесь “социализм”? Ведь все знают, что социализм – бесклассовый строй. Я имею в виду, все “марксисты” и все ”ленинцы”. В этом и содержался камень преткновения. Накануне революции, то есть накануне перехода власти, перехода к господству воли группы лиц, выражавших интересы определенного класса, а именно, пролетариата, Ленин интуитивно и не вполне отчетливо, но все же видел отсутствие необходимости догматического прохождения капиталистической стадии развития. Догматического, так как такое развитие предполагало господство государства капиталистов, то есть господство интересов сильнейшей социальной группы, контролирующей средства производства, то есть основную массу обобществленной собственности.

Вернемся вновь к диаграмме, характеризующей классовый расклад сил:

Буржуазия                 Крестьянство                                   

Переходные классы                                                Пролетариат

            Как выглядит диаграмма накануне социального переворота? А вот так и выглядит, как показано сверху. А как она выглядит после сразу после него?

            Вот так:

Буржуазия                 Крестьянство                                   

Переходные классы                                                Пролетариат

Обратите внимание на изменения, которые произошли. Почти никаких. Ранее я просто удалял один из полюсов, сейчас я его обозначил в форме переходного класса. Сам факт того, что произошел переход власти, ничего принципиально не меняет ни в численном составе социальных групп, ни в их коренных экономических и социальных интересах. Кроме, пожалуй, того, что игнорируется и “отлучается” от источника своей силы господствовавший до этого класс. Одна система государства и система надстроечных отношений, обусловленная господством этого государства, устраняется и заменяется иной, выражающей коренные экономические и социальные интересы большинства общества.

Издержками революционного противостояния классов, обусловленными своеобразной инерционностью действия господствующей в тот момент социальной силы, являются последствия последействия победы одной силы над другой. Они выражаются в “излишней”, с точки зрения равновесного противостояния классов во внереволюционное время, разрушительной силе победившего класса. Это диктатура и ее формы, в том числе террор. За все время “красного террора”, который был также обусловлен “белым”, как и он своей противоположностью, было физически уничтожено вряд ли более тысячи человек. Да, как ни странно, но именно так. И то только как ответ на серию покушений на руководителей партии большевиков.

Последовавшая за всем этим гражданская война унесла сотни и сотни тысяч жизней, но это уже иная форма противоборства классов. Собственно, пресловутая диктатура и не была такой кровавой, как она описывается. Во время религиозных войн во Франции, например, за ночь вырезали по десятку тысяч, и ничего, никто не называл тогда такое правление “кровавой диктатурой”. Я, разумеется, не оправдываю “кровавости” большевизма, он в этом не нуждается, а если и нуждается, то не больше и не меньше, чем объяснение того, почему вообще тогда конфликт между классами был таким, а не другим. Таковы были условия. За сомнительное удовольствие и выгоду вести войны народы должны платить. А ведь они ведут их! И сейчас тоже! И ослы, которые сейчас проклинают большевизм за то, что он “украл” победу у России в мировой войне, за то, что большевики выступали вообще против войны, как бойни, ведущейся в интересах двух-трех десятков тысяч двуногих тварей, которых вполне заслуженно нужно было повесить всех на одной виселице, – эти ослы заслуживают, откровенно, того же. С оговоркой – сами. Как Иуда. Он вам всем, уважаемые парнокопытные от истории, в этом – замечательный пример для подражания. Я расскажу позже “Истинную историю Иуды” и рекомендую увидеть в своих благих намерениях подобие намерений этого бессмертного персонажа пьесы человеческого невежества и самонадеянности. Я знаю, что именно эти ослы вылезут изо всех щелей и будут верещать как зайцы о необходимости “мирного решения”, эволюционного развития Мира. Вы потом поймете, о чем я. Можете мне поверить на слово, теперешняя ситуация очень напоминает период 17-го года. Ее сходство в следующем:

- идет мировая война (которая есть диалектическое развитие понятий “война” и “мир”);

- духовный и нравственный выбор народа в пользу Духовного государства есть выход из всеобщей войны всех со всеми;

- духовный выбор есть Объявление Всеобщего и Полного Мира, объявление Духовного Единства Человечества;

- такое объявление влечет за собой добровольный отказ от основных, кричащих аспектов Зла, которое есть Идея Личного Блага, и добровольное принятие Идеи Общего Блага, Блага Всех без исключения, в том числе и остающихся покорных воплощенных носителей Зла, которые суть невежды.

А вот то, что я понимаю под аспектами Зла, и вызовет замечательную ослиную реакцию его носителей. Вы их обязательно услышите. Я мог бы даже тезисно изложить их взгляды и дать им возможность их развить, я понимаю, что они должны быть, почему бы не помочь людям, но даже в этом необходима, видимо, мера. Все равно − превратно поймут.

Итак, революция произошла:

Буржуазия                 Крестьянство                                   

Переходные классы                                                Пролетариат

            Что произошло с самим обществом?

Изменилась его структура, изменилась структура социальных потоков, которые теперь могут быть, благодаря наличию государственной власти, перераспределяться иным образом. Революции есть не что иное, как момент перекристаллизации социально-политических структур. Аналогия с переходом вещества в другое аллотропическое состояние полная. Как, например, олово при наших сибирских морозах становится из кристаллического белого металла белым порошком. Так же, как вода кристаллизуется при нуле градусов (по Цельсию, конечно). Социальная форма движения имеет огромное число вариантов перекристаллизации своих структур. Вся история человечества демонстрировала именно такие примеры, сама история и есть непрерывное перетекание одной структуры в другую с моментами выраженного скачка, перерыва постепенности между одним и другим состоянием.

И что теперь нам делать с такой социальной структурой? В каком направлении ее развивать, чтобы итогом этого развития было бесклассовое общество? И что собой будет представлять такое развитие, как его можно назвать?

Как? КАПИТАЛИЗМОМ. Чем же еще?! Политический переворот не отменяет необходимости объективного протекания развития капитализма, общество должно пройти то, что оно исторически и экономически обязано пройти, то есть капитализм. По концепции Ленина, в силу особенностей развития борьбы социальных сил России можно было бы избежать обычного капиталистического развития при господстве государства буржуазного, но она не может избежать иного капиталистического развития при господстве государства “пролетарского”.

Как, например, развивается, изменяется классовая структура при господстве буржуазии? Вот так:

Исходное состояние:

Буржуазия                 Крестьянство                                   

Переходные классы                                                Пролетариат

            Десять лет спустя:

Буржуазия                 Крестьянство                                   

Переходные классы                                                Пролетариат

Еще десять лет спустя:

Буржуазия                 Крестьянство                                   

Переходные классы                                                Пролетариат

И еще десять лет спустя:

Буржуазия                 Крестьянство                                   

Переходные классы                                                Пролетариат

            Обычный капитализм поляризует классовую структуру.

            А вот как должен себя “вести”, по идее Ленина, государственный капитализм в пролетарском государстве:

Исходное состояние:

Буржуазия                 Крестьянство                                   

Переходные классы                                                 Пролетариат

            Десять лет спустя:

                           Крестьянство                                

Переходные классы                                                Пролетариат

            Еще десять лет спустя:

                        Крестьянство                                   

Переходные классы                                                Пролетариат

И еще десять лет спустя:

            Крестьянство                                   

Переходные классы                                                Пролетариат

Государственный капитализм в пролетарском государстве, то есть нормальный капитализм, так своеобразно ограничиваемый государством, что его развитие сглаживает противоположности, формирует социально однородную структуру классов.

Вот основная идея, которая совершенно однозначно была выражена во всех ленинских работах после Октября, за исключением особого времени гражданской войны. Сама война вызвала необходимость введения политики “военного коммунизма”, который даже в своей формулировке абсолютно путает обыденное сознание, так как к коммунизму никакого отношения не имеет.

Кроме этого, необходимо совершенно отчетливо уяснить, что данная картина изменения классовой структуры и существования “необычного” и “очень даже необычного” (по словам Ленина) капитализма должна была разворачиваться в условиях мировой системы капитализма. Не изоляция, не “индустриализация” как действительное уничтожение части крестьянства как класса не в экономическом смысле, а в административно-физическом – через колоссальное насилие государства над огромной социальной группой. Осуществление сталинского плана индустриализации и самой полной ревизии ленинских идей спровоцировало идейный конфликт отторжения, обособило страну от остального мира, и обвинять в этом остальной мир глупо. Само существование, обычное поступательное развитие государственного капитализма в пролетарском государстве, в социальной гармонии, при непрерывно улучшающемся социальном и экономическом положении, разрушало бы и подталкивало мировой капитализм идти именно по этому пути. Ибо в тридцатых годах он вошел в тяжелейший кризис, и при продолжении НЭПа и строительстве социализма, как экономического уничтожения классов, при всеобщей добровольной, естественно вырастающей из сотрудничества кооперации от него (мирового капитализма) неизбежно отпадали бы и должны были отпадать все новые страны, намного более развитые. Сталинизм перекрыл дорогу мировому развитию мировой революции и способствовал полному обострению межимпериалистических противоречий. Он, уже как явление ультраимпериалистическое, обусловил, как необходимый компонент, возникновение той войны, которую называют Второй Мировой. Такова была цена за политическую дебильность Сталина и тогдашнего партийного руководства.

Но так же должно быть понятно, что Сталин, как политическое явление, подобное Гитлеру, Наполеону, обусловлено классовой игрой сил.

Сталин − представитель многомиллионной крестьянской массы, ее “Владыка”, ниспосылающий свыше дождь и солнечный свет, как выражается Маркс в отношении оценки тогдашних “сталинов” (наполеонов). Сталин − воплощенный социальный психоз реакционной части крестьянской массы России. Пользуясь современной терминологией, Сталин – политическая “поп-звезда” на социальном небосклоне СССР, и не только на нем. Подобно иным “поп-звездам” любого рода, он светится вниманием и отраженным светом массы, направленной на него, сам же не несет никакого света.

Он − пустое место внимания миллионов, обманутых им. Он многому научился за время своего господства, но не научиться на его месте могли лишь полные социальные дебилы типа Брежнева (можно удивляться ничтожности такого политического деятеля “ленинского типа”; уж не знаешь, кто больше болен – тот, кто всенародно говорит в отношении данного политического чучела, или тот, кто это воспринимает и, видимо, всерьез; вспоминаю ташкентский вояж Брежнева и осанну посвященную ему: “Ленину – Слава! Партии – Слава! Слава – Леониду Ильичу!” Просто – без слов.)

Как человек, Сталин типичный социальный урод, обожающий власть и господство. Как ученый и интеллектуал – ... я даже теряюсь... но его научные способности характеризуются простым русским словом ”дурак”.

Для многих Сталин является загадкой. Ученые спорят о вкладе, значении, роли...

Да нет никакой загадки!

Как нет ее и в любом другом ничтожестве, возведенном толпой на недосягаемую для нее же высоту. Многих, например, на Нюрнбергском процессе поражал именно этот контраст личного ничтожества главных военных преступников и масштаб Зла, сотворенного ими. Вся внешне наблюдаемая сила Сталина, его ум, прозорливость, все то, что как бы никак не удается не видеть, есть ум, прозорливость, сила тех, кто его окружал и через него проявлял себя, прежде всего, самого русского народа.

Сталин − лишь символ силы русского народа, обозначенное место ее пребывания в течение длительного времени. Если по отношению к Сталину провести операцию своеобразной социальной перенормировки, вычтя бесконечные потоки социальной силы на выходе и входе, то в результате получим: Сталин − “сапожник”, киногерой многолетнего сериала, где сценаристом, режиссером и главным героем является сам русский народ.

Так вот, если все ленинские идеи могли быть реализованы, и революция не была бы уничтожена Сталиным, то развитие России в системе других капиталистических государств, при условии, что и в них тоже произошли бы революции, выглядело бы примерно так:

(Диаграммы даны блоками, в каждом блоке показано развитие одной страны за последующие десять лет. Приведены примеры трех “стран”, их должны были бы быть многие десятки):

                        Крестьянство                                   

Переходные классы                                                Пролетариат

                        Крестьянство                                   

Переходные классы                                                Пролетариат

Крестьянство                                   

Переходные классы                                                Пролетариат

Крестьянство                                   

Переходные классы                                                Пролетариат

Иначе говоря, по Ленину, мировая революция есть последовательная победа в основных странах пролетариата и переход в них, в зависимости от конкретных условий, к соответствующей форме государственного капитализма, которая доводит соответствующий уровень обобществления производства до некоторого единого, общемирового. Создать бесклассовое общество отдельно от всего мира – это значит уничтожить в нем классы, причем не экономически. По сути дела, это означает ту или иную форму монополизации системы производства и создания ультраимпериалистической системы общественных отношений. Примеров такого рода в истории 20-го столетия – хоть отбавляй.

Необходимо также учесть, что понятие класса, есть, строго говоря, абстрактное понятие, реальные социальные группы (классы) есть уникальное общее понятие, они не сводимы (строго) друг к другу в системе реально существующих отношений и имеют источником конкретную среду порождения. Поэтому даже в такой условной схеме должны были бы отражаться особенности каждого класса в социальной группе конкретного общества и наблюдаемого единства перехода между ними. Но я этого делать не буду по ряду причин. Та “сводимость”, которую можно наблюдать сейчас (хотя бы для “Единой Европы”), имеет исключительно злокачественную природу, то есть насильственную, деформирующую.

Я надеюсь, что основная идея “мировой революции”, какой она могла бы быть, ясна.

Мы все вместе уяснили природу социализма и условий, при которых вообще возможно распределение “по труду”, это условие – социальная однородность или однородность социального потока: входящего – потребление, и исходящего – производство. Мы уяснили также, что “социалистические революции” сами по себе, вне тех экономических изменений, которые они несут, являются простым проявлением изменения структуры социального потока. Государственная власть создает лишь предпосылки – политические, социальные и экономические – необходимых последующих изменений, которые диктуются объективными условиями данного общества. После политического переворота во всех странах уровень обобществления неполон, относителен и требует необходимого особого капиталистического развития, который бы довел степень и меру обобществления средств производства до единой однородной меры.

Классовая структура должна стать однородной не только по отношению к себе самой, к существующей классовой неоднородности, но и ко всеобщей, единой для всех государств.

Именно поэтому построение социализма, как социально однородного общественного строя, невозможно осуществить не только в одной отдельно взятой стране, но и в отдельных группах стран, даже самых развитых. Социальная однородность должна стать всеобщим качеством, характеризующим процесс общественного производства и общественного потребления как общемирового явления.

А теперь я предлагаю всем желающим отыскать принципиальную ошибку во всей изложенной концепции.

Я подскажу, − она диалектическая. Еще подскажу, − во всем изложенном отсутствует диалектика на уровне отдельных социальных групп, хотя, как целое, как принцип или технология диалектического взаимодействия на уровне “общественный строй” − все верно. Ну, как? Никак?

Тогда зафиксируйте свои мысли особым вниманием, иначе они разлетятся. Мы приступаем к высшему пилотажу диалектики.

Возьмем уже известную формулу: “Противоположности переходят друг в друга через самих себя, через то, что они есть”.

Разве во всей предложенной схеме развития социального движения это прослеживается? Нет. Этого нет также и в идее уничтожения “темной” стороны противоречия.

“Темную” сторону нельзя уничтожить, она обусловлена “светлой”. Аргументация Сталина в 1936 году, когда он объявил о “построении социализма”, по-детски смешна. “Отсутствие эксплуататорских классов” вовсе не означает отсутствия эксплуатации, а точнее, возможности объективного перераспределения социального потока в существующей системе социальных групп. Так или иначе, остается различие всей совокупности условий трудовой деятельности и совокупности потребляемых благ для различных социальных групп, что и есть присвоение чужого труда или эксплуатация. Этих условий невозможно изменить в одночасье, как невозможно в одночасье повысить производительность труда в несколько раз. Кроме того, “темный полюс” “эксплуатации” пуст не бывает.

В перечне классов, которые остались при “социализме”: рабочие, крестьянство, интеллигенция, нет еще одной социальной группы, не менее многочисленной, чем, например, та же интеллигенция.

Это партийно-государственный аппарат.

Сверхмонополизация производства при “социализме” в действительности превратила все общество в единый сверхтрест, единую сверхмонополию во главе с Управлением (управляющей конторой) в лице партийно-государственного аппарата, мерзкой бюрократии, самыми благоприятными условиями для размножения которой является монополия власти и монополия социальных отношений.

Здесь прослеживается та же простая аналогия, как и при попытке избавиться, например, от “вредного” северного полюса магнита. Можно ломать его на самые маленькие куски, но все они поляризуется!

Противоположности снимаются друг другом, в процессе собственного развития.

Противоположности переходят друг в друга через свое собственное развитие. “Единство и борьба противоположностей”.

Сколько раз была произнесена эта замечательная формула?

Наверное, не меньше, чем “Отче наш”.

Дракон “темной стороны” стережет каждого, кто хочет сразиться с ним. Его уничтожение в ином, в том, что вне тебя, возрождает его в тебе самом. Таков нормальный закон диалектики. Зло невозможно уничтожить злом.

Владыка Будда говорил: “Не надо пытаться уничтожить тьму, ее нельзя уничтожить, несите свет.” Такова одна из самых значительных загадок всякой революции. В ней скрываются тайна уничтожения ей же всего того, что она декларирует и к чему стремится, в ней − тайна того, почему революция всегда пожирает своих родителей и детей. Нет никакой темной и никакой светлой стороны. Пролетариат − не революционный класс, ибо истинно пролетарские условия не способны породить никакой истины. И никогда ее не порождали. Если, конечно не считать сапожника Дицгена пролетарием. Он был просто философ, занимающийся, в силу необходимости, работой, связанной с изготовлением и ремонтом обуви.

Ленин часто в своих работах, преимущественно в речах, апеллирует к “каждому сознательному рабочему”: “каждый сознательный рабочий понимает...”, далее следует, что именно понимает “сознательный” рабочий.

Я уверен, что таких рабочих не было.

Не только “сознательному рабочему”, но даже самому “превосходно образованному марксисту” Бухарину оказалась не по уму глубина простоты диалектики ленинской концепции.

И он, Бухарин, вместе с другими, доконал существенные стороны идеи перехода к социализму для Советской России, добив сопротивление “новой оппозиции” и Троцкого. Мне же думается, что здесь была тонкая, с точки зрения Бухарина и иных деятелей, игра на выживание конкурентов. Они хотели использовать Сталина и полагали, что используют, но на самом деле оказалось, что Сталин использует их.

Доверие и правильное направление развития проистекало не из понимания сказанного Лениным, а из доверия к тому, что говорит это именно он. Там же, где требовалось “понимание” с точки зрения массы, решающую роль сыграло “демократическое выяснение” истинности той или иной точки зрения. Точка зрения Троцкого, Зиновьева, Каменева не понравилась демократическому большинству, хотя и отражала, пожалуй, самые важные черты понимания идеи перехода к социализму.

Надо видеть, что выдающуюся роль в революционном движении, прежде всего, теоретическом формировании его идей, всегда играла интеллигенция, образованные люди с университетским образованием. Ни Маркса, ни Энгельса, ни Ленина нельзя было упрекнуть в пролетарском происхождении. И это им, как ни странно, не мешало. Вообще, следует сказать, что духовно развитый человек обладает если и не образованностью в привычном смысле, то богатством опыта отражения в себе иного и способностью принять его как свое. Показателен пример Рамакришны в этом отношении. Его уникальный духовный опыт принятия на себя, в себя иных религий и верований со способностью увидеть родство иного и принять это иное.

Образованность, как таковая, необходима, но она может выражаться в именно в образовании, то есть в принятии образа Знания. А Знание не обязательно должно быть знанием аналитическим, структурным и расчлененным, то есть знанием западного толка. Но то, что Знание необходимо, несомненно.

Человеком колоссального знания был Христос. В Евангелии это при традиционном прочтении почти не ощущается, так как не ощущается личность самого богочеловека. Догматическое Его восприятие, видение Его только под одним острым углом, снизу-вверх, не позволяет большинству вообще что-либо видеть в прекрасной и простой истории Его Жизни. Вся история эта − Служение.

Он демонстрировал Собой образец, систему служения, следуя которой каждый мог идти по Его стопам. Но кто же захочет нести реальный крест на себе? Легче и проще в Святые дни играть в эту “процедуру”, что, в общем-то, опошляет Его Тяжкий Труд. За простотой Его учения скрывается, но вполне видится развитому уму, поразительное умение раскрывать сложнейшие понятия в виде простых образов-притч. И я вижу эту скрытую Силу Знания и его скрытый объем. Она удивительна и она восхищает меня. И, с другой стороны, церковники глубоко заблуждаются, что простота Его учения и есть все учение как таковое. Глубочайшая ошибка христианства как идеологической и, уж извините, теоретической, концептуальной формы отражения мира, в том, что оно не сумело за системой простых образов увидеть чрезвычайную сложность Знания, которым обладал Учитель. Даже Апостолы удосужились увидеть саму идею такого понимания Учения лишь в самом конце Великого Пути и после Его (Христа) так называемого Воскресения. Мало кто знает, что основная часть Учения была дана Им, будучи в Тонком теле.

Несправедливость Его учеников в отношении долга перед Учителем состояла еще и в том, что они не дали изложения Его Учения, каким оно было в действительности.

Из-за этого христианская идеология (в том виде, в каком она представляется многие века спустя) с огромным трудом может быть интерпретирована и понимаема как реальность, в которой необходимо напряженно учиться, чтобы следовать за Учителем. “Ум, каков и во Христе”, остался за границами понимания Его последователей. Некоторые поздние добавления в Евангелия просто превращают в абсурд общую великую Идею Служения, сводя ее к пустоте и безжизненности ритуала: “веровать и креститься”.

Духовность − есть идея Служения, идея Отдаяния.

И именно идея служения ближнему, идея творчества отдаяния, в той или иной форме проявляет себя как результат того процесса социального движения, который в своей противоречивости единства и борьбы противоположностей порождал на протяжении тысяч лет замечательных Сынов Человеческих, которые суть Сыны Божьи. Не пролетарская нищета духа, не его пресловутая революционность, не состояние, когда целому классу “терять нечего”, и совсем уже жуткое “а приобретут они весь мир”. Миру явно от этого не поздоровится.

Результатом процесса перехода противоположностей через самих себя является появление тех чрезвычайно редких случаев, когда в конкретном и отдельном – в человеке – неожиданно и глубоко отражается и выражается общее и всеобщее.

Удивительно, но ни Маркс, ни Энгельс, ни Ленин не поняли этой простой истины диалектики развития, хотя сами и представляли собой именно такие уникальные образцы.

“Природа самого конечного состоит в том, чтобы выходить за свои пределы, отрицать свое отрицание и становиться бесконечным...” (Гегель)

“Не внешняя сила превращает конечное в бесконечное, а его (конечного) природа.” (Ленин)

“Единство конечного и бесконечного не есть их внешнее сопоставление, или же не соответственное, противоположное их определению соединение, в котором были бы связаны раздельные и противоположные, самостоятельные одно относительно другого и, стало быть, несовместимо сущие, но каждое есть в себе самом его единство, и каждое есть снятие себя самого, причем ни одно не имеет перед другим преимущества в себе бытия и утвердительного наличного бытия. Как было показано ранее, конечность есть лишь выход за себя; поэтому в ней содержится бесконечность, другое ее самой”... (Гегель)

Конечное − человек, бесконечное − Бог.

Ничтожность человеческого бытия на огромной планете, в которой оно (бытие) представляет собой не более чем функциональный атом Бога, через самого себя, постоянно выталкивая собственную конечность за свои собственные пределы, восходит на протяжении миллионов и миллионов лет к себе самому, к Богу внутри себя, постоянно находясь в поисках вечной истины себя самого, которая и есть Сущность человека.

Ничтожный атом человеческого бытия этап за этапом, от воплощения к воплощению накапливает и совершенствует крупицы истины, добытые им самим в борьбе с миром и с самим собой, и постепенно отдельное и конкретное становится отрицанием себя самого. Растет духовное богатство содержательности человеческого атома, воплощенное в его сущности и проходящее в чрезвычайно ускоренном темпе все этапы накопления и восхождения к Себе в конкретном личностном воплощении. Для внешнего наблюдателя кажется непостижимым и необъяснимым появление человеческого существа, проявляющего “вдруг” поразительный духовный взлет, совершающего удивительный скачок в своем развитии, который позволяет ему превзойти своих современников на многие столетия, тысячелетия, а иногда и на целые планетарные эпохи, как показывает опыт Будды и Христа.

Конечное в человеке − личность, воплощенное качество проявления сущности Ее Сознания в конкретном воплощении. И чрезвычайно редко условия личностного развития таковы, что по Идее Его Сущности они позволяют саму же личность развивать, разрушая, направленно деформируя, делая ее пластичной, а потому и позволяют развивать, расширять, углублять содержание личности до глубины, широты собственной сущности. В случаях, когда развитие Сущности велико, Ее воплощению – Личности – приходится преодолевать эту духовную пропасть (между человеческим физическим сознанием и сознанием Сущности) за одну жизнь. Если требуемый уровень развития Личности должен соответствовать очень высокоразвитой Сущности, то это связано с исключительно большой перестройкой сознания, ее кардинальной и непрерывной ломкой, которая может быть осуществлена:

– или за очень короткий период чрезвычайного психологического и нравственного напряжения, связанного, как правило, со смертью физического тела человека-личности; типичный пример первого Пути – Христос;

– или относительно длительным периодом очень высокого напряжения, непрерывно разрушающего Личность на протяжении ряда лет.

Последнее субъективно выглядит и ощущается как непрерывное расширение сознания, через ряд этапов-просветлений, на фоне чрезвычайной и устойчивой болевой перестройки самого сознания, с глубочайшими личностными, психологическими и психическими кризисами. Личность от огромного давления обстоятельств жизни, внутренней и внешней, из-за повышенной чрезвычайной чувствительности как бы течет, как кристаллический гранит под многотонным прессом с параллельным необходимым уровнем нагрева формируемого материала, чтобы он не разрушился. Фактически это является самой настоящей повторяющейся или непрерывной смертью сознания личности, но осуществляемой в относительно нормально функционирующем биологическом теле, без его физического разрушения. Человек восходит в своей ограниченности сознания к его безграничности, к вершине себя – к Сущности − и постоянно преодолевает новое, возникающее ограничение.

Такое развитие чрезвычайно опасно тем постоянным балансированием на грани жизни и смерти, так как для личности субъективно между ними уже нет различия, более того, смерть кажется намного более привлекательным выходом, чем жизнь. Духовная пытка жизнью страшна [4] . И можно тысячу раз себе задать один и тот же вопрос: “Зачем? За что?” и не получить на него ни единого ответа. Точнее, получить – в виде бесконечной вереницы тупых, безумных лиц, озабоченных собой, своими жалкими изуродованными жизнями, амбициями, их уродливым проживанием и воплощением, непрерывно калечащим себя и все вокруг.

И, кажется, нет конца и края этому тотальному и всеобщему безумию и паноптикуму уродства и низости. Во всем. Везде. Всюду.

И никто этого не понимает и не желает видеть. Никто. И ты один в этом сумасшедшем доме. И можешь делать все, что хочешь, так как никто не подаст тебе ни малейшего подтверждения правильности избранного пути, ни Бог, ни Дьявол.

Ты сам себе можешь быть и тем, и другим, если не сойдешь раньше с ума от напряжения и размышления, не совершил ли ты ошибки, фатальной и непоправимой.

И не надо ли все бросить к черту, так как РАДИ ЧЕГО ВСЕ ЭТО, РАДИ КОГО? ОНИ ВЕДЬ САМИ НЕ ХОТЯТ ТОГО, ЧТО ТЫ ИМ ХОЧЕШЬ ДАТЬ! ЭТИ БЕЗУМНЫЕ ХОТЯТ ЖИТЬ ТАК, КАК ЖИВУТ. Это ТЫ ЧТО-ТО ХОЧЕШЬ. ОСЧАСТЛИВИТЬ? ВОПРЕКИ ИМ? ТАК КТО ЖЕ ИЗ ВАС БЕЗУМЕН? И ГДЕ ЭТОТ БОГ, ПОЧЕМУ ОН МОЛЧИТ? А МОЖЕТ, И НЕТ ЕГО ВОВСЕ? ГДЕ ДОБРО И ГДЕ ЗЛО, ЕСЛИ НАД ТОБОЙ МОЖНО ТВОРИТЬ ТАКОЕ?

Может быть, ты сам сошел с ума, ты сам не такой как все? Ведь все это длится уже многие годы?!

За предоставленное время можно прийти к самым различным выводам.

Не забывайте, что это все относится к обычному человеческому сознанию. Пробудьте в таком состоянии непрерывно лет семь, да так, чтобы для окружающих все перечисленное не было заметно, так как оно всех их не касается, и ты не имеешь права демонстрировать слабость.

Таков второй Путь к предельно ускоренному совершенству.

Развитие Человека в устремлении к Богу в себе. Оно есть зеркальное отражение движения устремления Бога к человеку. Всеобщее и абсолютное через само себя, через то, что оно есть – конкретное человеческое существо, личность – превращается в свою противоположность, в отдельное и конкретное. Отдельное и конкретное, которое наиболее богато содержанием, обретает себя в общем и всеобщем, и происходит их Объединение, совершается Великая Тайна Единения Бога и Человека, которая и есть Цель Развития, Цель Бытия, которое и есть Оно Само.

“Стать Богом − это значит расширить свою душу так, чтобы она снова могла объять Вселенную. Для этого нужно достичь равновесия внутренних огней, гармонии чувств и мировоззрения. Внутреннее равновесие есть тот источник, из которого вытекают все добрые человеческие деяния...

Земной человек является воплощением (концентрированным сканирующим Лучом) Человека Огненной Беспредельности. Человек Земли является исканием Человека Космоса. Человек Космоса есть Логос, Слово Господнее, информационно-энергетическая Сфера, распростертая во Вселенной, − как общее правило и как частный случай − локально, над планетарными телами. Человек Земли есть концентрат Воли Господней, спроецированной за Землю Лучом Логоса через Мир Тонкий, где Идея Искания облекается эктоплазмой, обретает облик в виде тонкого тела, которое в дальнейшем воплощается на Земле в плотные ткани Природы. ...

Задача Искания − отразить в себе, как в зеркале, Ищущего (Логос) и слиться с этим отражением: тогда Искомый будет найден на Земле и отражен в виде энергетического фокуса − в Центр Логоса, в Его Сердце, став Его Сердцем. ... Так двойственность становится единицей Сущего: Логос обретает Искомого на Земле, а человек Земли обретает Искомого в Космосе.” (Калагия).

            Итак, не следует думать, что общее в человеке может выражаться только в форме научного и иного творчества и обязательно в сфере социальной. Все те, кем человечество может гордиться, как великими сынами своими, и есть подобные примеры творчества исторического процесса. Но надо понять, что процесс этот рукотворен и на высших уровнях осознан, то есть истинные Сыны Бога сознательно работают на Великий План и осуществляют Его. Вот они-то и есть точки роста истории человечества и ее непрерывного поступательного движения. Хотя, надо сказать, что в большинстве случаев, они сами (то есть человеческие воплощенные существа, сознание физического мозга) этого, то есть сознательной работы в соответствии с Планом, по целому комплексу причин не осознают.

            В этом скрыта серьезнейшая ошибочность марксистского понимания социального движения, но которая, как ни странно, на примере Ленина проявлялась в снятом виде, постоянно корректировалась практикой, самой жизнью, что и позволяло достигать поставленных целей. Революционным классом был не пролетариат и не тот или другой отдельный класс с его специфическими классовыми интересами: экономическими, социальными, политическими и идеологическими, а отдельные представители совершенно особой социальной группы, вернее, даже не группы, а единичные представители человеческого царства, сумевшие в себе сосредоточить единство отдельного и общего в той мере, в какой это было доступно их силе Духа.

Это единство, форма его существования, как вы, наверное, догадываетесь, есть Знание и Его рефлексия − со-знание. Определенная концептуальная модель действительности, ее образ, который оформляется в тех или иных культурных, организационных, идеологических и политических взглядах.

Революционное движение человечества поэтому есть, по сути, движение и развитие взглядов человека на свою собственную природу, моделирование себя в искусстве, науке, идеологии, политике.

Можно увидеть, что успешность или неуспешность движения отражала правильность или неправильность идеальной модели действительности. Мера соответствия текущего идеального отражения действительного материального движения, то есть его политическая, идеологическая и иная форма, самому содержанию движения. Момент или период соответствия совпадал с моментом или периодом успешного развития движения, мера несоответствия, в свою очередь, замедляла или искажала развитие содержания, что в определенный момент вызывало разрыв политической формы и ее замену иной. Пример скоропостижной гибели сталинизма (“социализма”) может быть хрестоматийным. Без понимания диалектики взаимодействия и взаимной связи материальных процессов в обществе с его идеологическими формами невозможно понять вообще никакого движения. Советское общество в 1991 году в лице, прежде всего, социальной группы “носителей знания” – интеллигенции – отбросило опостылевшую политическую форму “социализма” так далеко, насколько это было возможно.

Взаимодействие экономических и социальных реалий содержания этой формы с формой иной, абсолютно ей противоположной и чуждой, привело просто к катастрофе. “Развитой социализм”, представляющий собой сверхмонополистического монстра с его особым строем экономической и социальной жизни, оказался в форме “развитого либерализма”, который есть политическая и экономическая форма выражения максимально, предельно развитой конкуренции, что вызвало такое катастрофическое разрушение всех структур общества, какое могло бы вызвать только нанесение массированного ядерного удара по стране. Более чем двукратное снижение объема общественного производства, и притом, что сделано это все было руками самой тупоголовой и самонадеянной части “интеллигенции” в лице гайдаров, чубайсов, ковалевых и прочей “элиты”. Сравните: во время Великой Войны производство снизилось менее чем вполовину. Как можно объяснить такое безумие? А вот так и объяснить: во время “социализма”, внутреннее политическое, идеологическое давление режиму было столь уже велико, что ослабление политической и идеологической формы, слабина ее, которая была продемонстрирована пародией диктатуры путча, взорвало ее буквально на мелкие кусочки. Похоронив под хламом сталинизма и единственную надежду на выход из тупика – реальный марксизм и ленинизм. Более того, столь тесное, искреннее принятие либеральной идеи, прямо-таки влюбленность в нее, объясняется просто: как притяжение к полюсу, противоположному “проклятому марксизму-ленинизму”. Чисто по-русски и глубоко эмоционально, не успели похоронить… – да и что тут хоронить? этот хлам? – и страстная новая любовь к иной идее.

Русский народ не может быть без идеи и не может без нее существовать. Присущая ему колоссальная интегральная сила Духа обязательно должна в чем-то выражаться; Идея, даже идея как таковая, есть среда жизни Духа народа, она есть сила этого народа, его жизнь, обеспечивающая ему ту глубину присущего единства, которое и характеризуется понятием “русский”. Именно отсутствие такой идеи, ее замена суррогатами в виде идей “либерализма”, “гражданского общества”, “демократии”, которые есть все идеи разделения и бездуховного материального скотства, привели российское общество к невиданной экономической, социальной, культурной, военной и духовной катастрофе.

Дебиловатость Горбачева с его “борьбой за перестройку”, интеллектуальная деградация всей “партии”, которая есть лишь последняя идеологическая форма сталинизма, уничтожили мою страну.

Все вышло так, КАК Я И ПРЕДУПРЕЖДАЛ ЭТОГО МЕРЗАВЦА.

Так выглядит “цена”, которую пришлось заплатить за безумие “перестройки”, и это предупреждение предваряло катастрофу на несколько лет.

Впрочем, страна шла по выбранному ей пути.

Русских могли победить только русские, купленные по дешевке коллаборационисты либерализма и собственной самости. Враг Человечества сумел одолеть Великую Землю и Великий Народ лишь руками и умами (точнее − безумием) части самого Народа, который удушил сам себя в собственном полном помрачнении сознания. Это настоящие ВРАГИ НАРОДА, УБИЙЦЫ ЕГО ДУХА, ПРОВОКАТОРЫ и ПАРАЗИТЫ. Как многолики и многочисленны они, антихристы всех мастей, как респектабельны и цивилизованны, какие замечательные слова подбирают, чтобы оправдать свою сверхчеловеческую низость и ничтожество, какие самые благие намерения до сих пор их одолевают и не могут одолеть...

Итак, тайна поляризации противоположностей при попытке уничтожить одну из них, тайна перехода противоположностей друг в друга через самих себя − открыта. Я показал ее на множестве примеров. Но высший пилотаж еще не завершен. Остались одни из самых сложных фигур − понимание того, как осуществить реальное уничтожение одной из сторон противоречия, как уничтожить дракона социального порога, не превратившись в него самого.

Для выяснения тайны неуязвимости от дракона самости пройдемся кратко по пути, который показывает формула перехода противоположностей.

Противоположности переходят друг в друга через самих себя, и развитие этого процесса идет непрерывно на протяжении всего социального движения всех тех тысячелетий, которые оно охватывает. Процесс этот крайне медленный и противоречивый. Противоположности накапливают качества, присущие им самим, и, кроме этого, “борются”, взаимодействуют со своей полярностью, изменяются ею, обретая в этом взаимодействии качества, противоположные себе; возникает та или иная форма текущего единства в бесчисленном разнообразии форм. Средний, общий уровень текущего противоречивого единства содержит вариации, изменения структуры социальных потоков, которые порождают и выражают неизбежные изменения в культурных, идеологических, политических формах данного противоречия. Эти многочисленные формы есть идеальное бытие материального противоречия, его отражение и развитие в своей собственной среде, в интеллектуальных, концептуальных и иных построениях, которые оказывают собственное воздействие на источник, из которого они вышли − материальный социальный поток.

 Я напомню, что он материален, то есть представляет все формы существования материи, в том числе и духовную его компоненту. Описанный процесс должен пониматься диалектически, то есть как описание восприятия форм социального движения, которые мы можем в данном случае увидеть и констатировать их наличие вместе с совокупностью их качеств, параметров. Но мы также должны помнить, что в действительности движение имеет и противоположную сторону, так как История в своей сути есть история Посланников – Аватаров всех степеней, которые, воплощаясь, призваны выполнить ту или иную историческую роль. Качества воплощенного Существа определяют, но не детерминируют качества Существа проявленного – человека. Эти качества взаимодействуют со средой воплощения, формируют ту или иную личность, которая выполняет в той или иной мере задачу Сущности. Человеческие существа, проходящие школу воплощения в силу необходимости, как и существа, которые ее проходят на пути Ученичества, на Пути Испытания и Пути Посвящения, в той или иной мере выражают качества воплощенного Существа. Чем выше духовный опыт Сущности – Души, тем отчетливее и четче проявляются заложенные в ней потенции Духа. Ведущее качество Духа − Отдаяние. Человеческое существо, сотрудничающее со своей Сущностью, Душой, следующее ее Цели, выполняет задачу воплощения и Плана и потому получает поддержку Сущности, которая открывает личности некоторые из Вечных Истин. Такое происходит во всех сферах, необходимо лишь наличие качества служения, творчества, отдаяния себя миру. Мера этого отдаяния соответствует мере познания личности Себя, своей Души.

Итак. Неуязвимостью от поляризации никто не может обладать, это диалектический закон.

При каком условии такая поляризация не может нести в себе своей противоположности?

Разумеется, при условии, если поляризован будет тот, кто эти противоположности в силу своего собственного развития уже снял внутри себя. “Вот идет Князь мира сего и не находит во мне ничего”. Князь мира сего − Зверь сегодняшней реальности мира, Его Величество Человеческая Самость. Что это такое? Это стремление к власти. Стремление к богатству. Стремление к материальным благам, успеху, славе, удовольствию, кейфу (удовольствию от ничегонеделания), прожиганию жизни, ко всему тому, что так устойчиво и неизменно характеризует современного человека. Ведь что он с его же точки зрения будет собой представлять без всего перечисленного?

Ничтожество. Никто. Разве может человек не стремиться ко всему этому?

Может.

Редки ли случаи, когда человек не может не творить, когда он творит не из-за денег, славы, почестей, преимущества перед другими, а потому что не может не делать этого, когда он искренне и незаинтересованно хочет помочь, сохранить, сделать лучше – не для себя, а потому, что иначе не может? Да, редки. Но они есть.

Мог ли кто-нибудь упрекнуть Ленина, что он стремился к личной выгоде, славе, самоутверждению? Самый лютый враг его не посмеет сказать, что это правда. Как оценить вклад Ленина в Историю, сколько он стоит, какова его стоимость? Она неизмерима в этой категории. Ленин и то, что он сделал для человечества, – величайшая ценность, которая может быть поставлена в один ряд с подвигом величайших Сынов Человеческих. Что он получил взамен? Преждевременную, тяжелую, мучительную смерть из-за последствий покушения и чудовищных интеллектуальных перегрузок. Позор почитания тех, кто идейно уничтожил его дело, забвение или насмешки десятков миллионов недоумков.

Как был оценен вклад Человека-Христа?

Мучительной и позорной смертью, позором почитания тех, кто уничтожил простоту Его учения, забвение Его заветов и пошлое “богопочитание”, которое не позволило донести до каждого смысл того, что Он хотел сказать.

Неужели кто-нибудь полагает, что Он хотел именно того, во что превратилось сегодняшнее христианство? Может быть, он хотел религиозных войн, ужаса инквизиции? Может быть, Он хотел того раскола христианства, которое каждый может наблюдать, того фанатизма, который превращает человека в дикое, тупое двуногое? Может, Он хотел громад храмов, бесчисленных жадных толп церковных иерархий, их власти, их споров ни о чем? И это в то время, когда тысячи тысяч страдали, изматываемые постоянной болью и нищетой, теряли надежду и веру? Если вы так думаете, вы находитесь не в своем уме, а в уме Того, Кто это все сделал − Зверя.

Это − Его работа, Его − торжество, Его − победа. Да, временная.

Но сколько зла принесло церковничество всех видов и родов? Сколько разделенности, насилия. Кто может измерить? Никто.

Человечеству свойственно унижать великое, ведь только так оно сможет отдать свою дань необходимости отметить необычное, отличающееся от него самого. За что распяли Христа? Почему Он не захотел стать Царем Израиля?

Это очень сложные вопросы. Ответы на них – в психологии толпы и его отдельного представителя, представителя ее ценностей и устремленности.

Обычный средний человек олицетворяет собой ту полярность, которая существует в обществе. Каждый.

Унижаемый при возможности становится унижающим. Обираемый в иных условиях – обирателем. “Ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак”. Что формирует поляризацию в обществе? Алчность, закон необходимости “урвать” у ближнего, все ее формы, вплоть до той, которая уже не является собственно алчностью, а называется «законным отстаиванием своих интересов», без которой ты просто можешь погибнуть с голоду, умереть без врачебной помощи, выпасть из нормы социальной жизни.

Это тот настрой, который характеризует взаимное недоверие, знание того, что если ты не возьмешь то, что обязан взять, то останешься ни с чем, останешься бесправным, лишенным всего, униженным и уничтоженным. Закон стаи. Да, чуть цивилизованной, но стаи. Человечество не так уж далеко ушло от своих звериных братьев.

Его закон существования: взять больше, чем дать, и все законы, все идеологические установки, все нравственные нормы, все попытки поставить существо из стаи в определенные рамки говорят лишь это. Нравственность предполагает безнравственность, если бы не было второй, не было бы первой. То есть не было бы самого понятия нравственность. Нравственные нормы также порождают безнравственность в той же мере, как и безнравственность предполагает существование нравственности.

“Каждый сам за себя − один Бог за всех.”

 Именно поэтому для обычного среднего человека дракон социального порога смертельно опасен. Для него и для всех, кто его окружает.

Он не опасен лишь для тех, кто сумел победить его перед этим в себе.

Итак. Общество поляризовано, огромное число социальных групп с их взаимной противостоящей, противонаправленной силе экономических, социальных, политических интересов стоит на страже этой поляризации.

Власть имеют те, у кого наибольшая социальная сила. Они образуют собой и своей властью государство, выражающее идею их власти, их господства. Государственная власть не консенсус, государственная власть – это диктат сильнейшей социальной группы. Государство сильнейшего класса представляет собой сильнейший класс в обществе. Оно стоит на страже его интересов, он выражает его мысли, оно – воплощение мыслей господства. Общество опутано идеологией господства сильнейшего. В данном случае это – демократия.

Демократия − одно из самых загадочных для обывателя по своему содержанию понятий на сегодняшний день. Демократии − нет. Не было. Но она обязательно будет. Она будет тогда, когда не будет сегодняшней демократии – позора человеческой цивилизации, идеологии господства и подавления. Демократия − идеология “мировой демократии” − есть идеология дружелюбного фашизма. Я этому феномену уделю отдельное внимание, он того заслуживает.

Что собой представляет социальная и экономическая революция сейчас? Что собой представляет Духовная революция?

1. Устранение, демонтаж и разрушение существующего государства, его структур.

2. Формирование управляющих структур и институтов Духовного государства.

3. Переход государственной власти в руки тех, кто может не бояться стража порога социальной поляризации, тех, кто уничтожил его в себе, погасив противоречия общества в своей душе, сознании, жизни.

4. Формирование экономической, социальной и духовной политики как системы экономических, социальных и духовных форм, соответствующих существующему объективному уровню развития общественных отношений.

5. Международное оформление системы условий, обеспечивающих устойчивость и нормальное развитие Духовного государства.

Эти пять пунктов я раскрою отдельно и подробно. А пока рассмотрим, как выглядит социальная структура современного общества, и какие изменения с ней происходят по мере революционного переустройства общества.

Я уже показал, что революционное движение есть воплощение идеи Знания человеком себя и общества. Идеи становятся материальной силой, когда они овладевают массами.

Если предположить, что в мире есть идея, которая может овладеть сотнями тысяч и миллионами, которые в этой Идее видят воплощение своих коренных потребностей и интересов, то они, приняв эту идею как свою по информации, которая в ней содержится, по чувствам, которые в ней присутствуют и которые они разделяют, то эта идея есть условие революционного переустройства всей системы общественных отношений. Важно лишь наличие условий восприятия этой Идеи.

Это условие − наличие обостренного до крайности противоречия развития. Оно есть, оно налицо в России. Оно есть, оно налицо в мире. Для мира этим условием, вернее, его спусковым механизмом, служит развитие разрешения противоречия в России.

Я много размышлял, как мне показать на диаграммах существо процесса того, что должно произойти в мире. Вначале я хотел показать в общем виде для нескольких групп стран, что с ними должно происходить на протяжении пятидесяти лет. Картина должна была быть только качественной. Но, поразмышляв, я отбросил эту идею, решил показать только идею данной идеи.

Дело даже не в исключительной сложности задачи, для меня она частично снималась принятыми мерами упрощения, а скорее, в известной бессмысленности громоздкости того, что я должен был проделать.

Несколько слов о характере символики представленных ниже диаграмм. В диаграммах, показанных выше, цвет условен, он лишь обозначает наличие определенного (во многом символического) класса в структуре иных классов.

Для того, чтобы более или менее объективно отразить реальную структуру социальных групп в обществе, причем не в абстрактном, а в конкретном обществе, необходимо иметь адекватный символический аппарат этого.

Закон необходимого многообразия неумолим: моделирующая система должна обладать не меньшим числом степеней свободы, чем моделируемая. Строго говоря, это формально невозможно. Необходима та или иная степень линеаризации, упрощения, но с сохранением существенных сторон модели. Я напомню, что рассматривать диалектику классов мы начали от простейшей формы социального движения, в которой отсутствовала поляризация на классы. Первобытнообщинный строй жизни. Диалектическое отрицание утверждает, что по прошествии всего пути содержания развития движения общество придет к аналогичному состоянию, но на более высоком витке спирали развития. Марксизм называет это состояние (которое, опять же, строго говоря, не есть состояние) коммунизмом. Данный общественный строй по марксистской терминологии распадается на две фазы: социализм и собственно коммунизм. Необходимо понимать, что понятийный аппарат, сформированный в марксизме, действенен только как теоретический аппарат. Марксизм уничтожен, в основном, в 1926 году, а окончательно – к середине тридцатых годов. С учетом этого содержательность теоретического марксизма также чрезвычайно искажена.

Строго говоря, ее вообще нет, так как я только-только ввожу вновь эту концепцию в общественное сознание. Марксизма никто не понимает, никто не видит смысла того, что написали Маркс, Энгельс и Ленин. Это абсолютный факт действительности.

Он доказан существованием “социализма” и его “крахом”.

Именно из факта полной теоретичности марксистских моделей следует, что его видение есть лишь определенное отражение реальности. Да, верное, да, правильное, но приближенное. Нет слов, т.е. реально нет соответствующих слов, понятий, чтобы охарактеризовать символами-понятиями то, что будет многие и многие десятилетия спустя. Я говорю о реальном социализме.

Том социализме, который должен представлять собой нечто, что сейчас лишь можно приближенно выразить следующей категорией: социально и экономически однородный общественный строй, в котором отсутствуют классы. То есть реальность социализма (где само понятие “социализм” есть некоторый символ-обозначение будущей реальности) выражается последовательностью восьми слов, фразой, отчасти раскрывающей содержательность понятия “социализм” через иные понятия.

Проблема заключается в том, что сейчас я должен продемонстрировать читателю то, что не имеет адекватного представления в понятиях, которые могут быть восприняты им. Марксистский понятийный аппарат хотя и дает, на мой взгляд, достаточную глубину понимания, но, во-первых, как я и сказал, он забыт, утерян, а во-вторых, в исходных посылках, то есть на уровне основ минимальных структурных единиц моделирования, дает недостаточную разрешающую способность, чтобы разглядеть нужные детали.

Классическая марксистская интерпретация очень массивна и фундаментальна, но ошибочна в пункте «революционного» осуществления социальной однородности (вспомним магнит и его поляризацию при отламывании).

Та, которую я мог бы дать в разработанной мной системе понятий, более краткая, но лишь постольку, поскольку она содержательнее, плотнее и зафиксирована в иной системе символов-понятий.

После всего этого, несколько затянувшегося экскурса в марксизм, как и обещано было – насколько возможно проще − я попробую дать некоторые стороны этой системы моделирования движения, которые я частично ввожу и показываю как социальный поток.

Та картина, которую каждый может далее увидеть, действительно достаточно сложна, а поскольку я пишу все-таки не учебник по марксистским интерпретациям действительности – я ограничен имеющимися средствами – покажу лишь часть общей картины. Поэтому я поступлю следующим образом. Я покажу приближенную аналогию и общую направленность идеи развития. Ее основные черты раскрою позже, во всем объеме книги.

Итак. О символизме отображения. Социально однородный общественный строй мы обозначим определенным цветом.

Учитывая диалектику развития − белым. Вхождение в развитие разлагает белый свет на составляющий его спектр. Конечное развитие вновь приводит к однородному общественному строю – коммунизму. Но необходимо отметить, что в данном случае уже налицо значительное упрощение ввиду того, что реально исходным пунктом (первобытной общиной) является многообразие общего, которое лишь в отдельных своих частностях соответствует символике понятия “первобытнообщинный строй” (ПОС). ПОС в действительности разновременен и крайне разнообразен, что уже не может быть показано исходным однородным белым цветом диаграммы.

Отчасти проблему могла бы снять объемная модель пространственной окрашенности, которая в своей проекции может давать существенную характеристику единства – доминирующий интегральный цвет. Но... Именно поэтому я занимаюсь упрощением и вынужденно демонстрирую общую идею, которая даже в своем крайне упрощенном виде все-таки очень сложна.

Итак, примем, что исходным и конечным пунктом является однородный белый цвет, характеризующий экономическую, социальную и духовную компоненты.

Развитие возникающих социальных групп так своеобразно смешивает цвета, их насыщенность, глубину, что формируются соответствующие оттенки сочетаний цветов, которые вновь вступают во взаимодействие и через ряд циклов постепенно формируют белый цвет нового витка однородности – некий абсолютный коммунизм. Я характеризую эту реальность простым понятием “однородный”. Но ее необходимо раскрыть. Воспользуемся марксистскими категориями. Итак, будем видеть три различающихся уровня однородности, обозначив их комплексом взаимосвязанных понятий:

- экономический и экономико-социальный;

- социально-экономический, социально-политический, социально-культурный и социально-мировоззренческий;

- социально-интеллектуальный, социально-духовный и духовный.

Социализму приблизительно соответствует первый уровень.

Неполному коммунизму («развитому социализму») соответствует второй.

Полному коммунизму, далее, абсолютному коммунизму – третий.

Я ввел некий условный термин “полный коммунизм”, как некий общественный строй, собственно являющийся коммунизмом. Реально до него − многие столетия.

“Абсолютный коммунизм” характеризует то, достаточно неопределенное понятие “совершенная, полная духовная однородность”, которое в своем собственном смысле может быть реализовано лишь в конце седьмой расы.

К сведению, сейчас мы только-только входим в рождение шестой расы. И хотя по историческим меркам обе расы будут относительно короткими в сравнении со своими предшественницами, но до действительной “духовной однородности” − многие тысячи лет.

Так что на необозримые тысячелетия человечество примет как данность сущностное духовное родство всех и каждого и объективную, обусловленную уникальным духовным опытом каждого человека, его Сущности, духовную неоднородность.

Десятилетия, многие десятилетия понадобятся для становления социально и экономически однородного общественного строя. Столетия и столетия – для однородного социально-политического, социально-культурного, социально-мировоззренческого и относительного (начального) духовно однородного строя. И многие тысячелетия − для действительного духовно однородного Единого Человечества.

Возьмем за основу цели демонстрации определенного этапа развития некоторый цветовой компонент или аспект общественной однородности, который должен достичь определенных кондиций однородности в виде того же социализма. Смысл принятой цветовой модели развития заключается в том, что она достаточно глубока и целостна, так как в собственной структуре закона развития содержит немало того, что, по-видимому, может быть практически использовано при моделировании.

Строго говоря, конечный белый цвет, который будет достигнут, формируется как система цветового выражения мирового развития в целом.

Видите парадокс? Мы реальное многоцветье человеческого бытия пытаемся втиснуть в “одноцветную” характеристику “однородности”. То есть это некоторая система уравнений социального потока, характеризуемого набором параметров, выражающих понятие “цвет” (качество конкретной социальной группы как целого), как символ данной социальной силы в системе цветовой гаммы мирового развития.

Поэтому некоторый промежуточный этап не может быть выражен однородным и однообразным единым цветом (впрочем, как и исходный, и конечный). Здесь мы можем просто определить условность состояния, заявляя, что социализм, например, как специфический образ экономической и экономико-социальной однородности, характеризуется голубым цветом. Также надо принять и понять, что воздействие духовной революции сознания непосредственно и явно, объективно осуществляет переполяризацию цветовой гаммы общества, изменяя ее, “осветляя” и изменяя цвета, характеризующие ту или иную социальную группу. Но и это явление имеет свои объективные границы. Процесс этот и разновременный, и одновременный, и проходить он будет специфично, но в единстве изменений, которые будут происходить в мире. Именно это содержательно характеризует утверждение: “Молния Духа сверкнет и оставит мир совершенно иным”.

Необходимо понимать условность цветовой гаммы, кроме некоторой идеи “темного полюса”, как выражения нескольких различных социальных групп, представляющих государство и контролирующих его. Это основные противники Духа, основная сила Врага Человечества, те, кто принял “печать” Зверя “на чело”. Они − те несколько процентов населения России, которые сосредоточили в своих руках основную массу богатств ее, олигархические кланы, которые контролируют его и жируют на нем. Остальные социальные группы, примыкающие к ним, также обездушены, задушены нуждой или подкуплены и совращены Зверем, приняли “печать” на руку. Лишь одна из групп, символически изображенная голубым цветом, духовно жива. На самом деле она занимает столь малое относительное место на диаграмме, что реальное ее отображение просто невозможно. Наличие в каждой стране такой группы − реальность, но она относительно очень мала. Я также не буду отображать с учетом условности модели всего многообразия видов социальных структур и их особенностей по отношению к друг другу. А также и их числа. Будут лишь частичные качественные характеристики некоторых различающихся образов государств, характеризующихся резко отличающейся социальной структурой по отношению к системе и друг к другу.

Развитие Мировой революции Духа будет осуществляться в несколько этапов:

1. Духовный переворот в России.

В процессе его формирования и развития, вплоть до момента провозглашения создания Духовного Государства, он охватит собой непосредственное окружение России в лице ряда стран бывшего Советского Союза. Изменения, и изменения серьезные, будут инициированы в ряде стран, с которыми формируемая Империя Духа связана глубинными идеологическими и духовными корнями. Я укажу лишь на восточный характер ориентации дальнейшего направления развития Духовной революции, так как для Запада ее принятие связано с коренной мировоззренческой ломкой, изменением сознания и представляет огромные внутренние трудности, которые, в конце концов, будут самим же Западом преодолены.

2. Второй этап связан с отпадением трети мира от формирующейся Империи Мирового Зла во главе с США и однозначное отвержение идеологии Империи − так называемой демократии: “Треть городов языческих пала”.

С наличием серьезнейших идейных международных конфликтов, с возможной угрозой мировой войны, с мировым экономическим, социальным, политическим и духовным кризисом. Угроза мировой войны будет исходить только из-за свихнувшегося, обезумевше-растерянного Запада и, прежде всего, из-за Соединенных Штатов Америки.

3. Третий этап есть этап стабилизации и выравнивания. Этап установления равновесия и постепенного разрушения остатков Империи Мирового Зла.

Налаживание Нового Мирового Порядка через существующие мировые институты взаимодействия и вновь создаваемые. Он также будет достаточно противоречив.

Вот, собственно, и все, что можно пока сказать о предстоящем Мировом Перевороте. Надо учесть, что перечисленные этапы отчасти условны и проникают друг в друга, но если здесь и можно осуществить периодизацию, то она в моем видении именно такова. Во фрагменте “О будущем” данный предмет рассмотрен подробнее.

             Итак. Диаграммы состояния относительной социальной структуры общества. Момент: накануне переворота. Россия.

Момент: после провозглашения Духовного Государства. Россия.

Момент: пять лет после Духовной революции.

Момент: десять лет после Духовной революции.

Момент: пятнадцать лет после Духовной революции.

Момент: двадцать лет после Духовной революции.

И т.д. ….

Так постепенно формируется единая, однородная относительно экономической и экономико-социальной составляющей социальная структура, постепенно приближающаяся через все многообразие цветов и их тинктур к определенному единому цвету – голубому (в интегральном смысле).

А однородность белого цвета находится в невообразимой глубине столетий.

Такова общая схема диаграмм состояния социальных систем. Таково краткое изложение марксистской концепции социального движения для умозрительных моделей развития и для самой реальности, как она есть сейчас. Не устали? Если нет, продолжим. Если да, отдохните! Предмет действительно очень сложен.

А теперь вернемся к глубинам марксистской мысли и повторим, в чем состоит суть марксизма.

            X. 3. <Марксизм>

Основа, стержень марксизма, его ведущая основная идея может быть выражена в следующем:

“Общий результат, к которому я пришел и который послужил затем руководящей нитью в моих дальнейших исследованиях, может быть кратко сформулирован следующим образом. В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения – производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производительных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями или – что является только юридическим выражением последних – с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественнонаучной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче – от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение. Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе переворота по ее сознанию. Наоборот, это сознание надо объяснить из противоречий материальной жизни, из существующего конфликта между общественными производительными силами и производственными отношениями. Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества. Поэтому человечество ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже имеются налицо или, по крайней мере, находятся в процессе становления. В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный способы производства можно обозначить, как прогрессивные эпохи экономической общественной формации. Буржуазные производственные отношения являются последней антагонистической формой общественного процесса производства, антагонистической не в смысле индивидуального антагонизма, а в смысле антагонизма, вырастающего из общественных условий жизни индивидуумов; но развивающиеся в недрах буржуазного общества производительные силы создают вместе с тем материальные условия для разрешения этого антагонизма. Поэтому буржуазной общественной формацией завершается предыстория человеческого общества.”

Январь-февраль 1859 г ., т.13, с.6-8.

Иначе говоря, марксизм утверждает:

1. В социальной форме движения материи наличествует порождающее ее противоречие, которое и есть интерес (система интересов) человека, отражающий наличие нарушения гомеостаза и стремления достичь его, сохранить устойчивость, то есть поддержать саму жизнь, как она понимается в выражении и направленности интереса социальной системы (от человека до всего общества в целом).

2. Однонаправленность или совпадение (в той или иной мере) интересов элементарных социальных сил консолидирует их, сводит в некоторое единство, что выражает интеграцию-обособление отдельной социальной силы, как стремления к равновесию и сохранению жизни в составе социальной системы более высокого уровня. В марксизме такие социальные группы называются классами.

3. Разнонаправленность или противонаправленность интересов приводит к столкновению социальных сил различных уровней, к борьбе, противостоянию, взаимодействию, то есть к той или иной форме конфликта. В марксизме это называется классовой борьбой. Классовая борьба, как массовое, на уровне общества взаимодействие различных социальных сил, является выражением противоречия интересов на уровне общества. Возникновение-разрешение этого противоречия порождает движение общества в определенном направлении. Революционное, скачкообразное изменение соотношения сил приводит к коренной ломке всей системы отношений в обществе и установлению новой. Это явление называется социальной революцией. Вся история человеческой цивилизации есть борьба социальных сил во всем объеме ее содержания, по всем социальным уровням, во всем богатстве форм проявления.

4. Системе условий производства и потребления соответствует определенная форма общения, то есть та совокупность связей и отношений, которые существуют как отражение в сознании людей самих материальных отношений. Они суть система идеологических отношений, являющихся вторичными по отношению к материальной системе отношений.

5. Марксизм выделяет несколько основных, ведущих форм, в той или иной степени явно наличествующих в человеческой цивилизации, в особенностях ее пути развития противоречий борьбы социальных сил. Они называются общественно-экономическими формациями.

Первобытнообщинная. Рабовладельческая. Феодальная. Капиталистическая. Коммунистическая.

Пять формаций. Каждая из формаций, исходя из основного источника (среды) производства и воспроизводства общественных отношений, имеет свой доминирующий способ производства.

Маркс выделил следующие: азиатский, античный, феодальный и капиталистический способы производства.

6. Социальная борьба, борьба и взаимодействие социальных сил на определенном этапе развития породили социальные институты государства, как особую социальную группу, оформляющую данную форму взаимодействия и борьбы классовых сил. Развитие этой борьбы приводит к закономерному и неизбежному изменению социальных институтов в результате социальных революций и к изменению самого государства и его организации, а в некотором пределе, по мере исчерпания капиталистического способа производства самим собой, к диалектическому отрицанию государством себя самого.

В марксизме это названо отмиранием государства. Непосредственной формой инициирования такого процесса является так называемая мировая коммунистическая революция.

Таков, собственно, марксистский этап развития учения, позволяющего увидеть социальное движение и познать его законы развития.

Я уже кратко показал следующие этапы развития марксизма, но на них необходимо остановиться подробнее после прикосновения к действительной сложности рассматриваемой формы движения.

Прежде чем перейти к Истории ушедшего века, я, как и обещал, попытаюсь показать некоторые аспекты реальной сложности социального движения как формы развития материи. В отличие от всех остальных видов движения социальное движение – самый сложный его вид, диалектически включающий в себя все предыдущие. Сложность социального движения требует рассмотреть, прежде всего, и само движение как систему.

Первый аспект. Иерархичность социальных систем.

Социальная система − это человек, группа людей (постоянная), группа людей относительно постоянная, группа людей виртуальная, одним словом, все возможные вариации возникновения отношения между социальными субъектами, способными образовывать группы.

В данном случае речь идет о малой группе. Таковые суть семья, круг устойчивых знакомых, круг родственников или друзей, группа рабочая (профессиональная), группа внерабочего времени (клубная) и т.д. Многообразие малых групп велико.

Далее идут объединения малых групп той или иной формы, в которых сами малые группы уже рассматриваются как некоторые целостные социальные системы, которые, в свою очередь, взаимодействуют между собой. Малая группа потому и группа, то есть целостность, что она представляет собой нечто стремящееся к самосохранению, то есть к устойчивому равновесию вопреки внешним воздействиям. Если такое качество отсутствует, отсутствует и система. Данный критерий позволяет осуществить модельное представление по всем уровням.

Малые группы объединяются и соотносятся как элементы социальной системы вышестоящего уровня в соответствии с указанным критерием и целями моделирования. Например, данная семья включается в систему отношений религиозно-духовного характера и относительно устойчиво отправляет соответствующие потребности в отношениях с другими подобными малыми группами.

Или: малая рабочая профессиональная группа включена как компонент в структуру корпорации или крупного объединения. Проживание в одних условиях, например, в многоквартирном доме, включает малую группу в социальную группу жильцов, которых объединяет определенное единство интересов в данном аспекте.

То же относится, например, и к садово-огородному товариществу, где объективно семьи вступают в отношения по охране, поливу, решению иных общих возникающих проблем.

Вообще, следует сказать, что формирование подобной системы структур (число которых может составлять многие сотни и тысячи) − дело очень кропотливое и требующее соответствующих навыков системного анализа (что достаточно распространено), системного синтеза, о чем я, например, и не слышал, а кроме этого, диалектического (то есть в движении и взаимодействии обоих подходов) их слияния, чего вообще и близко пока нет.

Так осуществляется представление до любого необходимого уровня обобщения, объединения в соответствии с целями, которые ставит перед собой исследователь.

Для того, чтобы уяснить природу построения модели социального явления, а мы именно строим модель, необходимо абстрагироваться и увидеть все явление в виде образа-схемы; с одной стороны, простого, чтобы быть образом, с другой стороны, достаточно сложного, чтобы отразить в себе реальную сложность явления. Например, вот так:

S – социальная система;

R1 – вектор входящего совокупного ресурса системы;

R2 – вектор выходящего совокупного ресурса системы.

Такова схема, на которой я исследовал существующую систему отношений.

 Вектор входящего совокупного ресурса системы подразумевает все то, что социальная система (человек и/или вся иерархия социальных структур, которая включает его в себя) потребляет, что является условиями ее существования и развития.

Это “все” может быть представлено в виде декомпозиции (выделения существенных и различающихся родов, видов потоков) ресурсов.

Элементарный анализ-синтез системы показывает массу интереснейших сторон, которые проявляются как противоречие состояния социальной системы.

Например, соотношение и корреляция входящего и выходящего потоков. Что собой представляет материалистическое понимание истории? Зависимость выходящего совокупного социального потока от входящего для данной социальной системы, больше ничего. Здесь мы представляем движение как противоречие; в таком представлении истинный характер происходящего в силу необходимости анализа, разрывая реальную непрерывность, огрубляет движение до представления о нем, до некоторой схемы-образа. Как итог, причина меняется со следствием местами. Отсюда и вывод о детерминированности входным потоком выходящего потока, что и есть известное материалистическое положение, постулируемое марксизмом. На самом же деле аналитический аспект, как и синтетический, есть лишь момент связи и отношения одного с другим. На самом деле, как движение, и тот, и другой аспект противоречия есть лишь иное себя самого. Это необходимо понимать, чтобы не впадать в ошибку представления, которое есть только модель. Реально, в движении причина и следствие слиты воедино.

Мы пытаемся в процессе моделирования увидеть движение. Но видим в представлении его остановку в форме представления. Действительный социальный поток как социальную форму движения нельзя представлять в виде узлов (систем: человека и всего, что включает его как элемент). Его можно увидеть, мыслить как некоторую цельность, непрерывность и перетекание одного в другое. В представлении единство и непрерывность искусственно разъединяются в форме собственно потока некоторого абстрактного социального ресурса (как декомпозиции, детализации и конкретизации его) и узла, который его преобразует в себе и отдает в поток далее. То есть отношение вектора R2 к R1 в необходимой (для конкретного случая) системе проекций значения является моделью социальной системы.

Эта социальная система есть форма-носитель противоречия, которое выражено в противоречии состояния. Наличные характеристики входящего и выходящего потоков представляются формой выражения противоречия.

Его содержанием является состояние и изменение самой социальной системы, ее “внутреннего”.

На уровне элементарного атома социального движения − человека − это “внутреннее” есть совокупность объективных и субъективных физиологических, психологических, психофизиологических, нравственно-интеллектуальных и иных параметров состояния. Усталость, состояние здоровья, самочувствие, настроение, настрой на работу, − все это и многое другое является выражением противоречивого и разнородного комплекса внутреннего состояния человеческого существа. Весь комплекс противоречий обуславливает систему интересов.

Противоречие состояния выражается в системе интересов. Интерес − осознаваемая и выражаемая в той или иной форме потребность.

Потребность имеет две фазы: нужды, как выявления противоречия состояния, и собственно потребности, как выражения противоречия состояния.

Само противоречие состояния во всех формах и всех уровнях есть мера нарушения личностного (в общем случае – социально-группового) гомеостаза.

Интерес в своей сфере проявления характеризуется некоторым дополнительным рядом характеристик: мерой выраженности, чувствительности, мерой осознанности, мерой адекватности выражения потребности и другими.

Интерес от потребности отличается тем, что человек осознает то, что чувствует. Соотношение между чувствованием и осознанием также различно у разных людей, в том числе и в процессе выражения противоречия состояния.

 Процесс и направление приложения интереса в структуре иных интересов можно назвать целеполаганием.

Модель целеполагания, которая является в текущий момент доминирующей и представимой как некоторый итог, видится человеку как цель.

Подобно тому, как неграмотный человек сам порой не может выразить свой интерес, существующий у него в форме неопределенной нужды, так то или иное нарушение гомеостаза вышестоящей социальной системы часто оформляется в виде ложно выраженного интереса и ложной цели его достижения. Здесь мы вторгаемся в воистину необозримое пространство состояний, которое самым чрезвычайно запутанным и сложным путем осуществляет развитие системы. Здесь сфера идеальных представлений, которые и определяют то многообразие действий человеческих существ, которые мы можем наблюдать в реальности. Я хочу, чтобы вы ощутили многообразие сложности, в которой пребывает любое человеческое существо, ибо многообразие интересов неисчерпаемо, они сочетаются и влияют друг на друга, изменяют друг друга и себя, искажаются и деформируются. Например, некоторый общий религиозный интерес, существующий на уровне мировой религии, самым непосредственным образом влияет на направленность и содержание интересов на личностном уровне.

Простейший пример – т.н. «кошерная» пища.

Религиозные, политические, нравственные, правовые, то есть все многообразие идеологических форм существования системы интересов – от отдельного человека до всего человечества в целом – самым причудливым образом влияет и выражает многообразие личностных интересов, интересов малых, средних и больших социальных групп.

Необходимо обратить внимание на качество интереса в связи с определенным качеством, порождающим его отражение в головах участников социального движения. Лишь объективность отражения интереса, как живой идеальной целостности, способна вести к его истинному, а не иллюзорному существованию, и далее – к реальности его достижения не как миража, а как цели, ведущей к счастью, то есть к той реальности, которая есть Жизнь Духа. Сейчас человечество устремлено к миражам религии потребления. Это единая мировая религия мира сейчас, объединяющая в своих рядах все верования, все мировые религии, всю шелуху религиозности. В ней находят сейчас свое “духовное утешение” миллиарды, она есть их истина “божественности”, ей уделяют внимания в сотни и тысячи раз больше, чем всему иному. Иное название этой религии – “Демократия”, “Гражданское общество”, “Права человека”. Такова плата за невежество.

Второй аспект сложности явления состоит в следующем.

Кроме иерархической сложности (сложности “по вертикали”), можно видеть внутреннюю структурную сложность системы социального потока (сложность “по горизонтали”). Сам социальный поток есть символическое обозначение, в известном смысле, синоним социального движения.

Под социальным потоком понимается определенная форма представления социального движения, позволяющая понять и увидеть само движение.

На уровне образа-представления социальный поток представляет собой единство трех компонентов: входящего потока, системы (структуры) его преобразования, исходящего потока.

Структура преобразования представляет собой социальную систему – “черный ящик”, обладающий комплексом внутренних параметров.

Как входящий, так и исходящий потоки представляют собой некоторый многомерный вектор ресурса социальной системы.

Система потребляет ресурс, система использует потребленный ресурс для сохранения своего равновесия, система в процессе поддержания равновесия производит ресурс. Ее последующее состояние является функцией этих трех параметров: входящего потока, предыдущего состояния системы, исходящего потока.

Зная исходное состояние системы, зная систему потоков, в которых она находилась в процессе своей жизни, можно определить ее будущее состояние. Исходное состояние системы, применительно к человеку, определяется следующими факторами: качеством воплощенной Сущности и ее кармическими задачами в данном воплощении, психической, физиологической, психофизиологической матрицей материального тела носителя – терминала (физического тела и сознания физического мозга человека).

Иначе говоря, исходное состояние социальной системы (рождение) есть результат взаимодействия трех систем: духовной, психической и физиологической.

Далее система включается в поток и движется (изменяется) в непрерывном преодолении возникающих противоречий состояния в стремлении сохранить целостность и устойчивость, то есть жизнь. Такова тайна сложности и многообразия проявлений человеческой жизни на планете и ее социальных структур.

Таков общий подход к моделированию человеческой деятельности.

Структурная, иерархическая сложность системы потока есть лишь иная сторона сложности и иерархичности самих социальных систем. Мы лишь в процессе моделирования производим декомпозицию системы, заменяя существенную нелинейность социального движения ... тоже нелинейностью, но такой, которая, вообще говоря, единственно и позволяет подойти к решению и решить уравнение социального движения относительно заданного объекта (субъекта). В нем много еще неизвестных параметров, например, духовный компонент и Его задача, но о нем все же вполне достоверно можно судить по ряду косвенных признаков проявления, а именно, по соотношению (качеству развития и стабильности) входящего и исходящего потоков. Дух проявляет себя в отдаянии, то есть в способности творить и отдавать гораздо больше того, что получает. Средний человек гораздо больше потребляет, чем производит. Средний человек – паразит на теле социальной системы.

Возникает ситуация, когда система паразитирует на себе самой, замыкается на саму себя. Это фундаментальное принципиальное проявление сущностной неустойчивости любой нелинейной системы, замкнутой на себя саму. Рано или поздно такое положение в очередной раз разрушает систему и переводит ее в иное качество состояния неустойчивости, то есть в меньшую (или большую) меру замкнутости на себя.

Я хочу, чтобы специалисты по теории систем обратили особое внимание на данное обстоятельство и смогли оценить глубину и фундаментальность данного утверждения. Человечество, как единая система, замкнуто на себе, на своих собственных проблемах, оно развивается и существует за счет разрушения самого себя, своих подсистем и компонентов. Внешне это, как общее, выражается в том, что как отдельный человек, так и все человечество в целом существуют за счет своего ближнего и дальнего, за счет окружающей природы, за счет иных царств Бога – минерального, растительного, животного, последовательно и жестоко уничтожая их и себя.

Человек берет больше, чем отдает.

ВОТ КОРЕНЬ ПЛАНЕТАРНОГО ЗЛА.

Человечество сейчас и во все предыдущие эпохи – это форма существования Зла, которое есть раздробленность и противостояние друг другу.

Таков второй фундаментальный вывод.

Бог есть Любовь. Любовь есть Братство и Единство, то есть жизнь отдаяния.

Существо Любящее отдает больше, чем берет.

Существо Ненавидящее (а то, что не есть Любовь, сотрудничество, Братство, то есть Ненависть) всегда берет больше, чем отдает.

Человечество устремлено вниз, к земле, к материи, а не вверх, к Небу и Богу. Человечество сейчас – это непрерывно потребляющий монстр, Зверь, пожирающий все вокруг и свое собственное тело.

Качество это развито по-разному, конечно. Но современная Западная цивилизация и ее “лидер” – США – это и есть олицетворение Зверя Ненависти.

Да, особой, формально-дружелюбной, но ненависти, ибо основа этой цивилизации Не-Любовь.

Основа этой цивилизации – равнодушие ко всему, кроме себя, а это и есть самая утонченная, самая прочная и неистребимая, самая эффективная форма ненависти.

Основа этой цивилизации – циничное использование всего вокруг себя, замкнутость на себя, пожирание сильнейшей частью слабейших.

Собственно, одна из моих главных задач – сорвать с нее агнчую шкуру с “агнчими рогами” и показать хищный оскал Зверя.

Посмотрите, дорогие мои Западные “язычники”, этот Зверь – ВЫ ВСЕ.

А сейчас, с духовным умерщвлением Великого Народа, я наблюдаю качественный рост Зверя – Зверь обретает Планетарное качество: формируется Единое планетарное Государство во главе с США. Это и есть Его, Зверя, Идеал – Дьяволочеловечество.

Интересно одно – неужели все настолько глупы, что не понимают и не чувствуют, что этот Монстр нежизнеспособен?

То есть Он проживет еще несколько десятков лет, погубит все живое и большую часть Себя самого и сгинет так, как сгинула Цивилизация Атлантов.

Бог, то есть остальные Царства природы, не допустит далее существования этого Чудовища.

Человечеству мало очевидностей в виде нарушений климата, землетрясений, тайфунов, наводнений, засух, болезней, непрерывного голода...

Оно не желает всего этого видеть.

Но ведь это и есть нарастающее сопротивление Природы Человеку. Человечество должно было стать стержнем планетарного гомеостаза, Сознанием Устойчивости и Равновесия, Его Духом Мира и Единства.

Вместо этого оно в безумии и оголтело разрушает устойчивость, уничтожает Жизнь.

ВЫ ВСЕ, ВЫ ПОЛАГАЕТЕ, ЧТО ЭТО БУДЕТ ДЛИТЬСЯ ВЕЧНО?!

Прочтите Агни-Йогу, БЕЗУМЦЫ, какие ОТЧАЯННЕЙШИЕ УСИЛИЯ ПРИХОДИТСЯ ПРИЛАГАТЬ ИЕРАРХИИ, ЧТОБЫ СДЕРЖАТЬ НЕМИНУЕМЫЙ ВЗРЫВ ПОДЗЕМНОГО ОГНЯ, который сметет всю хваленую “человеческую цивилизацию”!

Дисбаланс, дисгармония получения и отдавания, производства и потребления, ресурса, потребляемого системой, и ресурса, производимого ей, выражает некоторую самую общую идею.

В данном случае, она есть Идея Личного Блага. Или, в экономических категориях, Идея Рынка. В политических – Идея “Демократии”, “Либерализма” и прочего политического навоза, погруженного прислугой Зверя на эту идейную телегу.

В противовес ей на внутреннем плане медленно, но неуклонно формируется Идея Общего Блага, ИДЕЯ ЕДИНСТВА.

Экономически и политически – Идея Мировой Общины.

Рассмотрим чуть подробнее потоки ресурсов, несмотря на то, что здесь ситуация внешне еще более запутанная, чем с иерархической сложностью социальных систем. Человек что-либо потребляет: продукты питания, предметы одежды, ресурс вида “жилье”, информационный ресурс различного рода (обучающий, профессиональный, образовательный и т.д.), транспортный ресурс (частный – личный автомобиль, иной – общественный транспорт)... Все многообразие потребностей, которые формирует современная цивилизация, удовлетворяется соответствующим ресурсом. Совершенно специфический ресурс – духовный – в своей сути также есть информационный, который охватывает всю сферу информационно-чувственного воздействия.

Точно так же человек производит соответствующий ресурс, который является также некоторым социальным потоком, и по нему можно осуществить декомпозицию по системе структуры потребностей. Он, в свою очередь, есть один из компонентов входящего потока для иной социальной системы.

Для того, чтобы уловить основную идею, я проведу аналогию с иными системами, которые отображу в данной системе моделирования. Возьмем одну из простейших систем: автомобиль.

Автомобиль представляет собой сложную систему из целого комплекса подсистем. Автомобиль – средство для передвижения, обеспечивающее попутно ряд иных функций по удовлетворению потребителя – человека.

Выделим в нем несколько ведущих подсистем: источника силы движения (вращающего момента – двигательной системы), систему обеспечения механической целостности и перемещения (корпус и шасси с колесами), топливную систему, систему охлаждения, систему управления, систему энергообеспечения.

Вот основные подсистемы, которые включает в себя автомобиль.

Каждая из них должна обеспечивать выполнение определенного комплекса задач, а все в месте – обеспечить человека тем, что предоставляет автомобиль как некоторая целостность.

Задача двигательной системы – получение на ее выходе некоторого ресурса, а именно – крутящего момента. Крутящий момент характеризуется диапазоном рабочей мощности, которая может быть обеспечена двигателем, как основной системой, обеспечивающей возникновение силы движения.

Для работы двигателя необходимо топливо, как источник энергии. Топливо, преобразуясь в карбюраторе, смешиваясь с воздухом, содержащим кислород, формирует топливную смесь, поступающую в цилиндры. В нем топливно-воздушная смесь взаимодействует с системой свечей зажигания, сгорает, совершая механическую работу.

Двигатель, как механическая система, преобразует возвратно-поступательное движение поршней во вращательное движение коленвала.

Вращающий момент передается на коробку передач, представляющую собой одновременно один из элементов системы управления и  часть трансмиссии, обеспечивающей передачу момента на колеса привода.

Так обеспечивается поступательное движение. Параметры систем подобраны таким образом, чтобы движение осуществлялось, было управляемым и контролируемым.

Я имею в виду то, что, например, мощность двигателя должна соответствовать задаче обеспечения движения, то есть необходимой приемистости, скорости, исходя из массы автомобиля, и его назначения.

Проанализируем простейшие условия, которые обеспечивают жизнь данной системы. Жизнь автомобиля, то есть движение, может быть осуществлена и станет реальностью только при вполне конкретной и достаточно жесткой системе условий.

Эти условия – потребление двигательной системой тех ресурсов, которые являются условием жизни двигателя. Вариация параметров этих условий вызывает вариацию параметров функционирования (проявления жизни) двигателя. Недостаток (избыток) топлива (допустим, барахлит топливный насос) – и не обеспечивается необходимый объем и соотношение топливно-воздушной смеси, а следовательно, уменьшается сила, возникающая при работе. Перебои в системе зажигания – и не обеспечивается поджигание топлива, и также уменьшается рабочая сила. Потребность большой мощности на колесах (крутой подъем) на высоких передачах коробки передач вызывает необходимость перераспределить момент, проиграть в расстоянии, но выиграть в силе и двигаться дальше. Пробой колеса, как элемента передачи момента, или системы шасси, которая не может в данных условиях обеспечить устойчивость движения и его параметров, приводит к необходимости замены этого элемента.

Попробуйте мысленно изменять систему условий: уменьшать необходимое напряжение питания, менять механическую прочность структур корпуса двигателя, подшипников, иных механических компонентов, которые должны собой обеспечить необходимый ресурс, но не обеспечивают его; уменьшать объем охлаждающей жидкости, смазки... Огромная масса условий, которые являются всего лишь простым условием жизни движения.

Попробуйте увидеть все эти условия...

В механических системах живучесть относительно низка, так как может быть обеспечена безусловной живучестью и целостностью ее компонентов. Выход из строя любого из них в той или иной мере является условием, несовместимым с нормальной жизнью системы, выводит всю ее из строя. Но вместе с тем обеспечивается легкость восстановления системы в целом, если отсутствие условия не привело к разрушению многих компонентов, и нет необходимости замены, например, всего двигателя в целом или замены одной или нескольких основных систем. Иное в отношении систем биологических и социальных.

 Проблема, вернее, одна из проблем, здесь в том, что человек как система обладает самой большой из известных природных систем гибкостью и устойчивостью. Поразительно, до какой степени ресурсы могут варьироваться и взаимозаменяться.

Как влияет изменение насыщенности потока одним из ресурсов, например, энергетическим (питания) на качество исходящего потока? Другими словами, допустим, изменяется структура питания, изменяется форма питания, изменяется качество отдельных продуктов питания. И как эти изменения влияют на гомеостаз самого человека, как влияют на составляющие гомеостаз компоненты: физиологический, нервно-психический, психологический, интеллектуальный, духовный?.. Здесь мы врываемся в сферу, в которой отсутствует даже понятийный аппарат, так как в подобном аспекте вряд ли кто-либо осуществлял анализ. А если такое и было, то вряд ли был осуществлен синтез, а затем и диалектическое сведение их одного к другому. Ведь речь идет о простейших “параметрах функционирования” человека в потоке. Экономические, социально-экономические, культурно-социальные, социально-духовные и иные компоненты потока и их многообразное изменение по отношению к себе и друг к другу точно никем не исследовались, так как отсутствовала сама постановка задачи. Ее попросту не было. Например, резкое изменение социальных условий, их ужесточение, унификация, общее уменьшение потока, его напряженности, постоянства, изменяемости во времени, изменяемости по отдельным параметрам потока, изменения по групповым параметрам, изменения по уровням охватываемых структурных составляющих (нижний уровень – элементарные физиологические потребности, высший – интеллектуально-духовные)...

Я лишь просто показываю необозримую сферу для исследований социального движения, поиска частных и общих законов и закономерностей его.

И, повторяю, отсутствует даже понятийный аппарат.

У меня есть определенные наработки, и даже существенные, но они здесь почти неуместны, так как чрезвычайно сложны для восприятия.

Общую картину я далее детализировать не буду, так как отчетливо наблюдается возрастающая крайняя сложность (с точки зрения обыденного сознания), многообразие проявлений, которые требуется учесть, систематизировать, выразить, соотнести, привести к единому...

То есть сделать огромное множество операций, которые позволят выразить противоречие состояния социальной системы, из-за которой и разгорелся весь этот сыр-бор, в некоторой системе символов, качественной, вербальной (словесной) форме или в количественной – некоторой математической модели, выражающей количественные характеристики определенной структуры понятий.

Необходимо увидеть все многообразие жизни и насытить им образную модель, увидеть потоки и связь между ними, зависимость или независимость от вариаций того или иного ресурса, корреляцию между ними, его влияние на ресурс выходящий, как в его цельности, так и составляющих компонентов. На первый взгляд кажется, что можно просто утонуть во всем этом многообразии материала.

Но это не так. Если вернуться к соотнесению выходящего ресурса и входящего, то есть к тому, что больше всего раздражало различного рода исследователей в марксизме, то можно отчетливо видеть принципиальную правильность марксистского положения, выражающуюся в действительно существующей связи (корреляции) входящего и исходящего социального потока.

На предельно конкретном уровне соотнесение этих двух векторов достаточно затруднено и размыто, оно может быть выражено только в виде некоторого рода общих утверждений.

Например, интеллигентный человек (качество проявления, характеризующего выходящий совокупный ресурс, и его характеристики в специфическом культурно-социальном аспекте) читает больше, чем неинтеллигентный. Чтение, или потребление специфического информационного, образовательного ресурса, безусловно, коррелирует с функцией выходящего потока-проявления, схватываемого в понятиях “культура и образованность”.

Видно, что чем конкретнее объект исследования, тем более общими являются находимые соответствия, выражаемые «материалистическим пониманием» бытия (истории) того или иного социального объекта.

Для предельно конкретного такого объекта – человека – такое понимание оформляется в виде общих утверждений.

При возрастании уровня объекта до уровня социальной группы утверждения становятся все более конкретными и четкими и могут быть оформлены в виде соответствующих социальных, экономических и политических категорий.

Далее перейдем на язык марксизма и используем его терминологию.

Конкретный человек, как социальная система, характеризуется двумя основными параметрами-потоками: как субъект общественного производства и как субъект общественного потребления.

То есть все то, что он производит, все то, что он передает в окружающую социальную среду всем иным. Многообразие и того, и другого может шокировать, но так или иначе, оно может быть сведено к более общему виду различными методами свертки.

Более того, чем больше социальная группа, тем меньшее значение играют вариации параметров на входе (выходе) в их сведении к единству, тем формально проще и представимее модель противоречия состояния.

Наиболее понятный и простой, доступный сейчас метод свертки или приведения к общему есть сведение всей системы потока к базисной, то есть к материальной, экономической, производственной.

Ее мы уже можем измерить, ее мы уже можем выразить в соответствующих понятиях. Система входящего потока сводится к категории стоимости – так же, как и исходящего.

В марксизме противоречие состояния, социальный гомеостаз, выражается на уровне производства и потребления, но не потому, что больше нельзя никаким иным образом ее выразить, а потому, что это наиболее простой уровень выражения противоречия состояния; если его выразить на уровне социальном, культурном или информационном, в понятиях интеллектуальности и духовности, то эта форма превзойдет уровень понимания абсолютного большинства тех, на кого это понимание и рассчитано.

Ведь даже на уровне экономическом марксизм не был понят никем!

Марксизм, даже в своем, отчасти существенно недиалектическом виде, оказался не понят никем (!).

Такой неутешительный и окончательный вывод можно сделать в отношении темы «марксизм и последующие поколения марксистов и антимарксистов».

            Вот совсем свежий пример, который на протяжении более чем столетия повторяет одну и ту же мысль (выделение текста – контекст источника):

         “Свою основную идею о естественноисторическом процессе развития общества К.Маркс выработал, выделив из разных областей общественной жизни экономическую, из всех общественных отношений – производственные как основные и определяющие остальные отношения.

         Взяв за исходный пункт факт добывания средств к жизни, марксизм связал с ним те отношения, в которые люди вступают в процессе производства, и в системе этих производственных отношений увидел основу – базис определенного общества, – которая облекается политико-юридическими надстройками и различными формами общественной мысли.”

            Что же сами классики говорят по этому поводу?

            “Согласно материалистическому пониманию истории в историческом процессе определяющим моментом в конечном счете является производство и воспроизводство действительной жизни. Ни я, ни Маркс большего никогда не утверждали. Если же кто-нибудь искажает это положение в том смысле, что экономический момент является будто бы единственно определяющим моментом, то он превращает это утверждение в ничего не говорящую, абстрактную, бессмысленную фразу.”

            Марксизм охватывает все социальное движение в его единстве. Марксизм выявляет и заявляет, что процесс движения выражается и имеет своим источником поляризацию общества той или иной формации на антагонистические классы. Марксизм заявляет и показывает, что борьба этих основных классов, их развитие по отношению к друг другу и к самим себе приводит в определенный переломный момент Истории к их революционной ломке. К замене одной общественно-экономической формации другой.

            А вот еще вопрос ко всем моим оппонентам: “О чем, простите, говорит Энгельс в нижеприводимых цитатах?”

Энгельс – Йозефу Блоху в Кениксберг. Лондон. 21 сентября 1890 г .

“...Согласно материалистическому пониманию истории в историческом процессе определяющим моментом, в конечном счете, является производство и воспроизводство действительной жизни. Ни я, ни Маркс большего никогда не утверждали. Если же кто-нибудь искажает это положение в том смысле, что экономический момент является будто единственно определяющим моментом, то он превращает это утверждение в ничего не говорящую, абстрактную, бессмысленную фразу. Экономическое положение – это базис, но на ход исторической борьбы также оказывают влияние и во многом определяют преимущественно форму ее различные моменты надстройки: политические формы классовой борьбы и ее результат – государственный строй, установленный победившим классом после выигранного сражения, и т.п. правовые формы и даже отражения всех этих битв в мозгу участников, политические, юридические, философские теории, религиозные воззрения и их дальнейшее развитие в систему догм. Существует взаимодействие всех этих моментов, в котором экономическое движение как необходимое, в конечном счете, прокладывает себе дорогу сквозь бесчисленное множество случайностей, то есть вещей и событий, внутренняя связь которых настолько отдалена или настолько трудно доказуема, что мы можем пренебречь ею, считать, что ее не существует. В противном случае применить теорию к любому историческому периоду было бы легче, чем решать простое уравнение первой степени. Мы делаем нашу историю сами, но, во-первых, мы делаем ее при весьма определенных предпосылках и условиях. Среди них экономическое и т.п. условия, даже традиции, живущие в головах людей, играют известную роль, хотя и не решающую.”

“...история делается таким образом, что конечный результат всегда получается от столкновения множества отдельных воль, причем каждая из этих воль становится тем, что она есть, опять-таки благодаря массе особых жизненных обстоятельств. Таким образом, имеется бесконечное количество перекрещивающихся сил, бесконечная группа параллелограммов сил, и из этого перекрещивания выходит одна равнодействующая – историческое событие. Этот результат можно опять-таки рассматривать как продукт одной силы, действующей как целое, бессознательно и безвольно. Ведь то, чего хочет один, встречает противодействие со стороны... другого, и в конечном результате появляется нечто такое, чего никто не хотел. Таким образом, история, как она шла до сих пор, протекает подобно природному процессу и подчинена, в сущности, с тем же самым законом движения...

Далее, я прошу Вас изучать эту теорию по первоисточникам, а не из вторых рук, – право же, это гораздо легче.

Маркс не написал ничего, в чем бы эта теория не играла роли. В особенности великолепным образом ее применения является “18 брюмера Луи Бонапарта”.”

Энгельс – Конраду Шмидту

в Берлин. Лондон. 5 августа 1890 г .

“...хотя материальные условия существования являются (первопричиной), это не исключает того, что идеологические области оказывают в свою очередь обратное, но вторичное воздействие на эти материальные условия...                                    

У материалистического понимания истории имеется теперь множество друзей, для которых оно служит предлогом, чтобы не изучать историю. Дело обстоит совершенно так же, как тогда, когда Маркс говорил о французских “марксистах” конца 70-х годов: “Я знаю только одно, что я не “марксист”.

Вот также (в “Народной трибуне”) происходила дискуссия о распределении продуктов в будущем обществе – будет ли оно происходить соответственно количеству труда или иначе. К вопросу подошли тоже сугубо “материалистически” в противоположность известным идеалистическим фразам о справедливости. Но, как ни странно, никому не пришло в голову, что ведь способ распределения существенным образом зависит от того, какое количество продуктов подлежит распределению, и что это количество, конечно, меняется в зависимости от прогресса производства и организации общества, а следовательно, должен меняется и способ распределения. Но все участники дискуссии рассматривают “социалистическое общество” не как что-то постоянно меняющееся и прогрессирующее, а как нечто стабильное, раз навсегда установленное, что должно, следовательно, иметь также раз навсегда установленный способ распределения. “

“Но если рассуждать здраво, то можно все-таки: 1) (попытаться) отыскать способ распределения, с которого будет начато, и 2) попытаться найти общую тенденцию дальнейшего развития. Но об этом я во всей дискуссии не нахожу ни слова.

Вообще для многих... слово “материалистический” является простой фразой, которой называют все, что есть, приклеивают этот ярлычок и считают, что этим вопрос решен...”

Соч. Изд.2-е. Маркс К., Энгельс Ф. т.37, с. 370-371.

Я уже кратко показал, насколько сложным и запутанным является не только понимание характера и содержания социального движения, выраженного через противоречия состояния, но и сам процесс простой фиксации внимания на социальном движении и удержание его в единстве фокуса зрения. Ведь видеть приходится ментально.

Как иначе выразить то умопомрачающее число состояний, параметров, форм проявления социального движения, которые вытекают друг из друга самым причудливым образом и имеют при этом иерархический, вложенный друг в друга вид.

Иначе говоря, человеческое видение социального движения оказывается строго индивидуальным. Каждый видит свое и, к сожалению, чаще всего то, что хочет видеть. А реальность социального движения предоставляет к этому все возможности. Ведь его проявления, его изменения социального положения могут быть зафиксированы только как изменение множества проекций на те системы координат, которые горе-исследователь сам формирует. Параметры социального движения могут быть разумно сведены к ряду основных, но для этого необходим объективный закон. Таким объективным законом и является понимание корреляции, связи социальных условий, в которых пребывает человек или социальная группа, и того, что этот человек или социальная группа дает обществу.

Отрицать эту связь настолько бессмысленно, что просто странно, что такое ненормальное положение существует до сих пор.

В отношении отдельного человека такая связь в общем виде затруднена, точнее, размыта.

В отношении большой группы, исходя из закона больших чисел, случайные вариации нарушения связи между социально-экономическими условиями и социально-трудовым вкладом сглаживаются.

Противоречие состояния становится явно и конкретно выраженным. Но выраженным именно экономически, через экономические категории, стоимость, затраты труда, цену продукта... Даже сейчас, столетие спустя, человеческая мысль лишь подбирается к математическому уровню понимания социального движения.

Я утверждаю, что Великая Октябрьская Социалистическая революция потерпела поражение.

Полное.

Я утверждаю, что на смену первой фазе империализма, как высшей стадии капитализма, пришла его следующая фаза – ультраимпериализм, выражающийся, с одной стороны, полной монополизацией экономической системы через монополизацию идеологической сферы, с другой стороны, своеобразной монополизацией “наизнанку” (вдумайтесь в понятие, оно, действительно, очень сложное для понимания) также экономической и идеологической сферы.

Первая сторона демонстрируется также двумя аспектами. Первый – фашистскими Германией, Италией, Испанией и особой формой монополии, идеологической и экономической, – Японией. Второй аспект – СССР.

Вторая сторона – монополизм “наизнанку” или зеркальная монополизация системы общественных отношений. Этой стороной стали так называемые демократические страны Запада. Эта сторона как бы осуществила прививку от монополизации (полной) экономической и идеологической, заменив ее монополизацией идеологической, принятием единственной идеологии конкуренции – экономической и идеологической.

Трудность восприятия формального наличия конкуренции и идеологического плюрализма как особой формы монополии, обусловлена тем, что она существует как отражение содержания монополии единственной (конкурентной) формы производства.

Прочтите еще раз, это сложное понятие.

Во всех так называемых демократических государствах, реально и действительно проявляя себя, на самом деле существует жесточайшая и полная монополия.

Поэтому они суть типичные представители капиталистической монополистической системы отношений. Невероятно, правда? Это как бы монополия наизнанку, зеркальная монополия. Вот где диалектика, так диалектика! Я поясню.

Человек может передвигаться по-разному. Он может ходить строем, в составе большой группы. Так передвигаются большие массы военнослужащих.

Если монополизировать такую форму передвижения (СССР и иные страны “социализма”), сделать ее правилом для всех, то те, кто имеет возможность отрицать единственность такого движения (что вполне законно и обоснованно, и что демократический западный ум, безусловно, уловил) в противовес этому монополизируют право двигаться только по одному, только в различных направлениях, только на четвереньках и задом наперед.

Я подчеркиваю это “только”! Истина “демократии” – не только “право” этой ясельной группы человечества – Запада – двигаться только так, и не иначе (черт с ними, как хотят, так пусть и ползают!), но, к ужасу, они навязывают этот способ передвижения, как единственный, всему остальному миру! И мир... <!> принимает <!!> эту ... <!!!> – не знаю даже, как назвать, – извращение? прихоть? дурость?..

Право, это просто какой-то сумасшедший дом! Нет таких слов! Вот вам суть демократической формы ультрамонополии.

Вот вам РАКОВАЯ идеологическая суть Ее.

На экономическом уровне идея конкуренции, вероятно, вовсе не плоха (в определенных рамках) для самого субъекта конкуренции. Но она смертельна для всех иных, кто собирается с ней конкурировать, если он заведомо слаб.

Безудержная экономическая конкуренция, КАК ГЛАВЕНСТВУЮЩАЯ МОНОПОЛЬНАЯ ИДЕЯ одной части человечества, неизбежно и жестко превращается в их право монопольно снимать сливки с мировой системы отношений, паразитируя на всем остальном, менее развитом мире.

Каждый конкурент желает монополии для себя, он ее и обретает в ... самой конкуренции. Конкуренты давятся на корню – экономически, идеологически, политически. Чудовища экономические – транснациональные корпорации (ТНК) – оплели весь мир и высасывают из него все соки.

Это и есть ГЛОБАЛИЗАЦИЯ.

Это и есть Всемирная Торговая Организация (ВТО).

Каковы условия нескончаемости роста этих пауков?

ДЕМОКРАТИЯ. ПРАВА ЧЕЛОВЕКА. ЛИБЕРАЛИЗМ.

Вот реальность империализма США и Запада, реальность ИДЕОЛОГИИ ЗОЛОТОГО МИЛЛИАРДА.

И лишь крайнее невежество остальных миллиардов дает этой идеологии ВОЗМОЖНОСТЬ ЖИТЬ, паразитируя на себе. А может быть, скорее, как надежда самим попасть в тот самый миллиард.

ВАМ НЕ НАДОЕЛО, РЕБЯТА, КОРМИТЬ ЭТИХ ПАРАЗИТОВ СВОИМИ ЖИЗНЯМИ И ЖИЗНЯМИ СВОИХ ДЕТЕЙ?

Формальная монополизация (экономическая) направляет развитие противоречия от формы к содержанию, идеологический аспект вызывает устранение конкуренции в экономической сфере (СССР). Содержательная монополизация развивается от содержания к форме, причем сама форма существует лишь формально – не как отсутствие идеологической монополии, а как наличие монополии идеологии, обеспечивающей экономическую конкуренцию.

Еще раз. Так же, как советский империализм выражался идеями монополии “марксизма-ленинизма” (как своим идеологическим, идеальным выражением), так же и империализм США и все «шестерки» этого монстра, выражаются монополией идеологии “демократии” и всей шелухи ее.

Идиотизм “марксизма-ленинизма”, то есть сталинизма, понятен, и его крах вполне закономерен. Трудно сказать, сколько людей реально верило в эту пародию, у меня предположение, что в последние лет тридцать – НИКТО.

Все лишь игрались в эту “философию”. Доказательство этого – приемистость краха ее. А вот с “демократией” все сложнее. Число поклонников религии потребления, которых она плодит, растет как на дрожжах.

И дело все в том, что в этой идеологии НЕТ НИКАКОЙ ИДЕОЛОГИИ.

То есть вообще нет. Ни грана.

Есть шелуха абстрактных рассуждений о благе всех и реальность борьбы за благо свое. Я не могу воспринимать как науку “идеологические основы” современных государств демократии в виде так называемого “цивилизационного подхода” и прочих наукообразных обобщенных идей наблюдения паразитического характера “демократии”.

Это БОЛОТО НЕВЕЖЕСТВА и НЕДОУМИЯ. Иерархия недоумков.

Суть данной идеологии в ином, она есть практика жизни, практика безудержного, культивируемого потребления.

Вся прелесть для обывателя так называемой демократии – это то, что она декларирует его безусловное, священное право как можно лучше, еще раз:  к а к  м о ж н о  л у ч ш е, как можно изысканнее пожрать (не поесть, не насытиться, а именно – пожрать), поместить свое бренное тело в как можно более приятную для него атмосферу, насладиться властью денег и деньгами, которые дает власть.

Создается иллюзия возможности такого небывалого счастья “для всех”, вообще “для всех”, но, разумеется, это не так, разумеется, такое счастье возможно только для “элиты” – пахучих отходов клоаки человечества.

Аромат этого вожделенного состояния влечет к себе как мух все обывательское социальное быдло, которое в лице своих отдельных представителей (для поддержания жизненности иллюзии) – в него и попадает.

Таковы две “идеологии” поляризованного империализма XX столетия. Такова диалектика развития социального движения, в которой две формы поляризуются друг другом и своими полярными сторонами. Ее можно было бы назвать двойной поляризацией, обеспечивающей существование (поначалу) трех разновидностей империализма, каждая из которых была полярностью друг друга.

Реальность наличия монополии идеологической в так называемом демократическом капитализме доказать довольно просто, эта монополия суть иллюзия отсутствия себя. Данное обстоятельство очень хорошо ощущается нашими соотечественниками, которые, прибывая в “демократический, плюралистический и толерантный” Запад, отмечают эту странность.

По форме как бы все разрешено, но мера регламентации и невидимого давления этой регламентации поведения такова, что обеспечивает очень жесткую упорядоченность и всеобщее соблюдение неписаных правил поведения, которые формально отсутствуют. Монополизация в данном случае вырастает из экономической детерминации поведения. Человек совершенно порабощен своей доминирующей над всем экономической свободой, которая иллюзорна постольку, поскольку имеет наличное бытие только при наличии вполне конкретного, жестко определяемого экономического поведения.

Шаг в сторону (что для нас просто выражение присущей свободы поведения) – и личность выпадает из системы, становится асоциальным элементом.

Показательны впечатления М.Задорного о жизни в США. Стоит отметить, что он во многом играет роль, как бы ни показалось это странным, духовного проповедника, в его разухабистой критике западного капитализма и его сторон жизни. Он в лучших своих произведениях прямо-таки поднимается до пророческих высот и по-своему поддерживает моральный дух народа, что сейчас крайняя редкость.

Всеобщая правильность “американского образа жизни”, той особой системы экономических и социальных условий, которая есть монополизация правил конкуренции, приводит к тому, что социально-экономические траектории движения субъектов социума американского общества столь предопределены, что такого не сможет добиться ни одна тоталитарная идеология.

Огромная совокупность форм поведения как необходимой внутренней свободы просто выпадает из существования свободного мира, порабощенного своей материальной свободой потреблять, потреблять и потреблять.

За эту свободу надо платить, и американец за нее платит своей свободой быть реальной индивидуальностью, а не штампованным образцом благополучия идеи “американской мечты”, социальным уродцем потребления.

Типичный американец – раб этой идеи, пожизненный, примерный и искренний. Он внутренне неустойчив, попадая в “тяжелое” материальное положение, склонен к панике и пессимизму, его внутренний мир весь на поверхности: в супермаркетах, холодильниках, телевизорах...

Он – червь, обреченный вечно ползать в глубинах собственной материальности и, часто, в навозе низости своих собственных устремлений. Величайший выродок человеческого семейства, олицетворяющий собой все величие мрази ее, опоэтизировавший эту мразь, вознесший ее до вершин и назвавший ничтожнейшее – высочайшим.

Американец добился величайшей материальной свободы выражения себя, заплатив за это полной своей духовной порабощенностью этой свободой.

Он ущербен в неопределенности собственного мнения, у него его нет и никогда не было, его мнение и точка зрения озвучены за него много десятилетий назад и представляют собой нагромождения гипертрофии истории материальности жизни его предшественников. Американец точен как барометр в выражении мнения реакции давления социальной среды, в которой он пребывает и которая и есть его Душа, и при катастрофических колебаниях общепринятой точки зрения он теряет, в известном смысле, рациональное понимание происходящего.

В известном смысле потому, что рациональность американца – это только поток благ на входе, и ради этого потока он может даже быть самоотверженным, производя требуемое на выходе.

Но его самоотверженность – это самоотвержение Души своей, продажа ее Дьяволу Потребления оптом за неизменность его благополучия. Нет такого преступления, на которое бы американец ни пошел, если это не повлечет за собой ущерба его образу жизни.

Его истинная религия – образ жизни, образ потребления.

Его “истина” знания, его образование – это знание, как обрести этот образ, слиться с ним, раствориться и исчезнуть в ощущении удовлетворенности.

Его действительный “Бог” – потребление, и ради этого бога он готов будет уничтожить весь мир, и он уничтожает его, навязывая свой образ всем и всему еще живому.

Он рационален, и если для достижения успеха необходимо соблюдать приличия и определенную форму их демонстрации, то он соблюдает ее, прикрывается ей и ей же, как тараном, старается пробить идеологические оболочки, которые мешают ему достичь собственной цели.

Показательны оценки доброжелательности и улыбчивости американцев с точки зрения наших соотечественников, немного поживших на этой ниве жизни: “Да, внешне они очень доброжелательны, но на самом деле каждому наплевать на всех, кто вокруг...”

Американец, как никто другой в мире, условно добродетелен.

То есть его добродетели суть условия их проявления. Он даже может быть бескорыстен (!) и страдать филантропией, но лишь в той мере, в какой бескорыстие окажется выгодным вложением капитала, а филантропия может принести дополнительные очки в достижении успеха. Он всегда знает, что делает его правая рука, которая вынуждена давать, и всегда готов с прибылью восполнить нанесенный ущерб. Одной рукой он забирает большую часть, второй готов вернуть тысячную долю отобранного и всегда готов гордиться своим бескорыстием, своим западным идеализмом.

Американец всегда находится не в своем уме, его ум – телевизионный ящик, и потому им манипулируют как марионеткой те, кто за сценой.

Американец – воплощенное желание потреблять, расширяющееся, неограниченное и всеобщее.

Американец правдив в той мере, в какой это выгодно материально, лжив – в какой это невыгодно. Он – призрак, неопределенность, тень от гигантской индустрии материального и нематериального производства. Он – создание виртуальной реальности мощи обездушенной социальной материи, гигантская пустая оболочка могущества материи и параноидальной сверхценности ее призрака вечного удовлетворения.

Ввиду своей полной духовной пустоты оболочка нуждается в духовной пустоте извне или, по крайней мере, в как можно более низком давлении Духа вне ее. И погубит этот пузырь то, что и породило его, – алчность, жажда наживы, разъединенность.

Стоит только миру извне обрести единство хоть в малейшей степени, “сверхпрочная оболочка” разъединенности треснет с огромным взрывом заполняемого Обездушенного Пространства Жизни – отсутствия всякого Единства, кроме материального.

Все поведение благопристойного Хомо Демократикус поляризовано необходимыми наборами форм общения, обеспечивающими успешное материальное потребление.

Поляризация высекает из всего множества форм ту, которая соответствует определенной плоскости поляризации. В данном случае, материально-экономическим аспектам потребления.

Собственно, так называемая американская мечта и американский образ жизни и есть потрясающий образец квазитоталитарной идеологии, удивительного порабощения собственной “свободой”: экономической, социальной и политической. Так своеобразно монополия идеологии экономической конкуренции определила вышестоящие формы идеологии монополии социальной конкуренции и монополии конкуренции политической и духовной.

Речь идет, конечно, о современном обществе США. Идеологически монополия экономической конкуренции столь же эффективно не допускает появление какой-либо иной конкурирующей идеологии, как и любая тоталитарная идеология. Парадокс, а это именно парадокс, вытекает из диалектического содержания и взаимодействия понятий “монополия” и “конкуренция”.

Конкуренция – не просто отсутствие монополии; то, что каждый конкурент желает монополии для самого себя, это понятно.

Конкуренция и монополия неразрывно связаны друг с другом, друг друга обуславливают и предполагают. Система общественного производства, то есть социальная, экономическая и духовная системы американского общества представляют собой удивительный образец монополистической конкуренции – понятия странного даже для слуха, так как оно предполагает кажущееся сочетание несочетаемого.

Но на самом деле все довольно просто, так как надо лишь понять и увидеть, что идеологической основой американского общества, монопольной и непререкаемой, единственной, отрицающей все иные, является идея всеобщей конкуренции как достижения “успеха”. Первоначально – всеобщей свободной игры социальных сил, которые действительно обеспечивали определенную форму свободы, свободы буржуазно-демократической. Но принятие этой идеи, как единственной, монопольной, “непостижимым” образом ограничило экономическую, социальную и все иные формы свободного поведения только лишь базовой, экономической свободой потребления.

Повторяю: американцы свободны, свободны полностью, окончательно, непоправимо, но лишь в одном – в своей свободе потребления, которое есть жизнь, и в жизни, которая есть свобода потребления. Причем потребления, преимущественно именно экономического, материального.

Их свобода материального потребления поработила их внутреннюю свободу, выхолостила ее, заставляет действовать с точностью автоматов, которые только в такой социальной траектории могут получить на вход необходимый набор материальных и “духовных” благ. Американцу необходимо действовать только так, а не иначе, так как иначе он не получит необходимый и заслуженный (с его точки зрения) кусок общественного пирога. Тех, кто “плохо” ведет себя, от этого пирога отлучают сразу и навсегда.

 Внеэкономическая (внематериальная) детерминация поведения, то есть поведение в форме иной идеологии, которая не обеспечивает тотальной и единственной формы однообразно-однородного конкурентного экономического поведения, для американцев недоступна.

Недоступна потому, что у них нет иной идеологии.

Нет, она не запрещена, ее нет необходимости запрещать, так как она просто не может возникнуть в этой среде, так как, даже возникая и появляясь где-то на горизонте общественного сознания, не будучи востребованной, она не существует для него.

Существует лишь то, что есть: определенный набор социальных благ, которые становятся доступны при определенном поведенческом штампе, своеобразном комплексе социальных рефлексов, вырабатываемых теми, кто за сценой. Американцы с их точки зрения – вполне понятливые приматы, четко усвоившие урок примата материального над духовным, за это они и получают регулярно хорошую, полную миску любимого корма: “ американской мечты”.

Наборы социальных рефлексов сформированы десятилетиями дрессировки, в них очень четко прописаны регламент различных форм осуществления получения “американской мечты” в зависимости от материального и социального статуса “примата”.

Все, что вне его, то от лукавого.

Я так подробно останавливаюсь на характеристике одной из форм монополизации, то есть одной из форм империализма, а именно, империализма “демократического”, так как только понимание диалектики его дает возможность понять, что так называемый “свободный” и самый “демократический” строй есть самое страшное открытие XXI века и самая страшная опасность его – ДРУЖЕЛЮБНЫЙ ФАШИЗМ.

Сам термин я заимствую у одного западного исследователя, так как нахожу его очень удачным в своей парадоксальности, а поэтому содержательности.

В исследовании раскрывался характер и особенности развития именно американского общества. В нем угаданы те зарождающиеся черты, которые позволяют его выделить в отдельную разновидность и качественно новую форму общественно-экономического уклада. Я говорю о XXI веке потому, что именно за последние десять лет дружелюбный фашизм, то есть то, что обычно называют “демократией”, претерпел удивительное и бурное развитие.

Это было обусловлено уничтожением своей полярности – ультраимпериализма “мировой системы социализма”. Дружелюбный фашизм медленно формировался на протяжении пятидесяти лет. И с исчезновением СССР и той системы производства, которая существовала благодаря ему, вошел в свою новую фазу.

Я не хочу утверждать, что именно осуществление “социализма” явилось причиной этого, нет, причина этого – неравномерность, все более углубляющаяся, развития мирового капитализма и его следующей стадии. Просто необходимо видеть стороны противоречия в мировом развитии, чтобы видеть само движение.

Тройственная форма империализма, рожденная человечеством в 20-х, 30-х годах XX века, была очень неустойчивой в своем взаимодействии. Именно из-за сложной системы взаимного притяжения-отталкивания, то сближения, то отхода друг от друга, три формы империализма породили тот сложный и противоречивый процесс, который нашел свое отражение в политике середины и конца тридцатых годов. Сложная и запутанная игра сил привела к открытой форме конфликта интересов, которые выявились второй фазой первой мировой войны 20-го столетия. В сущности, две мировые войны были одной с достаточно коротким историческим промежутком, начало и конец которого показывал возникновение и частичное развязывание двух узлов противоречий, которые породило становление империализма. Первая мировая война отражала разрешение возникших противоречий первой фазы империализма, вторая мировая война – разрешение противоречий второй его фазы. Реальная вторая мировая война началась сразу же после окончания первой: 1914-1945 годов.

Реально весь мир вошел в период особого развития и разрешения противоречий.

Это была война, которая есть мир. Или мир, который есть война.

Диалектика мирового общественного развития все более усложнялась, принимала доселе невиданные формы, которые даже  в языке не имели своих аналогов-понятий.

Условия развития 19-го столетия позволяли сказать Энгельсу, что экономические условия играют, в конечном счете, решающую роль и являются определяющими. Особенность развития империализма 20-го столетия показывает как раз совершенно противоположное: исключительную активность политических и идеологических форм, которые определяют развитие экономического, материального, социально-экономического содержания в них.

Идеи правят миром в 20-м столетии. Любые идеи. Они определяют лицо планеты с середины века. Возникают потрясающие новообразования, которые просто не могут быть непосредственно порождены материальной системой производства. Материальная система производства истончилась и стала нематериальной, идеальной, религиозной, концептуальной. Та или иная форма монополии, охватывающей надстроечные компоненты, оформляется в систему отношений, которые регламентируют, определяют или модулируют систему непосредственного материального производства.

Основным моментом, обусловившим огромное разнообразие взглядов на общественное развитие в двадцатом столетии, явился опыт наваждения “реального социализма”, который ввел всех в полную прострацию мысли.

Дело, действительно, выглядело так, что сама практика, сам факт глобальной “неудачи” “коммунизма” уничтожает сам марксизм, не оставляет от него камня на камне.

А я показываю, что сие главное “доказательство” – некое планетарных масштабов недоумие и не более.

Маркса, Энгельса и Ленина очень не любили их идеологические противники. Они не страдали комплексом неполноценности и, надо признать, вполне заслуженно. А потому весьма откровенно выражали свои мысли насчет их “противников”.

Увы, я продолжу эту столь нелюбимую традицию и доведу ее до ее логического завершения. Через полное поглощение. Диалектическое сознание не исключающее, а включающее. Истина везде и истина всюду, необходимо лишь видеть ее. Во всем. Заблуждение также содержит аспекты истины, как и то, что считается в текущий момент самой истиной.

            XI. <Авгиевы конюшни идеологии Зверя>

Теперь займемся всем, что страждущее человечество накопило за последнюю сотню лет. А накопило оно много чего.

Вот неполный перечень основных теорий общественного развития с их выразителями и основателями:

- концепция исторических эпох (К. Ясперс);

- теория социокультурной динамики (П.Сорокин);

- социология религии, социология истории (М.Вебер);

- теория этносов (Л.Гумилев);

- концепция цивилизаций (Ф.Конечны);

- концепция духовной аристократии (Х.Ортега-и-Гассет);

- теория культур (О.Шпенглер);

- концепция культурно-исторических типов (Н.Данилевский);

- культурно-историческая монадология (А.Тойнби);

- оптимизационные теории круговорота (Ибн-Хальдурин, Н.Макиавелли, Ш.Фурье);

- концепция рас (Ж.Гобино и А.Тойнби);

- теории модернизации и конвергенции (Дж.Гэйбрейт, К.Боулдинг, Ж.Фурастье и др.);

- теория стадий экономического роста (У.Ростоу и др.);

- теория индустриального общества (Р.Дарендорф, Р.Арон и др.)

- концепция прогрессивного развития общества (И.Гердер и др.)

- теория индустриализации (Г.Спенсер, Э.Дюркгейм);

- теория постиндустриального общества (Д.Белл, О.Тоффлер и др.)

Можно было бы еще вспомнить и А.Смита с его "невидимой рыночной рукой", Юма – “основателя” “научной” частной собственности, Дж.Локка, утвердившего идею собственнического индивидуализма, Т. Гоббса, констатировавшего наличие вечной человеческой войны всех против всех, Фергюсона, который возвел “частную собственность” в абсолютное качество, присущее “венцу творения”, философствующих любителей "здравого смысла" начальной шотландской школы, утилитаризм Г.Спенсера и Дж.Милля...

Из этой фундаментальной конюшни, в роли коней которой выступают вышеперечисленные субъекты, породившие такие кучи ментального навоза, я хотел бы сразу исключить Л.Гумилева с его концепцией этносов и Х.Ортега-и-Гассета. И тот, и другой сумели охватить и выразить существенные и важные стороны социального движения. Л.Гумилев гениально угадал под этносами теорию расового развития, которую изложил Учитель Кут Хуми в “Письмах Махатм”. Интересующиеся могут ознакомиться [5] .

Х.Ортега-и-Гассет верно и глубоко показал другую существенную идею: концепцию “духовной аристократии”.

“Аристократ, по определению Х.Ортеги-и-Гассета, – человек, предъявляющий высокие требования к себе в отличие от человека-пользователя, человека-потребителя, человека-обывателя. Жизнь благородная состоит в служении не по принуждению, а в силу внутренней потребности. Самодисциплина является внутренним стержнем, на котором крепится аристократическая духовная стойкость. Человек элиты – это человек энергии.

Лучшие представители человечества, считает Х. Ортега-и-Гассет, несут и утверждают лучшие идеи. Это и есть ортегианское учение об аристократизме человеческого общества. Лучшие представители общества – это его хребет, остов нации. Нация – это, согласно Х. Ортеге-и-Гассету, “человеческая маска, организованная и структурированная меньшинством избранных индивидов”. Разложение аристократии равнозначно распаду общества. При этом аристофобия – опасный синдром, угрожающий здоровью всей нации.”

Можно лишь добавить или поправить, что духовная аристократия – воплощенные души со значительным духовным опытом. Те же, кто не демонстрирует “аристократические” качества, просто очень молоды, а потому и невежественны. Сущность всех воплощенных существ – одна.

Интересная и содержательная концепция Николая Данилевского.

“Николай Данилевский еще в 1868 г . первым выдвинул и обосновал идею о том, что нет единой цивилизации, которая выступала бы наследником и продолжателем всех предшествующих цивилизаций. По его убеждению, в мире было и есть несколько культурно-исторических типов, или великих цивилизаций, каждая из которых развивается независимо от других, ни в коем случае не повторяя их.

По мнению нашего соотечественника, именно существование различных культурно-исторических типов или цивилизаций является одним из важных условий развития мира, его взаимного обогащения. Еще в середине прошлого века он считал ошибочной попытку отождествлять судьбу Европы или германо-романской цивилизации с судьбами всего человечества. Он писал: "Прогресс состоит не в том, чтобы всем идти в одном направлении, а в том, чтобы все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, исходить в различных направлениях".”

“Сбываются предвидения Н.Я.Данилевского: все мировые конфликты концентрируются на Балканах на стыке латинства и православия.

"Европа… видит в России и в славянах вообще нечто ей чуждое, что не может служить для нее материалом, из которого она бы могла извлекать свои выгоды", – писал он полтора века назад. Далее следуют совсем провидческие слова, как нельзя подкрепленные и геополитическими событиями ХХ века, и процессами внутри самих славянских элит, зараженных самоубийственным западничеством: "Как ни рыхл и ни мягок оказался наружный, выветрившийся и обратившийся в глину слой, Европа понимает…, что под этой поверхностью лежит твердое ядро, которое не растолочь, которое нельзя ассимилировать, которое имеет и силу, и притязание жить независимою, самобытною жизнью… Итак, во что бы то ни стало, – не крестом, так пестом надо не дать этому ядру окрепнуть и разрастись… Тут ли еще думать о беспристрастии, о справедливости? Для священной цели не все ли средства хороши?… Как дозволить распространяться влиянию враждебного, варварского мира? Не допускать до этого – общее дело всего, что только чувствует себя Европой. Тут можно и турка взять в союзники и даже вручить ему знамя цивилизации".”

Особняком поставлю также А.Тойнби, оставляя сделанное им без особых комментариев, отмечу лишь научную человеческую честность, редкую сейчас.

Содержателен и интересен М.Вебер, он кое в чем и весьма существенном (активность сознания) дополняет марксизм.

В отношении остального содержания этих авгиевых конюшен от науки я настроен прямо противоположным образом.

В каждом из этих нетленных творений ума можно найти жемчужные зерна истины. Но те, кто породил эти кучи, такого отношения не заслуживают, так как их правота – это лишь правота слепцов из известной притчи о слоне и слепцах. Слепые, ощупывая слона: один – хобот, другой – ногу, третий – ухо, высказывали свои суждения об объекте исследования. Один утверждал, что слон – это нечто длинное и тонкое; второй – что он похож на колону; третий – что слон мягкий и плоский...

Все, что написано в десятках и сотнях томов вышеуказанных “слепцов” и их комментаторов, содержит свои крохи истины, они все правы и все ... полностью заблуждаются.

Поэтому я просто смою это замечательное органическое удобрение, рожденное в том плодовитом месте диалектического синтеза двух полюсов человеческого существа, взращенного в демократических условиях; именно эти условия, видимо, обуславливают сам факт такого примечательного единства. Этим концентрированным раствором можно вполне успешно удобрять новую землю, показывая учащимся примеры бессмертного слабоумия уходящей расы.

Местный компилятор, на мой взгляд, очень прилежно отметил самые существенные стороны идеологических умопостроений “научной демократической братвы”. Во всем проглядывает личная приязнь и стремление приобщить к духовной амрите как можно больше пребывающих во тьме, обессмертив их и себя. Осуществив смыв этого неплохого реферата по современной наукообразной социологии и обществознанию, я буду считать свою задачу выполненной, так как уже достаточно много показал, и надеюсь, что не все читающие не знают, что такое свет.

А кроме того, я, в отличие от всей этой братии, очень хорошо вижу все, что не видят они, а также то, что они видят, и то, что они видят искаженно, и то, почему они видят так, а не иначе.

“Ситуация в области исследования мировых социальных процессов и тенденций их развития побуждает социальную мысль к постоянным поискам теоретических схем объяснения прошлого, настоящего и будущего человечества. В современной западной социологической и футурологической литературе принята теоретическая схема, в которой развитие человечества рассматривается не как линейное следование друг за другом марксовых формаций, а как развитие цивилизаций (аграрная, индустриальная и постиндустриальная цивилизации).

Творцами концепции о трех исторических типах цивилизаций являются Д.Белл и О.Тоффлер.

Марксова теория формаций представляет собой последовательность концептуальных схем, расположенных вдоль оси производственных отношений, по оси собственности. Что же касается понятий прединдустриального, индустриального и постиндустриального обществ, то в данном случае концептуальный ряд располагается вдоль оси производства и типа используемых знаний. В первом случае налицо экономический детерминизм, во втором речь идет о технологическом детерминизме в объяснении социальных явлений. Таким образом, в каждой концептуальной схеме своя логика, и каждая концептуальная схема по-своему односторонняя.

Эти две концептуальные схемы, тем не менее, оказались неравноценными. В цивилизованной схеме за основу была взята технология – наиболее фундаментальная структура общественно-исторической деятельности, что соответствовало наивысшему уровню обобщения. В догматизированной марксистской схеме в качестве предельных обобщений взяты вторичные моменты (формы собственности, отношения классов). Именно поэтому технологическая цивилизационная триадичная схема, несмотря на кажущуюся внешнюю простоту, оказалась более приемлемой моделью исторического процесса, чем формационная теория. В рамках этой схемы по-иному располагаются и сами формации. Одному историческому типу цивилизации может быть свойственно несколько форм, т.е. формаций. Например, аграрно-ремесленная цивилизация развивалась в формах рабовладельческой и феодальной формаций азиатского способа производства. Формами индустриальной цивилизации были капитализм и так называемый государственный социализм.

Цивилизационный подход универсальнее формационного, и многие его представители владеют методами системного анализа цивилизаций, умеют показать, как тот или иной тип технологии задает соответствующие формы социальных отношений, семьи, политической системы, культуры личности.”

         “Что же касается понятий прединдустриального, индустриального и постиндустриального обществ, то в данном случае концептуальный ряд располагается вдоль оси производства и типа используемых знаний. В первом случае налицо экономический детерминизм, во втором речь идет о технологическом детерминизме в объяснении социальных явлений. Таким образом, в каждой концептуальной схеме своя логика, и каждая концептуальная схема по-своему односторонняя.”

Чисто концептуальное утверждение, то есть теоретическое: разбирать подобные вещи – второе после геморроя удовольствие, которое ученый может доставить себе.

Итак, что же мы видим?

         1. Утверждение первое: “Марксова теория формаций представляет собой последовательность концептуальных схем, расположенных вдоль оси производственных отношений, по оси собственности.”

2. Утверждение второе: “Прединдустриальное”, “индустриальное” и “постиндустриальное” общество “располагается вдоль оси производства и типа используемых знаний.”

3. Утверждение третье: “Марксистское понимание развития является “экономическим детерминизмом”. “Цивилизационный подход” выражает “технологический детерминизм” в объяснении социальных явлений.”

4. Делается логический вывод: “Таким образом, в каждой концептуальной схеме своя логика, и каждая концептуальная схема по-своему односторонняя.”

         5. Утверждение четвертое: “Показанные две “концептуальные схемы” “оказались неравноценными.”

         6. Утверждение пятое: “В цивилизованной схеме за основу была взята технология – наиболее фундаментальная структура общественно-исторической деятельности, что соответствовало наивысшему уровню обобщения.” (Просто нет слов!)

         7. Утверждение шестое: “В догматизированной марксистской схеме в качестве предельных обобщений взяты вторичные моменты (формы собственности, отношения классов).” (<?!>)

         8. Делается “логический” вывод: “Именно поэтому технологическая цивилизационная триадичная схема, несмотря на кажущуюся внешнюю простоту, оказалась более приемлемой моделью исторического процесса, чем формационная теория.”

Автор явно не держал в руках ни одного произведения Маркса, иначе бы не утверждал такого, и, судя по всему, он полностью согласен с данными утверждениями. Все они не только не имеют ничего общего с марксизмом, но просто невыразимо извращают его, упрощая до полного безумия и пустоты. “Ось” производственных отношений, даже если принять такую интерпретацию марксизма (основной идеи?), строго говоря, предполагает не просто отношения собственности или правовые отношения, а отношения производства и воспроизводства действительной общественной жизни во всем богатстве ее форм. Причем такие отношения, в которых будет проявляться противоречие развития, то есть различное, противоречивое положение в системе производства с указанием причины такого положения.

От марксизма здесь не осталось ничего, даже чучела, скелета.

Проблема здесь вот в чем. Что считать наукой? Я с огромным трудом пытаюсь втиснуть указанные умопостроения в некую действительную логическую схему, обеспечивающую цельность. От самой формулировки, изложения указанных источников несет примитивизмом и дутой значимостью обобщений.

Я, откровенно говоря, не могу подвергать критике подобные утверждения, здесь нечего критиковать, как нечего и разрушать. Это уже ментальные руины, наваждение, мираж. Все, что можно сделать, это попытаться понять, что же все эти “ученые” хотели этим сказать. Дело в том, что изложенное можно попытаться собрать на каких-то условиях.

Ведь, возможно (я не могу утверждать точно), все они просто верят данному. Давайте попробуем все-таки понять всех их. Есть огромное число форм социального движения и его проявлений. Этих аспектов – тысячи тысяч. В нем (в движении) можно при желании увидеть буквально все. Если в видении, а именно, в видении научном, отсутствует понимание ведущего закона, который бы позволил систематизировать всю совокупность фактов, то эти факты просто заполняют наиболее общую форму своего проявления, то есть станут некоторой конкретной проекцией единой формы созерцания.

До открытия законов движения небесных тел мир обретался в иллюзиях теряющейся в глубине тысячелетий концепции эпициклов. В центр концепции была поставлена Земля как центр мироздания. Для обеспечения необходимой точности наблюдений вокруг нее на хитроумных механических приспособлениях вращались иные небесные тела. Механистичность такой премудрости обеспечивалась все более усложняющейся системой эпициклов, которая должна была обеспечивать необходимую точность наблюдения. С точностью были постоянные проблемы. Наконец, терпение усложнять кончилось, требовалось упростить, и в центр мироздания было поставлено Солнце, а Земля и другие планеты начали благополучно вращаться по эллипсу вокруг него.

Если обозреть всю литературу о “ситуации в области исследования мировых социальных процессов и тенденций их развития” одним махом, то создается впечатление, что “постоянные поиски теоретических схем объяснения прошлого, настоящего и будущего человечества”, вообще говоря, ни к чему не приводят. Это – невероятное нагромождение, вавилонская башня измышлений, огромная масса различного, разнородного, разностороннего материала наблюдения. Следующим этапом становления науки является систематизация и выявление общего, чтобы в этом общем можно было увидеть закон. Знание общего закона сливает в себе, снимает и делает ненужными тысячи и тысячи сторон частностей конкретного. Знание закона позволяет получить любую частность, любой факт наблюдения стороны явления, объяснить появление этого факта и этой стороны. Вот это и есть наука. Что же мы имеем на месте науки об обществе? Маразматичность. Другого слова не подберешь. Обыденность маразма и его всеобщий характер не делают из него нормы. Старческий маразм, господа. Пора вам готовится к моменту, когда отсоединится не только “серебряная нить”, соединяющая Душу с телом в районе мозга, что и является непосредственной причиной маразма, но и нити, соединяющей Душу и тело в районе сердца. Увы!

 Действительное развитие познания идет не в направлении умножения точек зрения в виде тех же самых “концептуальных схем”, а в виде ментального синтеза этих точек зрения в единую, частным случаем которой является множество фактов наблюдения. Из этого непосредственно и явно следует необходимость искать такую область в ментальном пространстве ума, отражающего все точки зрения, в которой они бесконфликтно и жизнеспособно сливаются друг с другом.

С точки зрения методологии науки представленные “концептуальные схемы” есть не что иное, как наукообразная попытка скрыть нищету своего знания. Я лично вижу во всем “цивилизационном подходе” и его “простоте” обычный фарш. Я поясню. В фильмах, которые делаются в “информационном обществе”, встречаются интересные эпизоды, которые помогут понять суть цивилизационного подхода и, отчасти, уровень развития самой “информационной цивилизации”. Я как-то наблюдал прекрасную сцену, которая, видимо, рождалась в голове сценариста всю его сознательную информационную жизнь. “Плохого парня” “хорошие парни” достали-таки, ... пропустив через мясорубку. Есть такие промышленные мясорубки со специальными ножами и специальным объемом, позволяющим загружать целые туши. Частота оборотов такого ножа составляет многие тысячи в минуту, что позволило главному герою приготовить фарш из “плохого парня” за пару секунд. Так вот, если бы на месте “плохого парня” оказался любой любитель цивилизационного подхода, тот же Тоффлер, то результат на выходе мясорубки так относится к самому господину Тоффлеру, как то, что господин Тоффлер породил, относится к самому марксизму.

Цивилизационый подход есть не что иное, как абсолютно измельченный, то есть совершенно и сознательно лишенный жизни марксизм. Берется нечто живое, которое может проявлять себя в движении, жить, развиваться; знаете, нечто такое, что не производится на заводах, а производится непосредственно самой жизнью. Чтобы его познать, его разрубают на миллиард мелких частей, а потом всматриваются в отдельный фрагмент, и поскольку в голове все-таки сохранилось кое-какое знание о том, что же это было на самом деле, когда оно было живым, делаются смелые и правильные выводы насчет того, что именно из этих фрагментиков и состоит жизнь, и если их собрать, она так хорошо будет двигаться, что любо-дорого смотреть! Иными словами, “несчастные цивилизаторы” допознавались до того, что окончательно перепутали причины со следствиями.

Результат социального движения они постоянно принимают за причину, его аспект или сторону – за источник развития. А поскольку связь между развитием и бесчисленными сторонами его проявления всегда есть и внешне хорошо наблюдаема, то у всех их не само движение и его суть определяет многочисленность сторон его проявления, а эти стороны определяют само развитие. А так как сторон у социального движения всегда выше любой научной крыши, то ... работы в установлении корреляций стороны проявления, формы движения, одной из бесчисленных миллионов, с самим движением хватит еще на миллионы лет. Собственно, вышеприведенный перечень фамилий исследователей бесконечно неполон.

И каждый из авторов списка подобен очень вдумчивому ребенку, который с радостью спешит сообщить всем жаждущим истинного познания: “Вы знаете, шарик покатился как раз в ту сторону, в которую я наклонил досточку!” А постольку сторон наклона досточки очень много, то все-таки когда-нибудь придется сделать фундаментальный вывод: “Шарик на поверхности, если ее наклонить, всегда катится в сторону наклона”. И даже этот итоговый синтетический вывод все-таки не даст никакого ответа в отношении природы движения...

“Эти две концептуальные схемы, тем не менее, оказались неравноценными. В цивилизованной схеме за основу была взята технология – наиболее фундаментальная структура общественно-исторической деятельности, что соответствовало наивысшему уровню обобщения.”

Если помните, это о марксизме и о “цивилизационном подходе”. Если марксизм подвергнуть “наиболее общей”, “фундаментальной” структурной обработке, что означает привести его к “наивысшему уровню обобщения – технологического”, то есть технологически пропустить через организмы поклонников цивилизационного подхода, то на выходе получим ... цивилизационный подход.

Я с некоторым трудом понимаю этот прелестный научный арго – ”язык“ “научной братвы”. “Технология” соответствует “наивысшему уровню обобщения”(к сведению, это и есть та научная феня, на которой щас чисто конкретно ботает демократическая научная братва; братва меня понимает, так, братва?) Если “технология” – это “наивысший уровень обобщения” в социальном движении, в жизни общества, то пищеварение, видимо, – наивысшей уровень интеллектуального проявления человека. Связь здесь истинно непосредственная и прямая, как финальная кишка сознания.

“Цивилизационный подход универсальнее формационного, и многие его представители владеют методами системного анализа цивилизаций, умеют показать, как тот или иной тип технологии задает соответствующие формы социальных отношений, семьи, политической системы, культуры личности.”

Итак, значит, по типу технологии восстановить “соответствующие формы социальных отношений, семьи, политической системы, культуры личности.”

Боюсь показаться грубым, но эта дикость переходит все границы.

У Свифта помнится в одном из путешествий Гулливера рассказывалось, как по цвету фекалий один “ученый” определял благонадежность и благонамеренность их производителя. Только эта технология познания, видимо, побивает технологию подхода “цивилизаторов”.

Я советую “многим представителям” “цивилизационного подхода”, “владеющим методом системного анализа” и умеющим “по типу технологии” восстановить соответствующие социальные отношения, формы семейных отношений, политическую систему, систему культуры, поразмыслить над следующим.

Можно ли предложить иные, столь же “фундаментальные” подходы, которые объясняли бы с не меньшей эффективностью “социальные отношения, формы семейных отношений, политическую систему, систему культуры”.

Я, например, готов. Но давайте, все-таки, посмотрим, КАК, как же они это делают? А вот так:

 “Так, ядром, матрицей индустриальной цивилизации является машинное производство материальных благ. Машина производит какую-либо одну деталь и в силу специализированности может производить их много. Таким образом, машинное производство, по сути, есть производство массовое. Итак, специализированное массовое крупное машинное производство – это основной код индустриальной цивилизации. С помощью этого кода можно “прочитать” всю информацию об этой цивилизации. Специализированное крупное массовое машинное производство задает специализированный характер всем другим сферам и структурным элементам общественной жизни: воспитанию и образованию детей (школы как фабрики обучения), здравоохранению (больницы и поликлиники как фабрики и цехи по лечению болезней), управлению (бюрократическая структура строится на основе жесткой иерархии, свойственной фабрике) и т.д. Всюду, в каждой общественной сфере доминируют принципы массового специализированного машинного производства – принципы специализации, стандартизации, синхронизации, концентрации и централизации.”

Ну, право же, как дети! Знаете, что это означает? То, что “ветер дует потому, что деревья шатаются”. Вас можно поздравить, господа, по “технологии” “шатания веток” вы смогли бы восстановить на десять порядков более сложную систему полей температур, интенсивности теплоотдачи и изменения тепловых потоков, неравномерность распределения лучевой энергии, взаимодействие турбулентных потоков воздушных масс... на огромном участке земной поверхности, которая проявила себя в данном месте изменяющимся порывистым ветром, который и вызвал специфические колебания веток.

Я же готов ограничить себя рамками “технологии” и предложить еще парочку не менее “фундаментальных” обобщений, которые позволят “вывести” из собственного “кода” все многообразие проявлений социальной жизни, а заодно и то, что сама жизнь по этому поводу думает. Я перечислю лишь некоторые другие, на мой взгляд, наиболее общие, “наиболее фундаментальные структуры общественно-исторической деятельности, что соответствовало наивысшему уровню обобщения”:

1) С точки зрения производства и воспроизводства самой человеческой жизни, определяющей само существование человеческой цивилизации:

         - технология получения сексуального удовлетворения и обеспечения контроля рождаемости и предохранения от нежелательного зачатия;

Я готов проследить, как именно на протяжении всей человеческой истории видоизменялась и модифицировалась данная технология, как она развивалась в той или иной социальной среде, как она определяла всю систему взглядов обыденных, религиозных, социальных и политических, влияла на вопросы семейных отношений, культуру, отношение к женщине, ее положение в обществе, как из сексуальных фрустраций постепенно вырастали противоречия в общественном развитии, ведущие к силовым конфликтам и войнам, как противоречивый характер данной технологии влиял на поведение политиков в парламентах, систему здравоохранения, производства соответствующих средств жизни, культурные потребности определенных социальных групп, форм управления и организации деятельности, соответствующей системы образования...

О, да, это могла бы быть сага о диалектических формах развития данной технологии, рядом с которой фрейдизм поблек бы, как вкус брюквы на фоне клубники… В этом “коде”, который я бы развернул, можно было увидеть, как данная технология в Древней Греции своеобразно и запутанно формировала различные философские школы, как извращенные способы удовлетворения и средства, которые использовались для этого, повлияли на развитие философских взглядов различных школ, а затем и на падение Римской империи...

Как религиозный аскетизм христианства в данной технологической сфере породил инквизицию и крестовые походы, как в индустрии сексуального удовлетворения современного общества заключено все богатство проявления нашей человеческой цивилизации, как технологический ритм детерминирует формы управленческой деятельности, их специфичность в сравнении с более бедными технологическими формами уходящих эпох...

Недаром, например, в русском языке характеристика строгого и настойчивого начальника или руководителя просто и бесконечно емко выражается лишь одним глаголом...

“Фундаментальность” данной формы технологии у меня лично не вызывает никаких сомнений.

Без этого фундамента человечество потеряет всякий смысл своего существования. Кто не согласен, пусть попробует на себе.

И, кроме того, всю эту чушь с восторгом бы проглотили и, более того, отметили бы как эпоху познания человеком самого себя...

2) С точки зрения обеспечения жизнедеятельности человеческих существ, также обеспечивающей саму основу жизни:

- технология приготовления пищи и питания.

Наверное, ни одна технология столь определенно и однозначно не определяет историческое время, культурную, национальную и иную формы человеческого существования. Скажи мне, как приготовлена пища, каков ее состав, вид, характер потребления, и я скажу, как она определяет весь характер социальной, культурной, религиозной, политической жизни общества.

Не верите? Проверьте. Если взять ресторан (!?) «Мак-Дональдс», как некую сложную систему, и соотнести данные аспекты технологии с аналогичными в иных культурах, то получится очень глубокая и содержательная концепция, в которой совершенно “научно” выводится, что именно убогость и примитивизм питания американцев, техногенный характер такого питания определяет убогость мировоззренческую и философскую.

Содержательность ритма такого питания непосредственно определяет все однообразие форм деятельности и их направленности. Такое питание, конвейерный вид его, в совокупности с существующей системой формирования пищевых продуктов, наполненных массой пищевых добавок и разнообразных их форм, послужило генотипом функционирования и организации здравоохранения, которое тщетно стремится поддержать здоровье человека, которое такой технологией детерминируется. Как внедрение такого вида питания в иных культурах постепенно изменяет и деформирует эти культуры, взаимоотношения людей. Я мог бы “доказать”, что именно внедрение американских форм рассматриваемой технологии определяет изменение системы управления предприятиями и фирмами, выражающееся в постепенном доминировании именно американского управленческого менеджмента. И т.д., и т.д.

Фундаментальность вопросов не вызывает? Если опять же вызывает, то избавьтесь от данного фундамента, и человеческой цивилизации в современном понимании не будет вообще недели через четыре.

Вы хорошо представляете себе, каковы размеры непаханого поля в исследовании различных “фундаментальных” аспектов развития человечества?

Ведь здесь взята всего лишь “технология”, то есть последовательность операций в той или иной сфере деятельности, которая обеспечивает достижение цели.

А ведь можно за “фундамент” взять все, все, что угодно из всей совокупности категорий развития общества, то есть то, что одного порядка с технологией и выше ее: принципы развития, условия обеспечения целостности и устойчивости, глубина рефлексии познающего субъекта...

Собственно, это и делается, это уже отчасти существует. Возьмите и почитайте что-нибудь из творений перечисленных авторов и тех, которые роют норы в данном социальном клондайке в иных направлениях... «О, сколько нам открытий чудных!..»

Темен свет познания в глубинах невежества.

Я вот думаю, а может, это действительно трудно понять, что не может технология производства породить из себя самой, из собственного “кода”, все то многообразие форм общественного движения, которые каждый может видеть?

НЕ МОЖЕТ. Исходя из того же известного каждому системному аналитику фундаментального закона необходимого многообразия. Система может отразить в себе явление, если ее многообразие состояний не меньше, чем у самого явления. Социальное явление “технологии производства” на много порядков ПРОЩЕ иных социальных явлений: культуры, семейных отношений, тех немыслимо сложных форм социального движения, которые и есть СОЦИАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ.

Все ведь строго  н а о б о р о т:  эти сложнейшие формы социальной жизни порождают определенную технологию производства, кустарную, машинную, информационную и все иные. У вас в головах, господа, причинно-следственный бардак. Отдельное (особенное), не общее и уж, тем более, не самое общее и фундаментальное – “технологию” – вы поставили в центр вашего перевернутого мирка и заставили вокруг этой отдельной частности вращаться всю социальную Вселенную.

ПОЧЕМУ? А я вам скажу: вы не видите социального движения, вы не видите самодвижения, внутреннего источника развития, вы видите результат его.

Вы разодрали все движение на части и рассматриваете отдельно и независимо каждую из них. У вас текущее состояние социальной системы определяется из будущего, но задним числом! Задним числом вы готовы теоретически обосновать все, что угодно. Бессодержательность тавтологии – вот вся ваша научная методология.

Поясню. Возьмем движение механическое. Материальное тело движется. Проходит точку за точкой своей траектории.

Что такое движение? Обыденный ответ: прохождение телом последовательно каждой точки своей траектории; в данный момент тело находится в одной точке, в другой момент – в другой. Все верно? Нет. Здесь приведено описание результата движения, а не самого движения. Необходимо отличать самодвижение и его описание от движения как результата этого самодвижения. Неправильность такого отображения движения видна хотя бы из того, что если тело находится в данной точке, то оно покоится в ней, а поскольку вся траектория есть совокупность точек, то и само движение есть совокупность состояний покоя, то есть – покой. Именно так и видят движение сторонники цивилизационного подхода – мертвой совокупностью состояний покоя с фиксацией параметров этого состояния, так как знают они его “досконально” по факту последующего события.

Самодвижение выражается в следующем.

Тело, двигаясь, одновременно находится в данной точке и не находится в ней. Закон реализации данного диалектического противоречия, соотношения этих сторон, конкретный характер такого соотношения, определяет закон движения самого тела и проявление результата такого движения, как наблюдаемой траектории. Понятно? Вся боевая когорта познающих социум наблюдает движения и видит определенные формы его. Они видят, не могут не видеть общий характер проявления такого движения, который оформляется в глубокомыслии последовательности понятий: “доиндустриальный, индустриальный, постиндустриальный”.

Что это? Общая форма видимости движения в каком-то из его аспектов, в данном случае – в изменении способа производства, который причинами себя имеет темные глубины взаимодействия субъекта и объекта исторического процесса и законов этого взаимодействия, но уж никак не изменение качества машинизации, которая также всего лишь форма, результат внутреннего взаимодействия субъекта действия в объективной среде. Помните: в этот момент – в данной точке, в другой момент – в иной точке.

Цивилизационный подход просто описывает последовательность этих состояний, зная, что результатом социального движения в следующей точке является такая-то характеристика.

Ведь наблюдение именно это и показывает! Все глубокомыслие данного подхода в его фактическом характере. Это не более чем совокупность фактов движения, его результатов, фиксация конкретных точек пребывания и некоторой характеристики данной точки. За ведущую характеристику принимается “машинизация”. Это, конечно, замечательно и правильно, но правильно лишь постольку, поскольку любой представитель цивилизационного подхода, слава Богу, увидел результат и готов в любой точке пройденной траектории подобрать соответствующий набор проявлений движения. Особенно если учесть, что корреляция между явлением и его формой всегда в наличии, ее – необозримо много, и она скалярная, это некоторое число и только.

Это число устанавливает связь, но не отношение порождения и иерархии.

Высказывание нескольких слогов, которые образуют определенное слово: “постиндустриальное” – всего лишь обозначает символ того, что все уже видели. Подобное наименование – “информационное”. Это, опять же, лишь символ того, что наблюдается. А дальше? Постинформационный? Или параинформационный?

И что же это такое? Кроме этого, сам подход в принципе не позволяет, то есть никогда и вообще, вывести из себя самого те изменения социальной среды, те перерывы постепенности, которые постоянно наблюдаются в виде революций.

Он лишь опять фиксирует наличие факта в следующей точке “встретить” революцию, и само наличие данного факта подгоняет параметры предыдущей точки к необходимым, т.е. к таким, которые эту революции должны породить.

То есть я веду к тому, что видеть и констатировать то, что видишь, можно сколько угодно.

Ты выведи закон движения, выскажи его и осуществи прогноз! Опиши самодвижение, а не движение, как его известный результат.

Если бы человечество не познало движение небесных тел в виде законов, то до сих пор сторонники «цивилизационного движения небесных тел» делили бы это движение на “поступательное”, “временную остановку” и “возвратное” и, “несмотря на простоту” этой схемы, находили в ней все необходимое, чтобы описать все многообразие движений... особенно, если они уже наблюдались.

“А вот здесь оно (тело) начало возвратное движение, которое длилось вот до сих пор, а потом...” Ну, чем ни наука?

Это я говорю в отношении как бы отсутствия какой-либо “теории” движения небесных тел, например, теории эпициклов. Эта теория слишком хороша и не имеет аналогов в отношении «цивилизационного подхода» к движению небесных тел, так как она все-таки что-то позволяет прогнозировать, с ошибками, конечно, но что делать...

Насколько мне известно, развал советского империализма был полной и приятной неожиданностью для империализма демократического и его идеологов. Конечно, зная результат, как тут не подобрать, что нужно, и не высказать, что хочешь? А вот как насчет до?

До самого факта наблюдения? Слабо? Я читал, что видят такого рода ученые в будущем. Что?

Что хотят – то и видят.

ЗАКОНА ДВИЖЕНИЯ НЕТ, ГОСПОДА.

Декларируемая триада, определяющая, якобы, характер социального движения (до-, индустриальный, пост-) также хороша, как утверждение, что все планеты будут в дальнейшем двигаться то поступательно, то останавливаться, то двигаться в обратном направлении.

Неплохо, конечно, для науки небесной механики в отсутствие Кеплера с его законами или Птолемея с его эпициклами.

Но хотя бы некоторые подробности: где, в каком месте, когда? Ну, хотя бы на годик, два? А на пятьдесят лет, да так, чтобы было описано подробно взаимодействие социальных сил, основные события... а на сто?

Ладно, катайте дальше свои шары и удивляйтесь, как все-таки точно следствия формируют необходимые причины, ошибиться ну просто невозможно, нет ни единого случая несоответствия.

Если еще пояснить всю трагикомическую ситуацию от данной социальной науки, вспомним вновь фарш, приготовленный из типичного представителя “цивилизационного подхода”, и его же самого, но еще живого и деятельного.

Сравните эти два объекта. Вы улавливаете разницу? Один явно намного более живой.

Надо ли пояснять почему? Если подвергнуть движение любого субъекта социального движения такому ментальному расчленению, то он моментально лишится всякой жизни и всякого движения.

Нет синтеза, господа, а потому есть только ментальный фарш.

Если его исследовать, то есть пытаться анализировать дальше, то можно получить кое-какие выводы о жизни человека и о том, как он дошел до такого состояния.

Например, наличие микроскопических кусочков резины, кожи и ткани подскажет, что он явно носил обувь и одежду. Судя по всему, у него, вероятно, есть те же внутренние органы, что и у обычных людей, и, вероятно, на тех же примерно местах.

У него, видимо, даже был мозг, как показывает конечный участок фарша.

Можно исследовать его изотопный состав, произвести химический анализ, выявить методом дифракционного рассеяния в рентгеновском диапазоне с последующим анализом на компьютерах молекулярно-атомную структуру белков...

Но никакой гений, ни с какими технологическими чудесами техники не сможет восстановить из этой кашицы непостижимо сложную жизнь сознания, его “содержимого”, те ментальные модели мышления, которые “пребывали” в ней, те взгляды на живое, на жизнь, политические и идеологические пристрастия, ту жизнь “Я”, которая характеризует человека, даже сторонника “эволюционной теории”.

Вам, господа, надо либо признать, что в этих мозгах что-то все-таки было, что нельзя вывести из результатов любой технологии анализа фарша, либо признать, что в них вообще ничего никогда не было, кроме жира, белка и воды.

А лично меня устроили бы оба признания разом, это вселило бы в меня надежду, что человечество в лице своей ментальной элиты еще не окончательно отупело и в состоянии, увидев свою ограниченность, выйти за увиденные границы.

 “В догматизированной марксистской схеме в качестве предельных обобщений взяты вторичные моменты (формы собственности, отношения классов). Именно поэтому технологическая цивилизационная триадичная схема, несмотря на кажущуюся внешнюю простоту, оказалась более приемлемой моделью исторического процесса, чем формационная теория.”

В науке вера закономерно превращается в непозволительное хамство, являющееся конечной формой блажи невежества.

Мелкий буржуй в науке неизбежно напяливает на себя особые шоры. В отличие от известных – для коней, например, они – вертикальные и очень своеобразно ограничивают горизонт познания узкой полоской видимого у самой земли. Несчастный мелкий собственник от науки, желающий урвать кусок бессмертной истины, замечает все... в пределе отведенного себе горизонта, за который он не может заглянуть. Поэтому мощнейшее дерево жизни марксистской теории они  не  видят.

Они видят только, например, сен-симонистский идейный чертополох, на который они могут с достоинством и гордостью созерцать сверху, так как именно такая точка зрения позволяет им обосновать чувство собственной значимости в мире науки. Внимательное изучение этой научной микрофлоры (на фоне марксизма) на протяжении полутора столетий породило целую плеяду ботаников, специализирующихся на социальных гербариях: О.Конт, Г.Спенсер, Э.Дюркгейм, Р.Дарендорф, Р.Арон, У.Ростоу, Д.Белл и огромное, неисчислимое количество других, менее известных сушителей истины.

“Постиндустриальная цивилизация представляет собой информационное общество, ядром которого является информация, информационная технология. Такая цивилизация основана на универсальной, действенной информации, которая преобразует все структуры индустриального общества. Современные средства хранения, переработки, передачи информации (компьютеры, лазерные диски, волоконно-оптическая и спутниковая связь, цифровая сеть связи и т.д.) позволяют хранить и мгновенно передавать в любое время и место каждому индивиду информацию в любом объеме и виде. Итак, в постиндустриальной цивилизации главным определяющим звеном, главным богатством является информация, а не земля, как в аграрной цивилизации, не капитал (машины, деньги), как в индустриальной цивилизации, а именно информация, которая неограниченна, доступна каждому и не уменьшается при ее потреблении.”

Отчасти я, конечно, согласен. Информация в текущих условиях приобрела действительно поразительный характер. Например, та информация, которую я столь подробно набираю сейчас на персональном компьютере, имеет “универсальный, действенный” характер. Эта информация, тот код, который содержится в ней, “преобразует все структуры” и “индустриального” общества, и “доиндустриального”, и “постиндустриального”. Что правда, то правда. Но вам-то что от этого? Ведь вся ваша информация, я подчеркиваю – ВСЯ! – оказалась ложной. Целиком.

И завершающий аккорд.

Я хочу лишь отметить, что корни сего “видения” находятся в патологической эклектичности подхода исследования мелкого буржуя, устремленного к владению “главным богатством” – информацией.

Я очень прошу обратить внимание на слово “владению”, в нем ключ к пониманию всей истории достижений современной науки. Каждый ученый в той или иной мере является собственником в том или ином смысле. Например, в смысле “открытия” чего-либо. Само существование иллюзии отсутствия Истины и возможности как бы присвоить ее, “открыв”, застолбив участок, получив научное звание, почести, деньги, почет и власть, – лишают, ограничивают, сужают человеческую устремленность.

Вдумайтесь в сказанное! Если кто-нибудь полагает, что человек – истинный первооткрыватель чего-либо, то есть данный человек смог, сумел, создал, сотворил, открыл в упорном труде часть Истины, то это неправда. Неправда в том смысле, что сам факт устремленности и упорства создал лишь предпосылки, встречное движение Истины, части ее к самому человеку. А Истина всегда существовала. Она никогда никому не принадлежала и не может принадлежать.

Освободитесь от чувства личности, самости, сделайте себя безграничным, и вы обретете ВСЕ. ВСЕ, ЧТО МОЖЕТ ОБРЕСТИ СУЩЕСТВО КОСМИЧЕСКОЕ − ЧЕЛОВЕК.

Технологически, так сказать, для меня нет проблемы узнать вообще все. Все, что я захочу, все к чему буду устремлен.

Это не проблема открытия, а проблема приобщения и действительной свободы. И проблема времени, разумеется.

Действительная свобода есть свобода от незнания, от невежества, а потому – от личности и ее самости. До тех пор, пока самость диктует вам желание владеть, вы и будете “владеть” куском собственной иллюзии.

Ошибка “ученых”, которые перечислены выше, в том, что они плоть от плоти своего буржуазного общества, они – буржуи, и чаще всего мелкие. В той или иной мере указанные ими формы социальных явлений, безусловно, присутствуют, как присутствует и иное, о чем они понятия не имеют. Важно лишь осознание меры такого присутствия, как фрагмента, стороны, частности. При утере общего видения частности заслоняют все поле зрения, и за деревьями человек не видит не только леса, но и света белого.

Все перечисленные “ученые” правы, правы в том смысле, что даже стоящие часы два раза в сутки показывают абсолютно точное время. Тяжело ошибиться в частностях, если ты всего лишь описываешь увиденное, описываешь, фрагмент действительности, которая невообразимо многообразна. Но также легко ошибиться в обобщениях, когда этой частности приписывается нечто, что еще находится внутри ее самой, в зародыше. Частности лишь показывают движение к общему. Но принятие данной формы частности как общего уводит исследование в сторону, в болото собственных предрассудков и незнания. Именно здесь я констатирую полную смерть движения знания, как правильного отражения действительного движения. А все “обобщатели” – лишь ментальные трупы-носители знания смерти. Нижеприводимый массивный отрывок – очередное доказательство несостоятельности и ментальной дикости. Надо отметить, что та эпоха, в которой мы все находимся, характеризуется какой-то странной социальной недоношенностью. Будто у Истории случился чудовищный выкидыш, и на поверхность бытия появились мириады исторически недоделанных субъектов. У всех их совершенно недоразвита ментальная сфера и переразвита эмоциональная. Это находит свое выражение в стремлении центрировать мир на себе, на собственной недоношенной персоне, на всей ее уродливости и ничтожности. Я наблюдаю это проявление повсеместно: в обыденной жизни, в политической, социальной, научной, идеологической.

Положение мира столь ужасно и трагично, что я, как социальный психиатр, должен быть точным. Поэтому я ввожу ряд новых понятий.

Словарь Ожегова. “Ублюдок. 1. О животных: то же, что помесь (в 1-м знач.). 2. Перен. О человеке с низкими, животными инстинктами (бран.)”

Социальный ублюдок – человек, социальная группа, народ, демонстрирующий в своем социальном бытии ту или иную форму проявления животных, звериных качеств.

Вся современная цивилизация в той или иной форме представляется мне исключительным и удивительным сочетанием иерархии социальной ублюдочности. Выкидыш у Истории случился на самой ранней стадии беременности – это объясняет сам факт наличия явления социальной ублюдочности, звероподобия, скотства.

Я не раз буду возвращаться к такой характеристике. Ибо только ей и ей подобными, видимо, и можно пробить ту прочную корку самости, в которой человечество существует. Далее такое положение абсолютно нетерпимо.

       “Главным у К.Маркса, отмечает российский ученый А.Янов, всегда было представление об “экономической стихии”, т.е. о некой природной силе, воплощающей хаос, “дьяволе” истории, беспощадно и разрушительно управляющем человеческим обществом, пока человек не осознает, что он – раб стихии, не возьмет в свои руки экономику и не научится управлять ею. Из этого видения непосредственно вытекали обобществление национальной экономики, государственное ее планирование, замена политической власти буржуазии властью политической бюрократии и частной собственности на средства производства государственной собственностью. […]

       К теории развития цивилизаций относятся концепции индустриального и постиндустриального обществ, теория модернизации, теория конвергенции и др.

Индустриальное общество – одна из двух основных (наряду с капиталистическим обществом) категорий, в которых западные социологи анализируют природу развитых обществ и обобщают характер преобразований, отделяющих их от традиционных (родоплеменных и феодальных) обществ.

С точки зрения современных теоретиков индустриального общества, капитализм – лишь его ранняя, переходная форма, ограниченная обществами Европы XIX и начала XX веков. “Индустриальное общество” – это общество, где индустриальное производство, как преобладающая форма экономической организации, – главный субъект управления трудовым процессом и работниками. Но это совпадение собственности и управления временно. С увеличением масштабов индустрии собственность на капитал впредь не гарантирует контроля над системами власти авторитета на предприятиях. Промышленное производство, по крайней мере, в экономически ведущих фирмах-гигантах, начинают контролировать менеджеры-администраторы. Здесь теория индустриального общества смыкается с технократическими концепциями. Понятие “индустриальное общество” также тесно связано с теорией модернизации как ведущей концепцией общественного развития в современной западной социологии.

Согласно теории индустриального общества в таком обществе жесткие сословные преграды исчезают, и, благодаря расширению социальной мобильности на основе широкой доступности образования, начинает преобладать равенство возможностей. Общая тенденция развития современного индустриального общества – это прогрессирующее устранение “внешних”, социальных по происхождению неравенств. Остаются “внутренние” неравенства, производные от генетических различий в способностях.

Развитием системы идей индустриального общества стали теории постиндустриального общества.

Истоки теории. На формирование концепции постиндустриального общества существенно повлияли теории индустриального общества(особенно концепции Р.Арона и У.Ростоу). Концепцию постиндустриального общества разработал американский социолог Д.Белл

В основе концепции постиндустриального общества лежит разделение всего общественного развития на три этапа: доиндустриальное, индустриальное и постиндустриальное. В доиндустриальном обществе – сельскохозяйственная сфера с церковью и армией как главными институтами общества, в индустриальном – промышленность с корпорацией и фирмой во главе, в постиндустриальном обществе – теоретическое знание с университетом как главным местом его производства и сосредоточения.

Переход от индустриального общества к постиндустриальному определяется рядом факторов:

- изменением экономики от товаропроизводящей к обслуживающей, что означает преобладание сферы услуг над сферой производства;

- изменением социальной структуры общества (классовое деление уступает профессиональному);

- центральным местом теоретического знания в определении политики в обществе (университеты как центры сосредоточения этого знания становятся главными институтами общества);

- созданием новой интеллектуальной технологии, введением планирования и контроля над технологическими изменениями.

С точки зрения представителей концепции, возникновение постиндустриального общества связано, прежде всего, с изменениями, происходящими в социальной структуре общества, т.е. с изменениями в экономике и профессиональной системе, обусловленными новой ролью науки и техники. В постиндустриальном обществе, по утверждению Д.Белла, исчезает класс капиталистов, а его место занимает место новая правящая элита, обладающая высоким уровнем образования и знания. Собственность, как критерий социальной стратификации общества, теряет свое значение, решающим становится уровень образования и знаний. В отличие от индустриального общества, общества, где основной конфликт между трудом и капиталом обусловлен сосредоточением собственности в руках капиталистов, в постиндустриальном обществе основной конфликт проявляется в борьбе между знанием и некомпетентностью.”

“Равенство возможностей”? “Демократия”? “Исчезновение класса капиталистов?” “Информационное общество”? Основной конфликт – это “конфликт в борьбе между знанием и некомпетентностью”?

Ах, вы сукины дети! Чудовища монструозные бессовестности!

Миллиарды медленно и страшно угасают в нищете. Два миллиарда не знает, что такое электричество в непосредственной своей жизни. Восемьсот миллионов постоянно страдают от голода... А в год на планете тратится на вооружения 0,84 триллиона долларов и половина триллиона на рекламу... А вы говорите о появлении “новой правящей элиты” и о наступлении прямо-таки “золотого века”?!

Вы, научные дебилы на услужении зловонной мрази человечности – “элиты”, вы смеете упрекать Маркса, что он не понимал значимости демократии?!

“Демократия” сейчас, в текущих условиях жизни миллиардов сынов человеческих – это АБСОЛЮТНО НЕУСТРАНИМЫЕ и порождаемые “демократией” низость, подлость и коррумпированность политиков, нищета, наркомания, неудержимый рост преступности, торговля людьми, проституция, самое дичайшее неравенство, отчаяние, голод и смерть миллионов. Вы не видите этого?!

Зато Я вижу! Увидят и другие, те, кто не желает сгинуть в геенне огненной. А тем, кто желает: в добрый путь!

Я скажу откровенно: “Я ВИЖУ В ГРОБУ ДОРОГУЮ МИРОВУЮ ДЕМОКРАТИЮ. В ОЧЕНЬ ДОРОГОМ, КАЧЕСТВЕННОМ ГРОБУ.”

Там же я вижу всех ее приверженцев и радетелей.

Ибо в данных конкретных исторических условиях большей мерзости невежества планета и человечество еще не рождала.

И Я УВЕРЯЮ – ЭТО ИСТИННО ПРОРОЧЕСКОЕ ВИДЕНИЕ.

Не зря замечена пресловутая “непредсказуемость русских”. Это непредсказуемость и неожиданность ЖИЗНИ.

А ПОВЕДЕНИЕ ПОКОЙНИКОВ удивительно предсказуемо.

“Мировая демократия” не может не быть мировой диктатурой демократии США и “золотого миллиарда”.

Истинное название идеологии демократии: “ДРУЖЕЛЮБНЫЙ ФАШИЗМ.”

И одна из моих главных задач – уничтожить эту ПАДАЛЬ МИРОВОГО ЗЛА НЕВЕЖЕСТВА.

Сжечь ее В ОГНЕ ЗНАНИЯ без пощады и снисхождения и развеять по четырем ветрам.

На явлении “демократии”, на формах социальной жизни, которая она породила, я остановлюсь во второй главе. Подробно. Мы вместе пройдемся по ее жирному необозримому телу. Хотя и остановимся, но стоять на месте не будем.

Чтобы завершить глубокое и содержательное, я надеюсь, знакомство с марксизмом, я хочу познакомить с одним текстом, который, думаю, подведет итог рассмотрению того, что можно считать наукой, а что шарлатанством и оболваниванием. Сравните с тем, что я уже изложил, и попробуйте за обобщенными характеристиками увидеть социальные реальности СССР.

 “...Они вдребезги разбили основы капитализма и скосили произрастающие на его основе капиталистические головы. Сталин создал внутри... условия, при которых только и стало возможным развитие в условиях полной экономической монополии, эксплуатации колхозной и совхозной земельной собственности, применение освобожденных от оков промышленных производительных сил народа, а за пределами... он всюду разрушал капиталистические формы в той мере, в какой это было необходимо, чтобы создать для империалистического общества... соответственное, отвечающее потребностям времени окружение на европейском континенте...

Целый народ, полагавший, что он посредством революции ускорил свое поступательное движение, вдруг оказывается перенесенным назад в умершую эпоху. А чтобы на этот счет не было никакого сомнения, вновь воскрешают старые имена, старые эдикты... старорежимные, казалось, давно истлевшие, жандармы...

Социальная революция 20-го века может черпать свою поэзию только из будущего, а не из прошлого. Она не может начать осуществлять свою собственную задачу прежде, чем она не покончит со всяким суеверным почитанием старины. Прежние революции нуждались в воспоминаниях о всемирно-исторических событиях прошлого, чтобы обмануть себя насчет своего собственного содержания. Революция 20-го века должна предоставить мертвецам хоронить своих мертвых, чтобы уяснить себя, свое собственное содержание. Там фраза была выше содержания, здесь содержание выше фразы.

...Кажется, что общество очутилось теперь позади своего исходного пункта, на самом же деле ему приходится еще только создавать себе исходный пункт для революции, создавать положение, отношения, условия, при которых современная революция только и может принять серьезный характер.

...Пролетарские революции, революции 20-го века, постоянно критикуют сами себя, то и дело останавливаются в своем движении, возвращаются к тому, что кажется уже выполненным, чтобы еще раз начать это сызнова, с большей беспощадной основательностью, высмеивают половинчатость, слабые стороны и негодность своих первых попыток, сваливают своего противника с ног как бы только для того, чтобы тот из земли впитал свежие силы и снова встал во весь рост против них еще более могущественным, чем прежде, все снова отступают перед неопределенной громадностью своих собственных целей, пока не создается положение, отрезывающее всякий путь к отступлению...

Впрочем, всякий мало-мальски наблюдательный человек, даже и не следивший шаг за шагом за развитием событий... должен быть предчувствовать, что этой революции предстоит неслыханный позор. Достаточно было послушать самодовольное победное тявканье победивших господ “большевиков-сталинцев”, поздравляющих друг друга... Слабость всегда спасется верой в чудеса, она считает врага побежденным, если ей удавалось одолеть его в своем воображении посредством заклинания, и утрачивала всякое чувство реальности из-за бездейственного превознесения до небес ожидающего ее будущего...

Недостаточно сказать, ... что русская нация была застигнута врасплох. Нации, как и женщине, не прощается минута оплошности, когда... авантюрист совершает над ней насилие. Подобные фразы не разрешают загадки, а только иначе ее формулируют. Ведь надо же было объяснить, каким образом три проходимца (Сталин, Брежнев, Горбачев) могут застигнуть врасплох и без сопротивления захватить в плен многомиллионную русскую нацию.

...Пролетариат, завоевавший республику с оружием в руках, наложил на нее свою печать и провозгласил ее социалистической республикой. Так намечено было общее содержание революции – содержание, находящееся в самом удивительном противоречии со всем тем, что возможно было осуществить сразу, непосредственно, из данного материала, из достигнутой массой ступени развития, при данных обстоятельствах и условиях. С другой стороны, притязания всех остальных элементов, содействовавших успеху этой революции, были удовлетворены предоставлением им львиной доли в государственном аппарате. Вот почему ни в каком другом периоде нельзя найти более пестрой смеси напыщенных фраз и фактической неуверенности, ... более восторженного стремления к новшествам и более прочного господства старой рутины, более обманчивой видимости гармонии общества в целом и более глубокой отчужденности его элементов. В то время ... как пролетариат еще был в упоении от открывавшейся ему перспективы и всерьез предавался дискуссиям по социальным проблемам, старые общественные силы сгруппировались, сомкнулись, опомнились и нашли неожиданную опору в массе нации – в крестьянах и мелких буржуа, устремившихся разом на политическую арену...

...Действительность “борьбы за социализм” превзошла самые смелые ожидания большевистской партии... То, что предоставлялось ей самым революционным событием, в действительности оказалось самым контрреволюционным событием. Плод упал к ее ногам, но он упал с древа познания, а не с древа жизни...

Свобода личности, печати, слова, союзов, собраний, преподавания, совести и т.д. – непременный генеральный штаб свобод ... – были обличены в конституционный мундир, делавший их неуязвимыми. Каждая из этих свобод провозглашается безусловным правом советских граждан, но с неизменной оговоркой, диктуемой практикой жизни.

Добропорядочные “коммунисты”, в свою очередь, сделали изобретение, само проложившее себе дорогу по всему континенту, но с неостывающей любовью все снова возвращающееся в СССР...

Это изобретение – осадное положение. Превосходное изобретение, периодически применяемое в каждом из следующих друг за другом кризисов в ходе русской революции.

...Период, с которым мы имеем дело, заключает в себя самую пеструю смесь противоречий: ...исполнительная власть, видящая силу в своей слабости и свой престиж во внушаемом ею презрении; советская республика, представляющая собой не что иное, как империю; союзы, в основе которых лежит разъединение; борьба, основной закон которой – не доводить борьбы до конца; разнузданная бессодержательная агитация – во имя спокойствия; торжественная проповедь спокойствия – во имя революции; страсти, лишенные истины; истины, лишенные страсти; герои без подвигов; история без событий; развитие, единственной движущей силой которого является, по-видимому, календарь, и которое утомляет монотонным повторением одних и тех же состояний напряженности и разрядки; противоположности, периодически доходящие до высшей точки как будто только для того, чтобы притупиться и сойти на нет... Официальный совокупный гений всей России и иных республик, посрамленный лукавой тупостью одного человека; всеобщая воля народа, ищущая себе – всякий раз, как она проявляется во всеобщем голосовании, – достойного выражения в лице закоренелых врагов интересов. Если какая-либо страница истории написана сплошь серыми красками, то именно эта... Революция сама парализует своих собственных носителей и наделяет страстной энергией насилия лишь своих врагов...

Своеобразный характер “коммунистической” партии выражается в том, что она требует социалистического характера своих учреждений не для того, чтобы уничтожить обе крайности партийно-государственной бюрократии и наемного труда, а для того, чтобы ослабить и превратить в гармонию существующий между ними антагонизм. Какие бы меры ни предлагались для достижения этой цели, какими бы более или менее революционными представлениями они ни приукрашивались, – суть остается та же: перестройка общества “социалистическим” путем, но перестройка, остающаяся в рамках мелкобуржуазности. Не следует только впадать в то ограниченное представление, будто мелкая буржуазия принципиально стремится осуществить свои эгоистические классовые интересы. Она верит, напротив, что специальные условия ее освобождения суть в то же время те общие условия, при которых только и может быть спасено современное общество и устранена классовая борьба. Равным образом, не следует думать, что все представители мелких буржуев-”коммунистов” – лавочники или поклонники лавочников. По своему образованию и индивидуальному положению они могут быть далеки от них, как небо от земли. Представителями мелких буржуа делает их то обстоятельство, что их мысль не в состоянии преступить тех границ, которых не преступает жизнь мелких буржуа, и потому теоретически они приходят к тем же самым задачам и решениям, к которым мелкого буржуа приводит практически его материальный интерес и его общественное положение. Таково и вообще отношение между политическими и литературными представлениями класса и тем классом, который они представляют.

...”Коммунист”, представляя мелкую буржуазию, т.е. переходный класс, в котором взаимно притупляются интересы двух классов, – воображает поэтому, что он вообще стоит выше классового антагонизма. “Коммунисты” верят, ... что вместе с остальными слоями нации они составляют народ. Они стоят за народное право; они представляют народные интересы. Поэтому им нет надобности перед предстоящей борьбой и исследовать интересы и положение различных классов. Им нет надобности слишком строго взвешивать свои собственные средства. Им стоит дать сигнал – и народ со всеми своими неисчерпаемыми средствами бросится на “угнетателей”. Но если оказывается, что их интересы не заинтересовывают, что их сила есть бессилие, то виноваты тут либо вредные софисты, раскалывающие единый народ на различные враждебные лагеря... либо все рухнуло из-за какой-нибудь детали исполнения, либо, наконец, непредусмотренная случайность повела на этот раз к неудаче. Во всяком случае, такой “коммунист” выходит из самого позорного поражения настолько же незапятнанным, насколько невинным он туда вошел, выходит с укрепившимся убеждением, что он должен победить, что не он сам и его партия должны оставить старую точку зрения, а напротив, обстоятельства должны дорасти до него...

Сталин, становящийся во главе люмпен-пролетариата, находящий только в нем массовое отражение своих личных интересов, видящий в этом отребье, в этих отбросах, в этой накипи всех классов единственного Сталина, Сталина (без прикрас)... Лишь после того, как он справился со своим ... противником и, в свою очередь, принял всерьез историческую роль, воображая себя под ленинской маской действительным “Лениным сегодня”, – лишь тогда он становится жертвой своего собственного мировоззрения, превращается в серьезного шута, теперь уже не всемирную историю считающего комедией, а свою комедию – всемирной историей. ... Народы России освободились от деспотизма целого класса как будто лишь для того, чтобы подчиниться деспотизму одного индивида... Борьба, казалось, кончилась тем, что все классы одинаково безгласно преклонились перед откровенным насилием...

Но революция основательна. Она еще находится в пути через чистилище. Она выполняет свое дело методически... она доводит до совершенства исполнительную власть, сводит ее к ее самому чистому выражению, изолирует ее, противопоставляет ее себе как единственный объект, чтобы сконцентрировать против нее все свои силы разрушения...

Эта исполнительная власть с ее громадной бюрократической и военной организацией, с ее многосложной и искусственной государственной машиной, с этим войском чиновников... рядом с армией еще в несколько миллионов, этот ужасный организм-паразит, обвивающий точно сетью все тело советского общества и затыкающий все его поры, возник в эпоху сталинского деспотизма при упадке империализма, упадке, который этот организм помогал ускорять...

Но... во время самой революции, при Сталине, бюрократия была лишь средством подготовки классового господства бюрократического аппарата. [...]

Только при Брежневе государство как будто стало вполне самостоятельным... Отсюда малодушное отчаяние, чувство несказанного унижения, позора, которое сдавливает грудь народам СССР и не дает им свободно вздохнуть. Они чувствуют себя как бы обесчещенными.

И, тем не менее, государственная власть не висит в воздухе.

Сталин, Брежнев, Горбачев – представители класса, и при том самого многочисленного класса российского общества, представители крестьянства, мелкой буржуазии.

...Такие “сталины” являются династией крестьян, т.е. советской народной массы.

...Крестьяне составляют громадную массу, члены которой живут в одинаковых условиях, не вступая, однако, в разнообразные отношения друг с другом. Их способ производства изолирует их друг от друга, вместо того, чтобы вызывать взаимные сношения между ними. Это изолирование еще усиливается вследствие плохих... путей сообщения и вследствие бедности крестьян. Их поле производства не допускает никакого разделения труда при его обработке, никакого применения науки, а следовательно, никакого разнообразия развития, никакого различия талантов, никакого богатства общественных отношений... громадная масса... нации образуется простым сложением одноименных величин, вроде того, как мешок картофеля образует мешок с картофелем. Поскольку миллионы семей живут в экономических условиях, отличающих и враждебно противопоставляющих их образ жизни, интересы и образование образу жизни, интересам и образованию других классов, они образуют класс. Поскольку между ... крестьянами существует лишь местная связь, постольку тождество их интересов не создает между ними никакой общности, никакой национальной связи, никакой политической организации – они не образуют класса. Они поэтому не способны защищать свои классовые интересы от своего собственного имени, будь то через посредство Верховного Совета. Они не могут представлять себя, их должны представлять другие. Их представитель должен, вместе с тем, являться их господином, авторитетом, стоящим над ними, неограниченной правительственной властью, защищающей их от других классов и ниспосылающей им свыше дождь и солнечный свет. Политическое влияние социальной группы мелкой буржуазии (аппарата) и крестьянства, в конечном счете, выражается, стало быть, в том, что исполнительная власть подчиняет себя обществу.

...Прошу меня понять. Династия “генсеков” является представительницей не революционного; а консервативного крестьянства, не того крестьянина, который стремится вырваться из своих ограниченных социальных условий существования, а того крестьянина, который хочет укрепить эти условия...

...Пародия на империю была необходима для того, чтобы освободить массу советского народа от ига традиции и выявить в чистом виде противоположность между государственной властью и обществом.

Вместе с растущей деградацией монополизированной государственной ”общенародной” собственности рушится покоящееся на ней государственное здание. Государственная централизация, в которой нуждается современное общество, может возникнуть лишь на развалинах военно-бюрократической машины, выкованной в борьбе с капитализмом.”

Итак. Знаете, кто написал эти строки?

Маркс, господа, МАРКС!

Ну, КАК?

В какое место они бьют?! Прямо по центру композиции вашего безмозглого существа, чувствуете?!

Невольно возникают вопросы: “как же так?!”, “когда?!” “почему?!”, “за что?!” – верно?!

А это он сделал в его бессмертном анализе другой Великой революции. Я лишь немного расширил и уточнил понятия формации империализма, в контексте презираемого вами “формационного подхода”, они выделены курсивом, заменил, разумеется, и порядковый номер столетия, страну и народ, где описываемое происходило; а весь остальной текст написан почти сто пятьдесят лет назад.

Попробуйте-ка заглянуть на полтора столетия вперед и изложить хоть что-нибудь напоминающее то, что произойдет через указанный срок.

Такова глубина видения социального движения на уровне противоречия. Такова глубина видения исторического самодвижения, и таков результат знания законов его.

Можете начинать прямо сейчас. И сама История нас рассудит.

Оригинал “18-е брюмера Луи Бонапарта” вы можете найти дальше по тексту. И можете сравнить, если не верите. Это также и загадка для вас, как демонстрация воплощения себя действительного генетического кода Истории, а не вашего, высосанного из пальца мошеннического “кода”. Может быть, хоть это побудит вас сменить теоретические ценности и заставит повернуться к дремучему лесу невежества задом, а к жизни и ее реальностям – передом. Только отмойте предварительно свой “перед”, нет, я имею ввиду ваши человеческие и научные физиономии, чтобы не стыдно было их показывать человечеству.

Стыдно! Стыдно должно быть! Если вы еще не понимаете, то я скажу прямо: на лице должен быть стыд и проблески человеческой совести, а не самодовольство и самодостаточность невежества дебилов от науки, интеллектуальных паразитов на теле человеческой цивилизации.

А теперь перейдем к еще более подробной практике применения знания на примере истории нашей страны. Надо учесть, что изложенное ниже написано более четырнадцати лет назад. Для меня как личности – это целая вечность. В тот момент я еще не подошел к пониманию принципиальных диалектических ошибок в марксизме. В остальном текст письма в ЦК – неплохой образец марксистского анализа того, что произошло с Октябрьской революцией и всем “советским периодом” жизни планеты. Необходимо только учесть цель: мне необходимо было обосновать систему взглядов, полностью противоречащую официальной. Отсюда и необходимость массы ссылок на работы классиков марксизма и ленинизма. Ну, как-то их нужно было подтолкнуть к пониманию!

О сути переворота, произведенного Сталиным. Письмо в ЦК.

Время: несколько лет до развала СССР. [6] .

            XII. <Слова и мысли. Письмо в ЦК. Продолжение>

                        Михаил Шатров в июньском номере журнала “Международная жизнь” за этот год пишет:

“...надо нам серьезно разобраться – что же мы перестраиваем? Действительно, что? Вот мы все изобретаем разные слова – ”командный социализм”, “бюрократический социализм” и т.д. А зачем? Ведь, в конце концов, все мы читаем Маркса, Ленина, имеем достаточные представления о том, какой должна быть первая фаза коммунистического общества... Вот мы все говорим: больше социализма, больше демократии. Это абсолютно верно. Но все же естественен вопрос: а сколько это – ”больше”? И главное – сколько у нас сейчас социализма? Вопрос этот важнейший, и на него надо ответить хотя бы для того, чтобы понять, откуда мы, что у нас происходит, и куда мы идем”.

            Так и поступим. Вначале о том, что собой представляет социализм в классическом понимании.

“Социализм есть уничтожение классов. Чтобы уничтожить классы, надо уничтожить помещиков и капиталистов. Эту часть задачи мы выполнили, но это только часть и притом не самая трудная. Чтобы уничтожить классы, надо, во-вторых, уничтожить разницу между рабочим и крестьянином, сделать всех – работниками. Этого нельзя сделать сразу. Эта задача несравненно более трудная и в силу необходимости длительная.” (В.И.Ленин. ПСС, т.39, с.276-277)

“Уничтожить классы – это значит поставить всех граждан в одинаковое отношение к средствам производства всего общества, это значит – все граждане имеют одинаковый доступ к работе на общественных средствах производства, на общественной земле, на общественных фабриках и так далее...” (В.И.Ленин. ПСС, т.24, с.363-364)

“Мы ставим себе равенство как уничтожение классов. Тогда надо уничтожить и классовую разницу между рабочим и крестьянином. Это именно и составляет нашу цель. Общество, в котором осталась классовая разница между рабочим и крестьянином, не есть ни коммунистическое, ни социалистическое общество. ... Ясно одно, что пока остается классовая разница между рабочим и крестьянином, мы не можем говорить о равенстве, не остерегаясь того, чтобы не попасть как вода на мельницу буржуазии.” (В.И.Ленин. ПСС, т.38, с.353-364)

“Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного хозяйства, по их отношению /большей частью закрепленному и оформленному в законах/ к средствам производства, по их роли в общественной организации труда; а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может присваивать себе труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства.” (В.И.Ленин. ПСС, т.39, с.15)

“А что такое классы вообще? Это то, что позволяет одной части общества присваивать себе труд другой.” (В.И.Ленин. ПСС, т.41, с.310)

“Маркс и Энгельс беспощадно боролись с людьми, которые забывали о различии классов, говорили о производителях, о народе или трудящихся вообще.” (В.И.Ленин. ПСС, т.43, с.100-101)

Сейчас я приведу выдержки из работ Сталина. Две эти работы по времени разделяют менее трех лет. Но разница между ними колоссальная. В их же отношении друг к другу явно видно движение последовательного ревизионизма ленинского учения и марксизма вообще. Вот эти два звена одной цепи.

“Взять, например, вопрос о построении бесклассового социалистического общества. 17-я конференция партии сказала, что мы идем к созданию бесклассового, социалистического общества. Понятно, что бесклассовое общество не может прийти в порядке, так сказать, самотека. Его надо завоевать и построить усилиями всех трудящихся – путем усиления органов диктатуры пролетариата, путем развертывания классовой борьбы, путем уничтожения классов, путем ликвидации капиталистических классов, в боях с врагами как внутренними, так и внешними.

Дело кажется, ясное.

...всякому ленинцу известно, если он только настоящий ленинец, что уравниловка в области потребностей и личного быта есть реакционная мелкобуржуазная нелепость.

Нечего и говорить, что такое предположение не имеет ничего общего с марксизмом-ленинизмом. Под равенством марксизм понимает не уравниловку в области личных потребностей и быта, а уничтожение классов... Буржуазные писатели охотно изображают марксистский социализм, как царскую казарму, где все подчинено “принципу” уравниловки. Но марксисты не могут быть ответственными за невежество и тупость буржуазных писателей.”

(Отчетный доклад 17-му съезду партии о работе ЦК ВКП/б/. 29 января 1934.  И.Сталин. “Вопросы ленинизма”. Госполитиздат, 1953, c.504-508)

“О проекте конституции Союза ССР. Доклад на чрезвычайном 8-м Всесоюзном съезде Советов 25 ноября 1936 г .”

“...Таким образом, полная победа социалистической системы во всех сферах народного хозяйства является теперь фактом.

А что это значит?

Это значит, что эксплуатация человека человеком уничтожена, ликвидирована, а социалистическая собственность на орудия и средства производства утверждена как незыблемая основа нашего советского общества./Продолжительные аплодисменты./

В результате всех этих изменений в области народного хозяйства СССР мы имеем теперь новую, социалистическую экономику, не знающую нищеты и разорения и дающую гражданам все возможности для зажиточной и культурной жизни.

Таковы, в основном, изменения, произошедшие в области нашей экономики за период от 1924 до 1936 года.

Сообразно этим изменениям, в области экономики СССР изменилась и классовая структура нашего общества.

Класс помещиков, как известно, был уже ликвидирован в результате победоносного окончания гражданской войны. Что касается других эксплуататорских классов, то они разделили судьбу класса помещиков. Не стало купцов и спекулянтов в области товарооборота. Все эксплуататорские классы оказались, таким образом, ликвидированы.

Остался рабочий класс.

Остался класс крестьян.

Осталась интеллигенция.

Но было бы ошибочно думать, что эти социальные группы не претерпели за это время никаких изменений, что они остались такими же, какими они были, скажем, в период капитализма.

Взять, например, рабочий класс СССР.

Его часто называют по старой памяти пролетариатом. Но что такое пролетариат? Пролетариат есть класс, лишенный орудий и средств производства при системе хозяйства, когда орудия и средства производства принадлежат капиталистам, и когда класс капиталистов эксплуатирует пролетариат.

Но у нас класс капиталистов, как известно, ликвидировали, орудия и средства производства отобраны у капиталистов и переданы государству, руководящей силой которого является рабочий класс.

Стало быть, нет больше класса капиталистов, который мог бы эксплуатировать рабочий класс. Стало быть, наш рабочий класс не только не лишен орудий и средств производства, а наоборот, он ими владеет, а класс капиталистов ликвидирован, ... исключается всякая возможность эксплуатации рабочего класса...

...пролетариат СССР превратился в совершенно новый класс, в рабочий класс СССР...

Как видите, рабочий класс СССР – это совершенно новый, освободившийся от эксплуатации рабочий класс, подобного которому еще не знает история человечества...

Как видите, это советская новая трудовая интеллигенция, подобно которой не найдется ни в одной стране земного шара.”

(Указанный источник, с.548-550)

К 1936-му году общественное сознание было “доведено” до такого состояния, когда оно стало способным воспринимать практически все, что угодно, любую вопиющую несуразность, противоречащую даже здравому смыслу. Все эти сталинские рассуждения и “доказательства” являются не чем иным, как примитивной софистикой.

“Широко распространенным (выделено мной – И.Л.) было мнение, что уже в процессе строительства социализма должны исчезнуть социальные различия между рабочим классом и трудовым крестьянством, что построение социализма будет означать переход к бесклассовому обществу. “Переходный период превратится в социализм тогда, – писал, например, Л.Спокойный, – когда исчезнут классы, т.е. сотрутся классовые различия между пролетариатом и крестьянством” (Спокойный Л.Ф. Исторический материализм. Л., 1929, с.31)

Это же утверждается в работах, которые вышли в свет в начале 30-х годов...

Практика социалистического строительства показала, что утверждения такого рода не соответствуют действительности, и в дальнейшем было уточнено представление о социалистическом обществе как неантагонистическом, состоящем из двух дружественных классов – рабочего класса и колхозного крестьянства, и тесно связанной с ними народной интеллигенцией.”

(История философии в СССР. В пяти томах. Том 5, книга первая, 1985 г . Изд. ”Наука”, М., с. 401)

Как не верти “новые классы”, но проблема остается. Пока существуют классы, до тех пор будет существовать присвоение труда одних другими. Даже если ”отсутствуют эксплуататорские классы”.

Но, действительно, совершенно новый эксплуататорский класс уже родился, будучи порожденный слиянием, полным слиянием политических и экономических органов государства.

            Во главе этого класса стоял сам Сталин.

            “...Всякая общественная власть и всякое политическое насилие коренятся в экономических предпосылках, в исторически данном способе производства и обмена соответствующего общества.”

            (Ф.Энгельс. Анти-Дюринг. Соч., 2-е изд., Маркс К., Энгельс Ф., т.20, с.224)

            “Культ личности” да и все наши “периоды” вместе со всей историей нашего развития требуют научных, неформальных объяснений, в том числе, как компонент всемирной истории 20-го века. Пока мы еще бесконечно далеки от этого. Это надо признать.

            Если резюмировать все, что известно о формах перехода к социализму и коммунизму в марксизме-ленинизме, то углублению понимания этого процесса соответствует движение от одной модели развития капитализма к другой. Первая, классическая модель капиталистического развития, предполагает равномерное вызревание капитализма с соответствующей резкой поляризацией на два класса – пролетариат и буржуазию. В результате такого капиталистического развития остаются два класса. Соответственно такому отношению классов переход к социализму осуществляется в одной форме.

                                               “Пролетариат берет государственную власть и

                                               превращает средства производства, прежде всего,

                                               в государственную собственность...”

(При таком развитии капитализма обобществление средств производства полностью произведено в процессе развития капитализма. ”Политическое обобществление” в этом случае, совпадая, сливаясь с экономическим, “дает” практически готовый социализм.)

            “...Первый акт, в котором государство выступает действительно как представитель всего общества, – взятие во владение средств производства от имени общества – является в то же время последним самостоятельным актом его как государства.“

            (Энгельс Ф., Маркс К., Соч., т.19, с.224-225)

            Дальнейшее развитие марксизма, его “вершина”, по выражению Ленина, осуществилось в теории “диктатуры пролетариата”.

            В этом случае уже учитывается наличие промежуточных, переходных классов-мелкой буржуазии, крестьянства. Революционный переворот и “экспроприация экспроприаторов” не может привести непосредственно к социализму. Между “капитализмом и коммунизмом” лежит особый период, который является “периодом революционного превращения одного в другое”.

            Политически этот период является периодом диктатуры пролетариата. Чем является этот период в экономическом отношении? Очевидно, что углублением, доведением меры обобществления, отражающейся в классовой структуре общества, до той степени, которая и позволяет в результате назвать его социалистическим и коммунистическим строем. Мера однородности, соответствующая отсутствию классов в обществе, есть первая фаза коммунистического общества с соответствующими ей формами распределения и производства. Направленное изменение системы производственных отношений в течение переходного периода, соответствующее развитию производительной силы общества, является обратной стороной развития капитализма, его развитием и его переходом через самого себя в свою противоположность. Такова диалектика системы отношений переходного периода этой модели развития капитализма.

            ...Вот, что сказано о ленинской теории в предисловии к 43-му тому Полного собрания сочинений В.И.Ленина.

“Разрабатывая новую экономическую политику, Ленин считал необходимым частный капитал направить в русло “государственного капитализма”, который он рассматривал как возможную переходную меру к социализму и как средство ускорения производительных сил страны. В качестве форм практического использования госкапитализма Ленин предлагал концессии, аренду частными предпринимателями мелких фабрик, заводов, промыслов, буржуазную кооперацию и др. Однако он указывал, что постепенное социалистическое преобразование капиталистической частной собственности через госкапитализм отнюдь не является мирным врастанием капитализма в социализм, а осуществляется в своеобразной форме борьбы между ними, между рабочим классом и буржуазией.

Поскольку иностранные капиталисты не хотели идти на концессии, рассчитывая на непрочность Советской власти, а восстановление хозяйства нашей страны пошло гораздо быстрее, чем можно было предполагать в 1921-м году, применение госкапитализма в Советской России было ограничено, и он не сыграл серьезной роли в экономике переходного периода. Однако возможность использования госкапитализма в интересах социалистического строительства была подтверждена на практике в странах народной демократии.”

                                               (ПСС, т.43, Предисловие, с.11)

Попробуйте ответить на вопросы. О чем здесь идет речь, что вкладывается в понятие “государственный капитализм”?

Что стало с “государственным капитализмом” как общественным строем, а не его формами?

            В предисловии к 43-му тому наши обществоведы повторяют избитые сталинские догмы, не пытаясь даже вникнуть в их содержание. Разрабатывая НЭП, Ленин считал необходимым направить “в русло государственного капитализма” не только и не просто частный капитализм, а всю систему тогдашнего хозяйства.

            Ленин начал разрабатывать свою теорию еще до Октябрьской революции. Основы ее и общая направленность заложены в работе “Грозящая катастрофа и как с ней бороться” и далее практически во всех крупных работах, кроме совершенно особенного периода гражданской войны, который, в свою очередь, вернул ленинскую мысль к ее истокам. Теория государственного капитализма начала осуществляться на практике в новой экономической политике. Ленинский путь строительства социализма был путем строительства капитализма, нормального особенного капитализма, направленного на “уничтожение классов”. Еще раз.

“Ленинский социализм” являлся капитализмом.

            Это именно то тождество противоположностей, о котором я говорил ленинской цитатой в самом начале письма.

            В.И.Ленин в “Философских тетрадях”, конспектируя Гегеля, отмечает, что нельзя вполне понять “Капитал” Маркса, и особенно его первую главу, не изучив всей “Логики” Гегеля. Удивительно сильный и точный афоризм, буквально подтверждающий то, что произошло с нашей общественной мыслью за шесть десятилетий развития.

            Капитализм “и” социализм. Характер и содержание этого “и” и определили судьбы социализма. Эклектика – и то, и другое, и диалектика – то, являющееся другим. Капитализм, являющийся социализмом, капитализм, переходящий в социализм, становящийся им, переходя через самого себя, в меру собственного развития.

Качества, определяющие данный строй как капитализм, – товарное производство, стихийность и т.д., развиваясь, двигаясь к самим себе, перестают быть собой, переходят, в свою очередь, в свою противоположность. Стихийность становится планомерностью. Товарное производство становится своим отрицанием, противоположностью. Происходит снятие своей противоположностью.

            Давайте последовательно рассмотрим становление теории государственного капитализма. Я старался как можно полнее, и в то же время кратко охватить этот процесс.

5 мая 1918 года.

            О “левом” ребячестве и о мелкобуржуазности

“Переходим к злоключениям наших “левых коммунистов” в области внутренней политики. Трудно без улыбки читать такие фразы в тезисах о текущем моменте:

“... Планомерное использование уцелевших средств производства мыслимо только при самом решительном обобществлении...”

“…не капитуляция перед буржуазией и ее мелкобуржуазными интеллигентскими приспешниками, а добивание буржуазии и окончательная ломка саботажа...”

Милые “левые коммунисты”, как много у них решительности... и как мало размышления! Что это значит: ”самое решительное обобществление”? Можно быть решительным или нерешительным в вопросе о национализации, о конфискации. Но в том-то и гвоздь, что недостаточно даже величайшей в мире “решительности” для перехода от национализации и конфискации к обобществлению. В том-то и беда наших “левых”, что они этим наивным, ребяческим сочетанием слов “самое решительное... обобществление” обнаруживают полное непонимание ими гвоздя вопроса, гвоздя “текущего” момента. В том-то и злоключение “левых”, что они не заметили самой сути “текущего момента”, перехода от конфискации (при проведении которой главным качеством политика является решительность) к обобществлению (для проведения коего требуется от революционера иное качество). Вчера гвоздем текущего момента было то, чтобы как можно решительнее национализировать, конфисковать, бить и добивать буржуазию, ломать саботаж. Сегодня только слепые не видят, что мы больше национализировали, конфисковали, набили и наломали, чем успели подсчитать. А обобществление тем как раз и отличается от простой конфискации, что конфисковать можно с одной ”решительностью”,  без умения правильно учесть и правильно распределить, обобществить же без такого умения нельзя.

...Мелкобуржуазному революционеру свойственно не замечать, что для социализма недостаточно добивания, ломки и пр., – этого достаточно для мелкого собственника, взбесившегося против крупного, но пролетарский революционер никогда не впал бы в такую ошибку. Если слова, приведенные нами, вызывают улыбку, то прямо гомерический смех вызывает открытие, сделанное “левыми коммунистами”, будто Советской республике, при “правобольшевистском уклоне” грозит “эволюция в сторону государственного капитализма.” Вот уж подлинно, можно сказать, напугали!... А того не подумали, что государственный капитализм был бы шагом вперед против теперешнего положения дел в нашей Советской республике. Если бы, примерно, через полгода у нас установился государственный капитализм, это было бы громадным успехом и вернейшей гарантией того, что через год у нас окончательно упрочится и непобедим станет социализм.

Я воображаю себе, с каким благородным негодованием отшатнется “левый коммунист” от этих слов и какую “убийственную критику” направит он перед рабочими против “правобольшевистского уклона”. Как? В Советской социалистической республике переход к государственному капитализму был бы шагом вперед? ... Это ли не измена социализму?

Именно на этом пункте надо поэтому подробно остановиться.

Именно здесь лежит корень экономической ошибки “левых коммунистов”. Во-первых, “левые коммунисты” не поняли, каков именно тот переход от капитализма к социализму, который дает нам право и основание называться социалистической республикой Советов.

Во-вторых, они обнаруживают свою мелкобуржуазность именно тем, что не видят мелкобуржуазной стихии, как главного врага социализма у нас. В-третьих, выдвигая пугало “государственного капитализма”, они обнаруживают непонимание Советского государства в его экономическом отличии от буржуазного государства.

Рассмотрим все эти три обстоятельства.

Не было еще, кажется, такого человека, который, задаваясь вопросом об экономике России, отрицал переходный характер этой экономики. Ни один коммунист не отрицал, кажется, и того, что выражение социалистическая Советская республика означает решимость Советской власти осуществить переход к социализму, а вовсе не признание новых экономических порядков социалистическими.

Но что же значит слово переход? Не означает ли оно, в применении к экономике, что в данном строю есть элементы, частички, кусочки и капитализма, и социализма? Всякий признает, что да. Но не всякий, признавая это, размышляет о том, каковы же именно элементы различных общественно-экономических укладов, имеющихся на лицо в России. А в этом весь гвоздь вопроса.

Перечислим эти элементы:

1) патриархальное, т.е. в значительной степени натуральное, крестьянское хозяйство;

2) мелкое товарное производство (сюда относится большинство крестьян из тех, кто продает хлеб);

3) частнохозяйственный капитализм;

4) государственный капитализм;

5) социализм;

Россия так велика и так пестра, что все эти различные типы общественно-экономического уклада переплетаются в ней. Своеобразие положения именно в этом. Спрашивается, какие же элементы преобладают? Ясное дело, что в мелкокрестьянской стране преобладает и не может не преобладать мелкобуржуазная стихия...            Либо мы подчиним своему контролю и учету этого мелкого буржуа,.. либо он скинет нашу, рабочую власть неизбежно и неминуемо, как скидывали революцию Наполеоны и Кавеньяки, именно на этой мелкособственнической почве и произрастающие. Так стоит вопрос. ... Государственный капитализм экономически несравненно выше, чем наша теперешняя экономика...

Чтобы еще более разъяснить вопрос, приведем, прежде всего, конкретный пример государственного капитализма. Всем известно, каков этот пример: Германия. Здесь мы имеем “последнее слово” современной крупнокапиталистической техники и планомерной организации, подчиненной юнкерски-буржуазному империализму. Откиньте подчеркнутые слова, поставьте на место государства военного, юнкерского, буржуазного, империалистического, тоже государство, но государство иного классового содержания, государство советское, т.е. пролетарское, и вы получите ту самую сумму условий, которые дает социализм.

Социализм немыслим без крупнокапиталистической техники, построенной по последнему слову новейшей науки, без планомерной государственной организации, подчиняющей десятки миллионов людей строжайшему соблюдению единой нормы в деле производства и распределения продуктов...

… социализм немыслим, вместе с тем, без господства пролетариата в государстве, это тоже азбука. ...

В России преобладает сейчас как раз мелкобуржуазный капитализм, от которого и к государственному крупному капитализму, и к социализму ведет одна и та же дорога, ведет путь через одну и ту же промежуточную станцию, называемую “общенародный учет и контроль за производством и распределением продуктов”. Кто этого не понимает, тот делает непростительную экономическую ошибку, либо не зная фактов действительности, не видя того, что есть, не умея смотреть правде в лицо, либо ограничиваясь абстрактным противоположением “капитализма” ”социализму” и не вникая в конкретные формы и ступени этого перехода сейчас у нас.

... Именно потому, что от теперешнего экономического положения России нельзя идти вперед, не проходя через то, что обще и государственному капитализму, и социализму (всенародный учет и контроль), пугать других и себя “эволюцией в сторону государственного капитализма”... есть сплошная теоретическая нелепость. Это значит как раз растекаться мыслью “в сторону” от действительной дороги “эволюции”, не понимать этой дороги; на практике же это равносильно тому, чтобы тянуть назад к мелкособственническому капитализму.

Дабы читатель убедился, что высокая оценка государственного капитализма дается мной вовсе не теперь только, а давалась и до взятия <власти> большевиками, я позволю себе привести следующую цитату из моей брошюры “Грозящая катастрофа и как с ней бороться”, написанной в сентябре 1917 г .:

“...Попробуйте-ка подставить вместо юнкерски-капиталистического, вместо помещичье-капиталистического государства государство революционно-демократическое, т.е. революционно разрушающее всякие привилегии, не боящееся революционно осуществить самый полный демократизм? Вы увидите, что государственно-монополистический капитализм при действительно революционно-демократическом государстве неминуемо, неизбежно означает шаг и шаги к социализму!

... Ибо социализм есть не что иное, как ближайший шаг вперед от государственно-капиталистической монополии.

... Государственно-монополистический капитализм есть полнейшая материальная подготовка социализма, есть преддверие его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой (ступенькой) и ступенькой, называемой социализмом, никаких промежуточных ступеней нет.”

Заметьте, что это писано при Керенском, что речь идет здесь не о диктатуре пролетариата, не о социалистическом государстве, а о “революционно-демократическом.” Неужели не ясно, что чем выше мы поднялись над этой политической ступенькой, чем полнее вы воплотили в Советах социалистическое государство и диктатуру пролетариата, тем менее нам позволительно бояться “государственного капитализма?”

Неужели не ясно, что в материальном, экономическом, производственном смысле мы еще в “преддверии” социализма не находимся?..

С какой стороны ни подходишь к вопросу, вывод один и тот же: рассуждения “левых коммунистов” есть сплошная экономическая ошибка и явственное доказательство полного их пленения мелкобуржуазной идеологией.” (ПСС, т.36, с.303)

            В.И.Ленин по сути критикует именно то, что отстаивал и что сделал Сталин. “Решительное обобществление” и ”добивание” ”буржуазии” и соответствующее этому ”планомерное использование”. Как видите, речь идет вовсе не об одном укладе, а о строе, как целостной совокупности форм и их развития. Анализируя работы Сталина, я еще подробно остановлюсь на том, как государственный капитализм был сведен к его нескольким формам.

Забегая вперед, скажу, что логика мировоззрения Сталина и вообще мелкого буржуа, ее эклектичность, двусторонность, предполагает результат практического воплощения ее в жизнь. Если рядом существуют и капитализм, и социализм, то требуется просто “убрать” капитализм, получив в результате, именно то, что требуется – ”чистый” социализм. Взаимодействие, отношение, взаимосвязанность, диалектика напрочь отсутствует. Ведь о чем говорит Ленин, указывая о наличии элементов,” “кусочков” и т.д. и того, и другого? Он говорит об отражении диалектического взаимодействия двух противоположностей, об общественном движении.      “Мы не можем представить, выразить, смерить, изобразить движение, не прервав непрерывного, не упростив, огрубив, не разделив, не омертвив живого...”

            И в этом суть диалектики. Эту-то суть и выражает формула: единство, тождество противоположностей”. (В.И.Ленин. ПСС, т.29, с.233) Запомним “левых коммунистов” с их пониманием “планомерности”, с их “решительным обобществлением”, “добиванием буржуазии”. И запомним, к чему это ведет, особенно выделенную пару слов: ”... на практике же это равносильно тому, чтобы тянуть назад к мелкособственническому капитализму.”

            Между 13 и 26 апреля 1918 года. “Очередные задачи Советской власти”

“Но мы не будем так глупы, чтобы на первое место ставить “красногвардейские” приемы в такое время, когда эпоха необходимости красногвардейских атак в основном окончена (и закончена победоносно), и когда в дверь стучится эпоха использования пролетарской государственной властью буржуазных специалистов для такого перепахивания почвы, чтобы на ней вовсе не могла расти никакая буржуазия.

Это – своеобразная эпоха, или, вернее, полоса развития, и, чтобы победить капитал до конца, надо уметь приспособить формы нашей борьбы к своеобразным условиям такой полосы...

Нам пришлось теперь прибегнуть к старому, буржуазному средству и согласиться на очень высокую оплату ”услуг” крупнейших из буржуазных специалистов. Все знакомы с делом, видят это, но не все вдумываются в значение подобной меры со стороны пролетарского государства. Ясно, что такая мера есть компромисс, отступление от принципов Парижской Коммуны и всякой пролетарской власти, требующих сведения жалованья к уровню платы среднему рабочему...

Мало того. Ясно, что такая мера есть не только приостановка в известной области и известной степени наступления на капитал... но и шаг назад нашей социалистической, Советской, государственной власти... Конечно, лакеи буржуазии, особенно мелкого разбора, вроде меньшевиков... будут хихикать по поводу признания того, что делаем шаг назад. Но нам нечего обращать внимание на хихиканье. Нам надо изучать особенности в высшей степени трудного и нового пути к социализму, не прикрывая наших ошибок и слабостей, а стараясь вовремя доделать недоделанное.” (ПСС, т.36, с.178-180)

          Уже в этой работе Ленина можно увидеть то, как противоречиво осуществляется становление того понимания объективного состояния, которое позже, в работе “О кооперации”, будет оформлено во фразе “мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм”. В “Очередных задачах Советской власти” сформулирована концепция ”отступления”. ”Шаг назад” позже, после гражданской войны, после продразверстки, станет новой экономической политикой, необходимостью использования не только “буржуазного средства” в виде “специалистов”, а и всей системы буржуазных, капиталистических отношений – государственного капитализма для создания социалистического общества. Именно это и станет полным содержанием тезиса о необходимости “обобществить производство на деле” (т. 36, с.171)

            5 июля 1921 года. Конгресс Коммунистического Интернационала

“... Натуральный налог означает, само собой разумеется, свободу торговли.” Крестьянин вправе, после выполнения натурального налога, свободно выменивать остаток своего хлеба. Эта свобода обмена означает свободу капитализма. Мы говорим это открыто и подчеркиваем это. Мы отнюдь не скрываем. Дела наши были бы плохи, если бы мы вздумали это скрывать. Свобода торговли означает свободу капитализма. Свобода торговли означает свободу капитализма, но, вместе с тем, новую форму его (выделено мной – И.Л.; обратите внимание на это. Речь идет именно о новой форме капитализма.)

Это означает, что мы до известной степени заново создаем капитализм. Мы делаем это совершенно открыто. Это государственный капитализм

Но государственный капитализм в обществе, в котором власть принадлежит капиталу, и государственный капитализм в пролетарском государстве – это два различных понятия. В капиталистическом государстве государственный капитализм означает, что он признается государством и контролируется на пользу буржуазии.

В пролетарском государстве то же самое делается на пользу рабочего класса... В вопросе о государственном капитализме мы, разумеется, не все сразу были согласны... (т.44, с.48-49)

17 октября 1921 года. “Новая экономическая политика и задачи политпросветов”

“... Разверстка в деревне, этот непосредственно коммунистический подход к задачам строительства в городе, мешала подъему производительных сил и оказалась главной причиной (выделено мной – И.Л.) глубокого экономического и политического кризиса, на который мы наткнулись весной 1921 года... Вот почему потребовалось то, что, с точки зрения нашей линии, нельзя назвать не чем иным, как сильнейшим поражением и отступлением. При этом нельзя сказать, что это отступление подобно отступлению Красной Армии, в полном порядке на заранее подготовленные позиции. Правда, позиции были подготовлены заранее. Это можно проверить, сопоставив решения нашей партии весной 1921 года с упомянутыми мной апрельскими решениями 1918 года.” (т.44, с.159)

18 октября 1921 года “К четырехлетней годовщине Октябрьской революции”

“...Мы рассчитывали, поднятые волной энтузиазма, разбудившего народный энтузиазм, сначала общеполитический, потом военный, мы рассчитывали или, может быть, вернее будет сказать: мы предполагали без достаточного расчета (выделено мной – И.Л.) – непосредственными велениями пролетарского государства наладить государственное производство и государственное распределение продуктов по-коммунистически в мелкокрестьянской стране. Жизнь показала нашу ошибку. Потребовался ряд переходных ступеней: государственный капитализм и социализм (выделено мной – И.Л.), чтобы подготовить – работой долгого ряда лет – переход к коммунизму. Не на энтузиазме непосредственно, а при помощи энтузиазма, рожденного великой революцией, на личном интересе, на личной заинтересованности, на хозяйственном расчете потрудитесь сначала построить прочные мостки, ведущие в мелкокрестьянской стране через государственный капитализм к социализму; иначе вы не подойдете к коммунизму, иначе вы не подведете десятки и десятки миллионов людей к коммунизму. Так сказала нам жизнь. Так нам сказал объективный ход развития революции.”

29 октября 1921 года. “7-я Московская губпартконференция”

“... Теперь мы очутились в условиях, когда должны отойти еще немного назад, не только к государственному капитализму, а и государственному регулированию торговли и денежного обращения”

[показателен в этом отношении и соответствующий переход от “хозяйственного расчета” к “коммерческому”. Это очень существенно]

“... Лишь таким, еще более длительным, чем предполагалось, путем можем мы восстановить экономическую жизнь. Восстановление правильной системы экономических отношений, восстановление мелкого крестьянского хозяйства, восстановление и поднятие на своих плечах крупной промышленности. Без этого мы из кризиса не выберемся. Другого выхода нет; а между тем, сознание необходимости этой экономической политики в нашей среде еще недостаточно отчетливо”  (т.44, с.208)

“... Сейчас уже нельзя говорить о товарообмене, потому что он, как поприще борьбы, выбит у нас из рук. Это факт несомненный, как бы он ни был нам неприятен. Что же, мы должны сказать, что нам уже нечего делать? Нисколько. Мы должны учиться государственному регулированию коммерческих отношений – задача трудная, но ничего невозможного в ней нет. И мы эту задачу решим, потому что мы решали задачи, не менее для нас новые, трудные. Кооперативная торговля – задача трудная, но в ней нет ничего невозможного, надо отчетливо осознать и серьезно поработать. К этому наша новая экономическая политика и сводится  В настоящее время небольшое число предприятий переведено на коммерческий расчет, оплата труда производится в них по ценам вольного рынка, в расчетах перешли на золото. Но число таких хозяйственных единиц ничтожно, в большинстве господствует хаос, полное несоответствие между заработком и условиями существования...

Только на этой почве коммерческого расчета можно строить хозяйство. Мешают этому предрассудки и воспоминание того, что было вчера. Если мы этого не учтем, то новую экономическую политику провести должным образом не сможем. (т.44, с.218, 219)

Речь на заседании коммунистической фракции всероссийского съезда металлистов 6 марта 1922 года. “О международном и внутреннем положении”

“... Мы уже ясно видим то положение, которое у нас создалось, и можем сказать с полной уверенностью, что отступление, которое мы начали, мы уже можем приостановить и приостанавливаем. Достаточно. Мы совершенно ясно видим и не скрываем, что новая экономическая политика есть отступление, мы зашли дальше, чем могли удержать, но такова уже логика борьбы... (т.45, с.8)

“... Мы знаем, что при отчаянном голоде, при том состоянии промышленности, какое есть, всех позиций, полученных с 1917 по 1921 год, нам не удержать. Мы целый ряд их сделали. Но мы можем теперь сказать, что это отступление в смысле того, какие уступки капиталистам мы делаем, закончено. Мы свои силы и силы капиталистов взвесили. Мы целый ряд примерочных разведочных движений в смысле заключения договоров с капиталистами, русскими и иностранными, имеем и говорим, и я надеюсь и уверен, что съезд партии скажет это официально от имени руководящей партии России: наше экономическое отступление мы можем остановить. Достаточно. Далее назад мы не пойдем, а займемся тем, чтобы правильно развернуть и группировать силы... ...отнюдь не в том смысле надо понимать слова о приостановке отступления, что мы уже считаем, что нами фундамент (новой экономики) создан, и что мы можем идти спокойно. Нет, фундамент еще не создан. Спокойно смотреть на будущее мы еще не можем. Опасностями мы окружены внутри, где существуют опасности экономические, состоящие в страшном разорении крестьянства, состоящие в голоде, состоящие в финансовом неустройстве.

Они чрезвычайно велики. От нас требуется громадное напряжение сил... Мы в настоящее время имеем десятки договоров, заключенных с русскими и иностранными капиталистами... Большинство этих капиталистов идут на эти договоры, как практики, как купцы. Но всякий купец в известной мере учитывает политику. Если это не купец совсем дикой страны, он не заключит сделки с правительством, которое не представляет больших видимостей прочности, большой надежности. Тот купец, который сделает это, уже не купец, а дурак... Если прежде у нас была оценка: побил тебя Деникин, докажи, что ты можешь его побить, то сейчас оценка другая: побил тебя купец, докажи, что ты можешь заставить пойти его на сделку. Мы это теперь доказали... Мы знаем, на что они идут. Они знают, на что мы идем.

            Теперь задача работы у нас несколько изменяется...” (т.45, с.11, 12)

Сравните вновь то, что написано в предисловии к 43-му тому, где говорится о госкапитализме, и Вы увидите, какая пропасть лежит между ленинской стратегией и сталинскими устремлениями, которые просто повторяются спустя много десятилетий.

Ленинская линия требует работы над собой, трудной, тяжелой работы. Сталинская, наоборот, переделывает окружающее под себя, под мировоззрение мелкого буржуа, под мелкобуржуазную идеологию, выразителем которой является Сталин.

1922 год. “11 съезд РКП/б/ .

Политический отчет Центрального Комитета РКП/б/ 27 марта”

“... Мы идем в Геную с практической целью – расширить торговлю и создать условия, при которых она может широко и успешно развиваться...

... самые неотложные, насущные, практические и резко обнаружившиеся за последние годы интересы всех капиталистических держав требуют развития, упорядочения и расширения торговли с Россией. А раз такого рода интересы есть, то ...  эта основная хозяйственная необходимость сама себе проложит дорогу. И я думаю, что мы можем быть на этот счет спокойными... (т.45, с.70-71)

... Смычки с крестьянской экономикой той новой экономики, которую пытались создать, у нас не было. Есть ли она теперь? Еще нет. Мы к ней только подходим. Все значение новой экономической политики, которое в нашей прессе еще часто продолжают искать где угодно, но не там, где следует, все значение в этом и только в этом: найти смычку той новой экономики, которую мы с громадными условиями создали, с экономикой крестьянской. И в этом наша задача... (с.75)

Наша цель – восстановить смычку, доказать крестьянину делами, что ... ему сейчас помогают на деле. Либо мы это докажем, либо он нас пошлет ко всем чертям. Это совершенно несомненно.

Сомкнуться с крестьянской массой и с рядовым крестьянством и начать двигаться вперед неизмеримо, бесконечно медленно, чем считали, но зато так, что действительно будет двигаться вся масса с нами. Тогда и ускорение этого движения в свое время наступит такое, о котором мы сейчас и мечтать не можем”.  (с.77,78)

       Всего семь лет спустя... “Год великого перелома”. Полная, совершенно полная противоположность этого – сталинская политика. Но не крестьянство послало “ко всем чертям”, а крестьянство, т.е. основную массу тех, ради которых и была сделана революция, послали “ко всем чертям”.

“Проверка нужна настоящая. Рядом действует капиталист, действует грабительски, берет прибыли, но он умеет. А вы – вы по-новому попробуйте: прибыли у вас нет, принципы коммунистические, идеалы хорошие, ну расписаны так, что святые люди, в рай живыми проситесь, а дело делать умеете? Нужна проверка, настоящая проверка, да проверка не такая, что ЦКК исследует и вынесет порицание, ВЦИК назначит взыскание, – нет, а проверка настоящая, с точки зрения народной экономики. Отсрочки коммунистам даны были всякие, в кредит было дано столько, сколько ни одному другому правительству не давалось… А затем уже проверка: умеете ли хозяйничать не хуже, чем другие?.. капиталист умеет, а вы не умеете.

Вот первый урок, первая главная часть политического доклада ЦК. Мы хозяйничать не умеем. Это за год доказано... Это главный урок. Либо в ближайший год мы докажем обратное, либо советская власть существовать не может. И самая большая опасность, – что не все это осознали... (c.79-80) ...Это не то, что какой-нибудь внешний враг. Эта трудность заключается в том, что мы сами не хотим осознать той неприятной истины, которая нам навязана, и не хотим попасть в то неприятное положение, в которое надо попасть: начни учиться сначала. Это второй урок, который, на мой взгляд, вытекает из новой экономической политики.” (с.84)  ...Мы впадаем в интеллигентщину, в либерализм, мудрим насчет того, как понимать государственный капитализм, и заглядываем в старые книги. А там написано совершенно не про то; там написано про тот государственный капитализм, который бывает при капитализме, но нет ни одной книги о том, который бывает при коммунизме. Даже Маркс не догадывался написать ни одного слова по этому поводу и умер, не оставив ни одной точной цитаты и неопровержимых указаний. Поэтому нам приходится сейчас выкарабкиваться самим. И если обозреть в уме нашу прессу по вопросу о государственном капитализме одним общим взглядом, как я пытался это сделать, готовясь к настоящему докладу, то получается убеждение, что там стреляют совсем мимо, глядят в совершенно другую сторону... Мы не хотим понять, что когда говорим “государство”, то государство – это мы, это пролетариат, это авангард рабочего класса. Государственный капитализм – это тот капитализм, который мы сумеем ограничить, пределы которого мы сумеем установить, этот государственный капитализм связан с государством, а государство это рабочие... это мы... Гвоздь вопроса в том, чтобы мы поняли, что это тот капитализм, который мы можем и должны допустить, который мы можем и должны поставить в рамки, ибо капитализм этот необходим для широкого крестьянства и частного капитала, который должен торговать так, чтобы удовлетворить нужды крестьянства... Надо в этой основной области учиться с начала, и только тогда, если это станет нашим абсолютным достоянием и сознанием, мы можем ручаться, что мы этому научились. (с.84, 85, 86)

Теперь я перейду к вопросу об остановке отступления, о чем мне пришлось говорить в моей речи на съезде металлистов...

Когда я говорю об остановке отступления, я вовсе не имею в виду сказать этим, что мы научились торговать. Наоборот, я держусь обратного мнения и я был бы неправильно понят, и было бы доказано, что я не умею правильно излагать свои мысли, если бы от моего выступления осталось подобное впечатление. Но дело в том, чтобы то нервничанье, та суетливость, которая создавалась у нас вследствие нэпа, стремление создать по-новому, приспосабливать, – чтобы это было приостановлено. У нас есть ряд смешанных обществ. Правда, их немного... Капиталисты не пошли бы к нам, если бы элементарных условий для их действия не было. Но даже если ничтожная часть пошла, это показывает, что частичная победа есть... (с.86-91) ...Перестаньте умничать, рассуждать о НЭПе, а увеличивайте число этих обществ, проверяйте число коммунистов, которые умеют поставить соревнование с капиталистами... Вот в каком смысле нужно говорить о приостановке отступления <!>... (с.92)

11 съезд РКП/б/. Речь при закрытии съезда

 ”... Теперь мы постановили признать отступление оконченным. Это значит, что по-новому ставится вся задача нашей политики. Весь гвоздь вопроса в том, чтобы авангард не побоялся поработать над собою, переделать самого себя, признать открыто свою недостаточную подготовленность, недостаточное умение.

Весь гвоздь вопроса в том, чтобы двигаться теперь вперед несравненно более широкой и мощной массой, не иначе как вместе с крестьянством, доказывая ему делом, практикой, опытом, что мы научимся ему помогать, его вести вперед. Такую задачу при данном международном положении, при данном состоянии производительных сил России можно решить, лишь решая ее очень медленно, осторожно, деловито, тысячу раз проверяя практически каждый свой шаг. Если найдутся в нашей партии голоса, которые будут против этого архимедленного и архиосторожного движения, эти голоса будут одиноки. (стр.137)

 “Пять лет российской революции и перспективы мировой революции” (Доклад на 4 конгрессе Коминтерна 13 ноября 1922 года)

“...Если начать с того, как мы пришли к новой экономической политике, то я должен обратиться к одной статье, написанной мной в 1918 году. В начале 1918 года я как раз в краткой полемике коснулся вопроса, какое положение должны мы занять по отношению к государственному капитализму.

Я писал тогда: “Государственный капитализм был бы шагом вперед против теперешнего положения дел в нашей Советской республике. Если бы примерно через полгода у нас установился государственный капитализм, это было бы громадным успехом и вернейшей гарантией того, что через полгода у нас упрочится окончательно и непобедимым станет социализм”. Это было сказано, конечно, в то время, когда мы были поглупее, чем сейчас, но не настоятельно глупы, чтобы не уметь рассматривать такие вопросы. Я держался, таким образом, в 1918 году того мнения, что по отношению к тогдашнему хозяйственному положению Советской республики государственный капитализм представлял собой шаг вперед. Это звучит очень странно и может быть даже нелепо, ибо тогда уже наша республика была социалистической республикой… и все же я полагал тогда, что государственный капитализм по сравнению с тогдашним хозяйственным положением Советской республики представляет собой шаг вперед, и я пояснил эту мысль дальше тем, что просто перечислил элементы хозяйственного строя в России... Я поставил себе задачу разъяснить, в каком отношении друг к другу находятся эти элементы, и не следует ли один из несоциалистических элементов, именно государственный капитализм, расценивать выше чем социализм...

...Я должен особенно подчеркивать эту часть потому, что полагаю, только исходя из этого, во-первых, можно объяснить, что представляет собой теперешняя экономическая политика, и во-вторых, из этого можно сделать очень важные практические выводы и для Коммунистического Интернационала. Я не хочу сказать, что у нас уже был заранее готовый план отступления. Этого не было. Это краткие полемические строки не были в то время ни в коем случае планом отступления. Об одном очень важном пункте, например, о свободе торговли, который имеет основное значение для государственного капитализма, здесь нет ни слова. Все же общая неопределенная идея отступления этим была уже дана.” (с.278-281)

“... Я повторяю, тогда это была еще очень смутная идея, но в 1921 году, после того, как мы преодолели важнейший этап гражданской войны и преодолели победоносно, мы наткнулись на большой, – я полагаю, на самый большой, – внутренний кризис Советской России. Этот внутренний кризис обнаружил недовольство не только значительной части крестьянства, но и рабочих. Это было в первый и, я надеюсь, в последний раз в истории Советской России, когда большие массы крестьянства не сознательно, а инстинктивно, по настроению, были против нас. [...]” (с.282)

20 ноября 1922 года. Речь на Пленуме Московского совета

“... Теперь же перед нами, коммунистами, стоит совершенно другая задача. Мы теперь должны все рассчитывать, и каждый из вас должен стать расчетливым. Мы должны рассчитать в обстановке капиталистической, как мы свое существование обеспечим, как мы получим выгоду от наших противников, которые, конечно, будут торговаться, которые торговаться никогда не разучивались.

... Я хотел бы, чтобы мы отдавали себе ясный отчет в том, насколько велика пропасть между задачами старой и новой. Как бы эта пропасть велика ни была, мы на войне научились маневрировать и должны понять, что маневр, который нам предстоит теперь, в котором мы теперь находимся, – самый трудный, но зато маневр этот, видимо, последний. Мы должны испытать тут свою силу и доказать, что мы не только зазубрили вчерашние наши науки и повторяем зады. Извините, пожалуйста, мы начали переучиваться и будем переучиваться так, что достигнем определенного и всем очевидного успеха. Вот во имя этого переучивания, я думаю, теперь и следует нам еще раз дать твердое обещание, что мы под названием новой экономической политики повернули назад, и повернули назад так, чтобы ничего нового не отдавать, и в то же время, чтобы капиталистам дать такие выгоды, которые заставят любое государство, как бы оно враждебно ни было по отношению к нам, на сделки и сношения с нами...  

...Нам надо знать правильное направление, нам надо, чтобы все было проверено, чтобы все массы и все население проверяли наш путь и сказали бы: ”Да, это лучше, чем старый строй.” Вот задача, которую мы себе поставили... ; позже эти мысли были развиты в работе “Как нам реорганизовать Рабкрин”) ...Нужно переделать так, чтобы большинство трудящихся масс, крестьянских и рабочих, сказало: ”Не вы себя хвалите, а мы вас хвалим, мы говорим, что вы достигли результатов лучших, после которых ни один разумный человек никогда не подумает вернуться к старому”. А этого еще нет. Поэтому НЭП продолжает быть главным, очередным, все исчерпывающим лозунгом сегодняшнего дня.” (с.306-308)

       Наконец, я подошел к “Последним письмам и статьям В.И.Ленина”.

       Их анализ я проведу в сопоставлении со сталинскими работами.

       Ленин постоянно напоминает об опасности, которая исходит от объективного экономического положения России, обусловлена им. Сталин не стал бы тем, кем он стал, и не сыграл бы той роли, которую он уже сыграл в истории, если бы не опирался и не выражал интересов определенной массы. Сталин – ее вождь и “теоретик”, ее идеолог. Уместно будет привести характеристику другого выдающегося идеолога мелкой буржуазии, крестьянства, которая дана К.Марксом. “О Прудоне”.

“... Я показал там, между прочим, как мало проник Прудон в тайну научной диалектики и до какой степени, с другой стороны, он разделяет иллюзии спекулятивной философии, когда, вместо того, чтобы видеть в экономических категориях теоретическое выражение исторических, соответствующих определенной ступени развития материального производства, производственных отношений, он нелепо превращает их в искони существующие, вечные идеи, и как окольным путем он снова приходит к точке зрения буржуазной экономии. ... Он хочет парить над буржуа и пролетариями, как муж науки, но оказывается лишь мелким буржуа, постоянно колеблющимся между капиталом и трудом... Прудон по натуре был склонен к диалектике. Но так как он никогда не понимал подлинно научной диалектики, то он не пошел дальше софистики. В действительности это было связано с его мелкобуржуазной точкой зрения. Мелкий буржуа... составлен из “с одной стороны”, и ”с другой стороны”. Таков он в своих экономических интересах, а потому и в своей политике, в своих религиозных, научных и художественных воззрениях. Таков он в морали, таков он (во всем). Он – воплощенное противоречие. А если при этом, подобно Прудону, он человек остроумный, то он быстро привыкает жонглировать своими собственными противоречиями и превращать их, смотря по обстоятельствам, в неожиданные, кричащие, подчас скандальные, подчас блестящие парадоксы. Шарлатанство в науке и политическое приспособленчество неразрывно связано с такой точкой зрения.

У подобных субъектов остается лишь один побудительный мотив – их тщеславие...” (Маркс К., Энгельс Ф., Соч., 2-е изд., т.16, с.24-31)

            Тщеславие... Тщеславие, оплаченное миллионами человеческих жизней. Везде, где сталинизм осуществлял себя на деле. Китай, Индонезия, Венгрия, Чехословакия, Польша, Кампучия, Афганистан... Алтарь сталинизма, этой религии мелкой буржуазии, переполнен преступлениями.

       Пришло время платить долги.

       Сталинизм – паразитирующая идеология. Паразитирующая на марксизме-ленинизме, расчленяя который, эклектически перерабатывая, превращая его в систему догм, заставляет служить интересам партийно-государственного аппарата соответствующего общества. Таков сталинизм в сути своей.

У меня нет возможности анализировать последовательно процесс того, как Сталин извращал и внутренне пожирал ленинизм. Речь пойдет о стержне, сердцевине, основе сталинизма, о двух фундаментальных положениях:

1. О возможности построения социализма в одной стране.

2. О содержании и диалектике переходного периода к социализму, о сущности социализма.

            Наверное, странным будет прочесть, что вывод Ленина о победе социализма в одной стране вовсе не противоречит марксистскому положению о победе социализма одновременно во всех странах. А если противоречие и есть, то оно не формальное, а диалектическое. Просто речь идет о различных понятиях, о том, какой смысл вкладывается в понятия “победа” и “социализм”.

       Обратимся к Сталину. “К вопросам ленинизма”.

            “Вопрос о победе социализма в одной стране”

“В брошюре “Об основах ленинизма” (май 1924 г ., первое издание) имеются две формулировки по вопросу о победе социализма в одной стране. Первая формулировка гласит: раньше считали победу революции в одной стране невозможной, полагая, что для победы над буржуазией необходимо совместное выступление пролетариев всех передовых стран или, во всяком случае, большинства таких стран. Теперь эта точка зрения уже не соответствует действительности. Теперь нужно исходить из возможности такой победы, ибо неравномерный и скачкообразный характер развития различных капиталистических стран в обстановке империализма, развитие катастрофических противоречий внутри империализма, ведущих к неизбежным войнам, рост революционного движения во всех странах мира, – это все ведет не только к возможности, но и к необходимости победы пролетариата в отдельных странах.         Это положение совершенно правильно и оно не нуждается в комментариях”. (Оно очень даже нуждается в комментариях. Победа революции в условиях однородного капиталистического развития стран и победа революции в условиях империализма – совершенно разные вещи. В первом случае переход к социализму осуществляется, если сравнить со вторым случаем, действительно, “скачком”. Политическая победа пролетариата в условиях империализма должна быть подкреплена экономической победой его. А вот эта экономическая победа может быть совершена, по крайней мере, “одновременно”, т.к. никто не может сказать в этик условиях момент перехода к социализму, становление социализма займет годы, и само понятие однородности есть диалектическое развитие неоднородности всех стран, двигающихся к социализму).

Оно направлено против теории социал-демократов, считающих взятие власти пролетариата в одной стране без одновременной победоносной революции в других странах утопией.

Но в брошюре “Об основаниях ленинизма” имеется еще и вторая формулировка. Там сказано: “Но свергнуть власть буржуазии и поставить власть пролетариата в одной стране еще не значит обеспечить полную победу социализма. Главная задача социализма – организация социалистического производства – остается еще впереди. Можно ли разрешить эту задачу, можно ли добиться окончательной победы социализма в одной стране без совместных усилий пролетариата нескольких передовых стран? Нет, невозможно. Для свержения буржуазии достаточно усилий одной страны, – об этом говорит нам история нашей революции. Для окончательной победы социализма, для организации социалистического производства, усилий одной страны, особенно такой крестьянской страны как Россия, уже недостаточно, – для этого необходимы усилия пролетариев нескольких стран”.

Казалось бы, сказано именно то, что сказал я в своем “комментарии”. К сожалению, только кажется. Сталин вкладывает в эту “вторую формулировку” нечто совершенно противоположное и даже странное, т.к. из ее смысла, содержания следует совершенно противоположное, противоречащее тому, что он говорит дальше. Для меня долго было неясно, как их можно вообще связать друг с другом, не впадая в непримиримые противоречия, именно в том смысле, в котором употребляет Сталин эту “вторую” формулировку.

“Эта вторая формулировка была направлена против утверждения критиков ленинизма, против троцкистов, заявлявших, что диктатура пролетариата в одной стране, при отсутствии победы в других странах, не может устоять против консервативной Европы. Постольку – но только постольку – эта формулировка являлась тогда (май 1924 г .) достаточной, и она, несомненно, сослужила известную пользу.

Но впоследствии, когда критика ленинизма в этой части была уже преодолена в партии, и когда на очередь стал новый вопрос, вопрос о возможности построения полного социализма силами нашей страны, без помощи извне, – вторая формулировка оказалась уже явно недостаточной и поэтому неправильной.

В чем состоит недостаток этой формулировки? Ее недостаток состоит в том, что она связывает в один вопрос два разных вопроса: вопрос о возможности построения социализма силами одной страны, на что должен быть дан положительный ответ, и вопрос о том, может ли страна с диктатурой пролетариата считать себя вполне гарантированной от интервенции и, стало быть, от реставрации старых порядков без победоносной революции в ряде других стран, на что должен быть дан отрицательный ответ. Я уже не говорю о том, что эта формулировка может дать повод думать: организация социалистического производства силами одной страны невозможна, что, конечно, неправильно”. (Указанный источник, с.142-143)

Софизм рассуждений Сталина состоит в том, что посылка, на которую “должен быть дан положительный ответ” – неверна. Но если принять, что социализм можно построить в одной стране, то маскируется противоречие, что придает всему рассуждению вполне осмысленный характер. Только совершенно абстрагируясь от содержания ”организации социалистического производства”, можно, хотя бы внешне, сверху, замазать противоречия, которые буквально раздирают эти сталинские идеи.

“На этом основании я видоизменил, поправил эту формулировку в своей брошюре “Октябрьская революция и тактика русских коммунистов” (декабрь 1924 г .), расчленив этот вопрос на два вопроса, на вопрос о полной гарантии от реставрации буржуазных порядков и вопрос о возможности построения полного социалистического общества в одной стране. Это было достигнуто, во-первых, путем трактовки “полной победы социализма” как полной гарантии от реставрации старых порядков”, возможной лишь в порядке ”совместных усилий пролетариев нескольких стран”, и, во-вторых, путем провозглашения, на основании брошюры Ленина “О кооперации”, той неоспоримой истины, что мы имеем все необходимое и достаточное для построения полного социалистического общества... Эта новая формулировка вопроса и легла в основу известной резолюции 14-й партконференции “О задачах Коминтерна и РКП/б/”, рассматривающей вопрос о победе социализма в одной стране в связи со стабилизацией капитализма (апрель 1925 года) и считающей построение социализма силами нашей страны возможным и необходимым.

Она же послужила основой моей брошюры: “К итогам работы 14-й конференции РКП/б/”, изданной непосредственно после 14-й партконференции, в мае 1925 года. Насчет постановки вопроса о победе социализма в одной стране в этой брошюре сказано: ”Наша страна представляет две группы противоречий – это внутренние противоречия, существующие между пролетариатом и крестьянством /речь идет о построении социализма в одной стране – И.Ст./. Другая группа противоречий – это противоречия внешние, имеющиеся между нашей страной, как страной социализма, и всеми остальными странами, как странами капитализма /речь идет об окончательной победе социализма – И.Ст./”... Кто смешивает первую группу противоречий, совершенно преодолимую усилиями одной страны, со второй группой противоречий, требующих для своего расширения усилий пролетариев нескольких стран, – тот допускает грубейшую ошибку против ленинизма, тот либо путаник, либо неисправимый оппортунист...”

            Следует сказать, что Сталин свои софизмы очень эффективно (скорее нагло) затемняет категоричностью своих высказываний и выводов: “кажется, ясно”, ”это, конечно, пустяки”, ”грубейшая ошибка против ленинизма”, ”трудно высказаться яснее” и т.д., и т.п. Сталин шарлатански, безо всяких моральных ограничений, расправляется со своими соратниками.

Пример этого – Зиновьев. По поводу ”грубейшей ошибки против ленинизма”, в которой Сталин обвиняет Зиновьева, лучше всего сказать самому Ленину.

       “Выделять” внешнюю политику из политики вообще или тем более противополагать внешнюю политику внутренней есть в корне неправильная, немарксистская мысль” (ПСС, т.30, с.93)

       Если вдуматься в эту проблему как общую? Общественная система, развиваясь, не может перескочить, перепрыгнуть через необходимые фазы своего развития, но ... “может сократить и смягчить муки родов”.

Каким образом, выделив (руководствуясь даже самыми ”лучшими” побуждениями) из капиталистического мира одну из самых неразвитых общественных систем и изолировав ее от остального мира, разорвав нормальные экономические связи, отношения, совершенно необходимые для нормального развития (”правильного”, говоря словами Ленина)? можно пытаться идти к социализму?

Как из этого мелкобуржуазного состояния надо двигаться, в какую “сторону”, через какое такое “четвертое” экономическое измерение, чтобы идти к социализму, минуя капитализм и его высшие формы?

Что это еще за особый такой “революционный социалистический” путь к социализму? Ответы на эти вопросы даны самой жизнью, они многократно оплачены всей историей нашей развития,  в с е м,  что сопровождало ее горького, страшного, мучительного, унизительного. Начиная с появления “культа личности” и до угрозы уничтожения человечества в ядерной войне. Я очень прошу вдуматься в эту голую формулу “революционного пути” к социализму. Ведь в этом весь сталинизм в любой его форме. Так примитивно он выглядит, если сорвать с него идеологическую шелуху. Здесь и “опора на собственные силы”, “культурная революция” (Китай); “мы будем есть траву, но не пойдем на поклон к империализму” (Албания); все ”периоды” нашей истории (“период” ”культа личности”, “период” “волюнтаризма и субъективизма”, “период” застоя”); ”коммунизм” ”красных кхмеров” (Кампучия); трагедия Индонезийского народа... И многое-многое другое...

       Источник, корни всего этого – интересы социальных групп, которые могут реализовать свои потребности при данных условиях, данном экономическом положении общественной системы.

Для России (СССР) периода начала 20-х годов, точнее и более глубоко, отчетливо – во второй их половине: состояние “осадного положения” в экономической и политической области. Искусственно созданное положение осады государства и было той питательной средой, на которой пышным цветом выросла раковая опухоль сталинизма, пожирающая, перерождающая здоровые ткани общества, паразитирующая на них. Вот как вирус сталинизма внедрялся в общественное сознание, вот как “верный ленинец” расправлялся с самим ленинизмом.

“Как обстоит дело у Зиновьева насчет вопроса о победе социализма в одной стране?

Слушайте:

“Под окончательной победой социализма следует понимать, по крайней мере: 1) уничтожение классов и, стало быть, 2) упразднение диктатуры одного класса, в данном случае диктатуры пролетариата”... Чтобы еще точнее уяснить себе, – говорит далее Зиновьев, – как стоит вопрос у нас в СССР в 1925 году, надо разъяснить две вещи: 1) обеспеченная возможность строить социализм – такая возможность строить социализм вполне, разумеется, может мыслиться в рамках одной страны, и 2) окончательное построение и упрочнение социализма, т.е. осуществление социалистического строя, социалистического строя, социалистического общества”. Что все это может означать?

А то, что под окончательной победой социализма в одной стране Зиновьев понимает не гарантию от интервенции и реставрации, а возможность построения социалистического общества. Под победой же социализма в одной стране Зиновьев понимает такое строительство социализма, которое не может и не должно привести к построению социализма”.

(Ну не восхитительно ли? Ведь до такой степени грубо, вызывающе нагло приписывать Зиновьеву то, что он не говорил и не мог сказать! Зиновьев ведь рассматривает движение к социализму всей капиталистической системы и как его компонента, момента и Советской России. Вместе, как целое. И в этих условиях сталинская аргументация полностью лишена смысла.)

“Строительство на авось, без перспективы, строительство социализма при невозможности построить социалистическое общество – такова позиция Зиновьева.

Строить социализм без возможности построить его, строить, зная, что не построишь, – вот до каких несообразностей договорился Зиновьев. Но это ведь издевка над вопросом, а не разрешение вопроса! А вот еще одно место из заключительного слова Зиновьева на 14-м партсъезде: ”Вы посмотрите, до чего, например, договорился т. Яковлев на последней Курской губпартконференции: ”Можем ли мы в одной стране, – спрашивает он, – будучи окружены со всех сторон капиталистическими врагами, можем ли мы в таких условиях в одной стране построить социализм?” И отвечает: “На основе всего сказанного мы вправе сказать, что мы не только пока что одни, что мы пока единственная в мире страна, советское государство, – мы этот социализм построим” ...Разве это ленинская постановка вопроса, – спрашивает Зиновьев, – разве здесь не отдает душком национальной ограниченности?” (Курсив Сталина) Таким образом, по Зиновьеву выходит, что признать возможность построения социализма в одной стране – это значит стать на точку зрения национальной ограниченности, а отрицать такую возможность – значит стать на точку зрения интернационализма. Но если это верно, стоит ли вообще вести борьбу за победу над капиталистическими элементами нашего хозяйства? Не следует ли из этого, что такая победа невозможна?

Капитуляция перед капиталистическими элементами нашего хозяйства – вот куда приводит внутренняя логика аргументации Зиновьева”. (Тот же источник, с.143-147)

       Далее Сталин для доказательства ошибки Зиновьева приводит цитату Ленина из работы, написанной в августе 1915 года: ”Неравномерность экономического и капиталистического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой капиталистической стране. Победивший пролетариат этой страны, экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическое производство (курсив Сталина), встал бы против остального, капиталистического мира, привлекая к себе... классы других стран, поднимая в них восстание против капиталистов, выступая, в случае необходимости, даже с военной силой против эксплуататорских классов и их государств...”

“Что значит подчеркнутая фраза Ленина: ”организовав у себя социалистическое производство”? Это значит, что пролетариат победившей страны может и должен организовать у себя, после взятия власти, социалистическое производство. А это значит “социалистическое производство”? Это значит построить социалистическое общество. Едва ли нужно доказывать, что это ясное и определенное положение Ленина не нуждается в дальнейших комментариях. В противном случае непонятны были бы призывы Ленина ко взятию власти пролетариата в октябре 1917 года...

Это было сказано Лениным в 1915 году, до взятия власти пролетариатом. Но, может быть, у него изменились взгляды после опыта взятия власти, после 1917 года? Обратимся к брошюре Ленина “О кооперации”, написанной в 1923 году.

“В самом деле, – говорит Ленин, – власть государства в руках пролетариата, средства производства, власть в руках пролетариата, союз этого пролетариата со многими миллионами мелкого и мельчайшего крестьянства, обеспечение руководства за этими пролетариями по отношению к крестьянству и т.д., – разве это не все, что нужно для того, чтобы из кооперации, и из одной только кооперации, которую мы прежде третировали, как торгашескую, и которую с известной стороны имеем право третировать так же, разве это не все необходимое для построения полного социалистического общества? (Курсив Сталина). Это еще не построение социалистического общества, но это все необходимое и достаточное для этого построения...” – иначе говоря: мы можем и должны построить полное социалистическое общество, ибо имеем в своем распоряжении все необходимое и достаточное для этого построения...”

       Потрясает чудовищный цинизм, с каким Сталин препарирует ленинизм. Я покажу и докажу это чуть ниже.

“Кажется, трудно выразиться яснее. Сравните это классическое положение Ленина с антиленинской отповедью Зиновьева против Яковлева и поймете, что Яковлев только повторяет слова Ленина о возможности построения социализма (выделено мной – И.Л.) в одной стране, а Зиновьев выступает против этого положения, бичуя Яковлева, отошел от Ленина и стал на точку зрения меньшевиков Суханова, отошел от Ленина и стал на точку зрения невозможности построения социализма в нашей стране ввиду ее технической отсталости”. (Там же, с.146-148)

            Обратимся, наконец, к тому, чьим именем заклинает Сталин.

“Мы стоим, таким образом, в настоящий момент перед вопросом: удастся ли нам продержаться при нашем мелком и мельчайшем крестьянском производстве, при нашей разоренности до тех пор, пока западноевропейские капиталистические страны завершат свое развитие к социализму?..

...Можем ли мы спастись от грядущего столкновения с этими империалистическими государствами? Есть ли у нас надежда на то, что внутренние противоречия и конфликты между преуспевающими империалистическими государствами Запада и преуспевающими государствами Востока дадут нам оттяжку второй раз, как они дали в первый, когда поход западногерманской контрреволюции, направленный к поддержке русской контрреволюции, сорвался из-за противоречий в лагере контрреволюционеров Запада и Востока?..

На этот вопрос, мне кажется, следует ответить таким образом, что решение зависит здесь от слишком многих обстоятельств, и, исходя из борьбы, в общем и целом, можно предвидеть лишь на том основании, что гигантское большинство населения Земли в конце концов обучается и воспитывается к борьбе самим капитализмом.

...Но нам интересна не эта неизбежность окончательной победы социализма. Нам интересна та тактика, которой должны держаться мы, Российская коммунистическая партия... для того, чтобы помешать западноевропейским контрреволюционным государствам разрешить раздавить нас. Для того, чтобы обеспечить наше существование до следующего военного столкновения между контрреволюционным империалистическим Западом и революционным и националистическим Востоком, между цивилизованнейшими государствами мира и государствами по-восточному отсталыми, которые, однако, составляют большинство, – этому большинству нужно успеть цивилизоваться. Нам тоже не хватает цивилизованности для того, чтобы перейти непосредственно к социализму, хотя мы и имеем для этого политические предпосылки. Нам следует держаться такой тактики или принять для нашего спасения следующую политику.

Мы должны постараться построить государство, в котором рабочие сохранили бы свое руководство над крестьянами, доверие крестьян по отношению к себе и с величайшей экономией изгнали бы из своих общественных отношений всякие следы каких бы то ни было излишеств.

... Не будет ли это царством крестьянской ограниченности? Нет. Если мы сохраним за рабочим классом руководство над крестьянством, то мы получим возможностью великой и величайшей экономией хозяйства в нашем государстве добиться того, чтобы всякое малейшее сбережение сохранить для развития нашей крупной машинной индустрии, для развития электрофикации, гидроторфа, для достройки Волховстроя и прочее.

                        В этом и только в этом будет наша надежда...” (т. 45, с. 402-405)

Итак. Внешние условия. “Удастся ли нам продержаться... до тех пор, пока западноевропейские страны завершат свое развитие к социализму?”

Внутреннее условие. “Мы должны постараться построить государство, в котором рабочие сохранили бы свое руководство над крестьянами, доверие крестьян по отношению к себе и с величайшей экономией изгнали бы из своих общественных отношений следы... излишеств... добиться того, чтобы всякое малейшее сбережение сохранить для развития нашей крупной машинной индустрии... ” Только это. Хотя, по видимому, необходимо взять в кавычки это “только”. Нет других премудростей. Но сделано было как раз наоборот. “Социалистическое” развитие на жесточайшей эксплуатации и уничтожении крестьянства. На протяжении десятилетий! Вначале просто физическое уничтожение, затем уничтожение крестьянства как класса.

Сталин абсолютно извращает ленинское понимание того, что значат “необходимые и достаточные условия” для построения “полного социалистического общества”. Из кооперирования, как формы государственного капитализма, действительно возможно построить социалистическое общество, как звено единой цепи, единого движения к социализму всех, вместе с ними и при условии этого.

Необходимым и достаточным условием уничтожения ленинизма является его канонизация. Собственно, как и марксизма. Сталин не случайно берет цитату из работ Ленина 1915 года. Уточним позицию Ленина по этому вопросу.

Год спустя Владимир Ильич пишет: “Социальный переворот не может быть совершен объединенными действиями пролетариев всех стран по той простой причине, что большинство населения Земли до сих пор стоит даже не на капиталистической или только в начале капиталистической ступени развития.

...Для социализма созрели лишь передовые страны Запада и Северной Америки...

... Социализм осуществляется объединенными действиями пролетариев не всех, а меньшинства стран, дошедших до ступени развития передового капитализма”. (т.30, с.3)

А вот, что сказано 9 июля 1921 года на 3-м конгрессе Коммунистического Интернационала: ”Когда мы начинали, в свое время, международную революцию, мы делали это не из убеждения, что можем предварить ее развитие, но потому, что целый ряд обстоятельств побуждали нас начать эту революцию. Мы думали: либо международная революция придет нам на помощь, и тогда наша победа вполне обеспечена, либо мы будем делать нашу скромную революционную работу в сознании, что в случае поражения мы все же послужим делу революции, и что наш опыт пойдет на пользу другим революционерам. Нам было ясно, что без поддержки международной мировой революции победа пролетарской революции невозможна. Несмотря на это сознание, мы делали все, чтобы при всех обстоятельствах и во что бы то ни стало сохранить советскую систему, так как знали, что работаем не только для себя, но и для международной революции. Мы это знали... И это было, вообще говоря, правильно”. (ПСС, т.44, с.36)

Задавая Зиновьеву вопросы: “А что значит организовывать социалистическое производство?” Это значит построить социалистическое общество. Едва ли нужно доказывать, что это ясное и определенное положение Ленина не нуждается в дальнейших комментариях. В противном случае непонятны были бы призывы Ленина ко взятию власти пролетариатом в октябре 1917 года...” (Сталин)

И отвечая на них таким образом... трудно сказать, что это... Осознанное предательство ради своей власти? Ведь Сталин не может не знать того, что говорит Ленин в 1921 году 9 июля, и многое-многое другое, что он, не задумываясь, отбрасывает, так как это мешает ему.

Циничное предательство всего и всех – вот, что такое сталинизм.

Сталин добивается власти. “Технология” проста. Апелляция к партийной массе, для которой лозунги старой формы борьбы, “красногвардейской атаки”, – ближе, понятнее, чем совершенно противоположное направление деятельности, связанное с новой экономической политикой. Дополнительное растворение партии в ”ленинском наборе”, который объективно не был, не мог быть пролетарским по своему составу, так же способствовало забвению идей Ленина о строительстве социализма. Закрепляя очередную победу над своими противниками, которые в той или иной мере отстаивали ленинизм, в партийных решениях, Сталин, с приобретением все большей и большей власти, отходил от ленинизма. Сначала в идеологии, а затем и в практике социалистического строительства.

Так один за другим устранялись Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Радек, Рыков, Томский, Пятаков... Тысячи и тысячи коммунистов, становившихся один за другим орудиями достижения власти для Сталина.

            Первой преградой, которую преодолел Сталин, и в процессе преодоления которой в основном сталинизм и сформировался, стала “новая оппозиция”.

Я не располагаю оригинальными документами, в которых излагаются взгляды самой “новой оппозиции”, но из того, что есть, можно с определенной уверенностью сказать, что и для “новой оппозиции” шла борьба за власть, борьба, интересам которой были подчинены все остальные интересы.

Я также не касаюсь того, во что были оформлены взгляды “новой оппозиции”. Речь идет только о существе проблемы строительства социализма и путях этого, отражения с той или иной степенью правильности этого существа во взглядах определенных групп в руководстве партии, с которыми и пришлось бороться Сталину. Слово Сталину (тот же источник, с.150).

“Новая оппозиция обижается, что Зиновьева обвиняют в неверии в дело победы социалистического строительства в нашей стране... Глубочайшая ошибка “новой оппозиции” состоит в том, что она не верит в этот путь развития крестьянства, не видит или не понимает все неизбежности этого пути в условиях диктатуры пролетариата. А не понимает она этого потому, что не верит в способность нашего пролетариата повести за собой крестьянство по пути к социализму.        

Отсюда непонимание двойственного (выделено мной – И.Л.) характера НЭПа, преувеличение отрицательных сторон НЭПа и трактовки НЭПа, как отступления по преимуществу. Отсюда преувеличение роли капиталистических элементов нашего хозяйства и преуменьшение роли рычагов нашего социалистического развития (социалистическая промышленность, кредитная система, кооперация власть пролетариата и т.д.).

Отсюда непонимание социалистической природы нашей государственной промышленности и сомнения в правильности кооперативного плана Ленина”. (с.156-157)

       Показательна “методология” Сталина. Агрессивная псевдодоказательность, жесткие, ”далеко идущие” выводы, целый поток обвинений, совершенно необоснованных. Вот популярное изложение того, что говорит Сталин, написанное много десятилетий спустя. “Красногвардейская атака” продолжена. Называется она теперь – ”борьба за победу социализма в СССР”. Ленина и ленинизма, а не той поделки, которую сделал из него Сталин, как будто и не было вообще.

“Но какой же смысл тезиса – НЭП есть капитализм, НЭП есть отступление по преимуществу? Из чего исходит этот тезис? Он исходит из неправильного представления о том, что у нас происходит теперь простое восстановление капитализма, простой “возврат” капитализму. Только этим предположением можно объяснить сомнения оппозиции насчет социалистической природы нашей промышленности.

... На самом деле у нас происходит теперь не односторонний процесс восстановления капитализма, а двухсторонний процесс развития капитализма и развития социализма, противоречивый процесс борьбы элементов социалистических с элементами капиталистическими, процесс преодоления элементов капиталистических элементами социалистическими.

Кооперация есть разновидность государственного капитализма, говорит оппозиция, ссылаясь при этом на “Продналог” Ленина, ввиду чего она не верит в возможность использования кооперации, как основной зацепки для социалистического развития. Оппозиция и здесь допускает грубейшую ошибку. Такая трактовка кооперации была достаточна и удовлетворительна в 1921 году, когда был написан “Продналог”, когда у нас не было развитой социалистической промышленности [7] , когда Ленин мыслил госкапитализм как возможную [8]   основную форму нашего хозяйства, а кооперацию рассматривал в сочетании [9]   с госкапитализмом. Но эта трактовка теперь уже недостаточна и превзойдена историей...      

...социалистическая промышленность у нас развилась [10] , госкапитализм не привился в той степени, в какой это было желательно; узнаете источник, который служит уже шесть десятилетий?!

“Предисловие” к 43-му тому слово в слово повторяет эту вакханалию софизмов и нелепостей. Все смешано в кучу. Понятие “госкапитализм” употребляется в совершенно различных смыслах; смешивая их, Сталин запутывает совершенно все рассуждение), а кооперация, охватывающая теперь более десятка миллионов членов, стала смыкаться с социалистической индустрией. Чем же иначе объяснить тот факт, что уже спустя два года после “Продналога”, в 1923 году, Ленин стал рассматривать кооперацию по-другому, считая, что “кооперация в наших условиях сплошь да рядом совершенно совпадает с социализмом”... Чем же иначе это объяснить, как не тем, что за эти два года социалистическая промышленность успела уже вырасти, госкапитализм же не привился в должной степени, ввиду чего Ленин стал рассматривать кооперацию уже не в сочетании с госкапитализмом, а в сочетании с социалистической промышленностью? Изменились условия развития кооперации. Должен был измениться и подход в вопросе о кооперации. Вот, например, одно замечательное место из брошюры Ленина “О кооперации” ( 1923 г .), проливающей свет на этот вопрос: “При государственном капитализме (курсив Сталина) предприятия кооперативные отличаются от государственно-капиталистических, как предприятия частные, во-первых, и коллективные, во-вторых. При нашем существующем строе предприятия кооперативные отличаются от предприятий частнокапиталистических , как предприятия коллективные, но не отличаются (курсив Сталина) от предприятий социалистических, если они основаны на земле, при средствах производства, принадлежащих государству, т.е. рабочему классу”... В этой маленькой цитате разрешены два больших вопроса. Во-первых, вопрос о том, что наш существующий строй не есть госкапитализм. Во-вторых, вопрос о том, что кооперативные предприятия, взятые в сочетании с “нашим строем”, “не отличаются” от предприятий социалистических.

Я думаю, что трудно выразиться яснее. А вот еще одно место из той же брошюры Ленина: “Простой рост кооперации для нас тождественен (с указанным выше “небольшим” исключением) с ростом социализма, вместе с этим мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм”.

       (Обратите на это внимание. Это поистине гениальный темный ход Сталина.)

“Очевидно, что в брошюре “О кооперации” мы имеем дело с новой оценкой кооперации, чего не хочет признать “новая оппозиция” и что она старательно замалчивает, вопреки фактам, вопреки очевидной истине, вопреки ленинизму. Одно дело – кооперация, взятая в сочетании с госкапитализмом, и другое дело – кооперация, взятая в сочетании с социалистической промышленностью.”

            Нужно сказать, что все это, пожалуй, не имеет прецедента по масштабам и последствиям фальсификации.

       А вот, как это нашло свое отражение многие годы спустя...

       Г.С.Еськов. “14 съезд ВКП(б)”. Консультации по истории КПСС. Москва. Изд. Политической литературы. 1986 год.

“Большевистская партия шла на съезд с вдохновляющей программой социалистического строительства, тесно сплоченная вокруг своего боевого штаба -Центрального Комитета.

Исключение составляла лишь троцкисто-меньшевистская “новая оппозиция”, лидеры которой – Зиновьев и Каменев – снова разошлись с партией по коренным вопросам теории и практики ленинизма” (с.14)

“…империалистические круги не скрывали своих планов подчинить СССР экономически, превратить его в аграрно-сырьевой придаток буржуазного мира. Возникла реальная опасность не только для судеб социализма, но и для самого существования нашей Родины как самостоятельного государства.

В этих условиях партия сосредоточила усилия на реализации ленинского указания [11] о необходимости догнать и перегнать [12] передовые капиталистические страны и экономически [13] . 14 съезд партии четко определил момент [14] для перехода к политике индустриализации.” (c.19) “В теоретическом плане платформа “новой оппозиции” представляла собой очередную попытку ревизии с троцкистских позиций ленинского вывода о возможности победы социализма в СССР. Оппозиционеры снова и снова подвергали нападкам ленинские положения о характере экономической базы диктатуры пролетариата, о роли Советского государства и развитии социалистического рабочего класса и бедноты со средним крестьянством в ходе построения нового общества. На том основании, что советская государственная промышленность связана с рынком и использует товарно-денежные отношения, Зиновьев объявил ее “не вполне еще социалистической”. Еще более определено высказался Сокольников, который заявил, что полностью социалистических предприятий в нашей промышленности нет вообще. Вопреки выводу марксизма-ленинизма о том, что способ производства характеризуют, прежде всего, формы и отношения собственности, оппозиционеры изображали социалистические предприятия как государственно-капиталистические, где якобы существует эксплуатация рабочих. В своих выступлениях на съезде оппозиционеры пытались убедить делегатов, что развитие экономики страны шло не по социалистическому, а по государственно-капиталистическому пути”. (с.27-28)

Делегаты, конечно, не дали сбить себя с толку, так же как и тов. Еськов: “самым решительном образом съезд осудил ревизионистские измышления оппозиции о якобы невозможности победы социализма в СССР, о “преобладании” государственного капитализма в советской промышленности, на транспорте и в других отраслях народного хозяйства”. (с.28)

“Делегаты съезда одобрили ленинскую стратегию продвижения к социализму. Они квалифицировали, как клеветнические, домыслы оппозиции о том, что ЦК якобы неверно руководит страной”. (с.29)

       Обратимся вновь к Ленину. Работа “О кооперации”.

“Всегда, когда я писал о новой экономической политике, я цитировал свою статью 1918 года о государственном капитализме. Это вызывало не раз сомнения некоторых молодых товарищей. Но их сомнения направлялись преимущественно по адресу абстрактно-политическому. Им казалось, что нельзя назвать государственным капитализмом тот строй, при котором средства производства принадлежат рабочему классу и этому рабочему классу принадлежит государственная высота. Однако они не замечали, что у меня название “государственный капитализм” употреблялось: во-первых, для исторической связи нашей теперешней позиции с позицией в моей полемике против так называемых левых коммунистов, а также я уже тогда доказывал, что государственный капитализм был бы выше нашей современной экономики; для меня важно было установить преемственность связи обычного государственного капитализма с тем необычным, даже совсем необычным, государственным капитализмом, о котором я говорил, вводя читателей в новую экономическую политику”.

Обратите внимание еще раз на связь государственного капитализма, “необычного” государственного капитализма и новой экономической политики. Сталину необходимо извратить понимание государственного капитализма, развитие которого и есть социализм. Проследите, как он сделал это: расчленил единое на антагонистические полюсы, противопоставив их друг другу, без связи, без отношения. Если отношения и есть, то они не диалектические, а эклектические. ”С одной стороны” – капитализм, “с другой стороны” – социализм. Уничтожение (в кавычках) одной из сторон. В кавычках из-за того, что уничтожение происходит только в сознании, в головах Сталина и его последователей, т.к. объективный мир от этого не исчезает. В процессе “уничтожения” “плохой” стороны, происходит постепенное перерождение и “хорошей” стороны. Такова уж диалектика, которой Сталин никогда не понимал и не знал.

“Во-вторых, для меня всегда было важна практическая цель. А практическая цель нашей новой экономической политики состояла в получении концессий; концессии уже, несомненно, были бы в наших условиях чистым типом  государственного капитализма. Вот в каком виде представлялись для меня рассуждения о государственном капитализме. Но есть еще одна сторона дела, при которой нам может понадобиться государственный капитализм или, по крайней мере, сопоставление с ним. Это вопрос о кооперации”.

“Несомненно, что кооперация в обстановке капиталистического государства является коллективным капиталистическим учреждением. Несомненно также, что в обстановке нашей теперешней экономической действительности когда мы соединяем частнокапиталистические предприятия, – но не иначе, как на общественной земле, и не иначе, как под контролем государственной власти, принадлежащей рабочему классу, – с предприятиями последовательно-социалистического типа, и средства производства принадлежат государству, и земля, на которой стоит предприятие, и все предприятие в целом, то тут возникает вопрос еще о третьем виде предприятий, которые раньше не имели самостоятельности с точки зрения принципиального значения, именно: о предприятиях кооперативных”. (Далее идет сплошной текст работы Ленина “О кооперации”. Обратите внимание, откуда, в каком месте вырвана цитата, которую использует Сталин.)

“При частном капитализме предприятия кооперативные отличаются от предприятий капиталистических, как предприятия коллективные от предприятий частных. При государственном капитализме предприятия кооперативные отличаются от государственно-капиталистических, как предприятия частные, во-первых, и коллективные, во-вторых. При нашем существующем строе предприятия кооперативные отличаются от предприятий частнокапиталистических, как предприятия коллективные, но не отличаются от предприятий социалистических, если они основаны на земле, при средствах производства, принадлежащих государству, т.е. рабочему классу”. (т.45, с.373-375)

“При нашем существующем строе”. Сталин уверяет, что это не “государственный капитализм”, что ранее кооперация “бралась” не “в сочетании” с государственным капитализмом, а с “социалистическими” предприятиями. И именно отсюда проистекает та особая роль и значение кооперации. “Наш существующий строй” – это действительно не “госкапитализм”, т.е. это не тот государственный капитализм, который существует в капиталистической стране.

“Наш существующий строй” – это строй “с тем необычным, даже совсем необычным, государственным капитализмом, о котором я говорил, вводя читателя в новую экономическую политику” (Ленин). Ленин выявляет значение кооперации последовательно для “частного капитализма”, “государственного капитализма” и “нашего существующего строя”, который представляет собой особый государственный капитализм. Сталин отбрасывает отношения “частного капитализма” и кооперации и, выдавая “государственный капитализм” в капиталистическом государстве за “наш” государственный капитализм, совершает... затрудняюсь назвать то, что он делает. Ленин говорит, что в наших условиях форма государственного капитализма в виде кооперации, охватывая большинство населения, всю многомиллионную массу крестьянства, является самой удобной, выгодной и простой дорогой к социализму.

То, что Сталин называет предприятиями “социалистическими”, в собственном, сущностном смысле понятия ни в какие ворота не лезет. Фраза Ленина: ”не отличается от предприятий социалистических” может быть понята в таком смысле, если послать к черту все, что Ленин написал до этого момента, вместе с марксизмом в целом. Ясно видно, в каком смысле Ленин говорит об этом: ”последовательно-социалистический”, ”последовательно”! Ленин понимает социализм не как готовый, данный результат, а как движение к нему. Если уж на то пошло, то и Маркс в 1851 году употребляет выражение “социалистические” ... ”предприятия”, но подозревать Маркса в том, что он не понимает, что такое социализм, наверное, пошло.

Кроме того, Ленин сам разъясняет, что значит это выражение “последовательно-социалистическое” – “(и средства производства принадлежат государству)”.

”Государству”, а не обществу! Сталин путает государственную и общественную собственность. Государственная собственность в бесклассовом обществе становится общественной, принадлежащей всему обществу. При иных условиях государственная собственность – это собственность пролетарского государства, в известном смысле, – государственного аппарата, который контролирует самого себя, направляет развитие форм собственности, постоянно отрицает свою (аппаратную) собственность на средства производства.

       Об этом и говорит формула Ленина о том, что необходимо, чтобы “авангард не побоялся поработать над собой”.

       Вернемся к Сталину.

“В этой маленькой цитате разрешены два больших вопроса. Во-первых, вопрос о том, что наш существующий строй не есть госкапитализм. Во-вторых, вопрос о том, что кооперативные предприятия, взятые в сочетании с “нашим строем”, “не отличаются” от предприятий социалистических. Я думаю, что трудно выразиться яснее”.

       Далее идет цитирование фразы Ленина:

“Простой рост кооперации для нас тождественен (с указанным выше “небольшим” исключением) с ростом социализма, и вместе с этим мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм”. Очевидно, что в брошюре “О кооперации” мы имеем дело с новой оценкой кооперации, чего не хочет признать “новая оппозиция” и что она старательно замалчивает, вопреки фактам, вопреки очевидной истине, вопреки ленинизму”.

    Эту “новую” точку зрения Ленин высказывал еще в 1918 году.

            Кооператив, если он “охватывает все общество” есть строй социализма. Маркс, как можно понять, говорил это еще раньше, например, в работе “Гражданская война во Франции”; ленинские слова совершенно аналогичны тому, что говорил Маркс. Но дело не в этом. Цитируемая Сталиным фраза Ленина оборвана, и это искажает, точнее, это в выгодную Сталину сторону извращает весь смысл. Впечатление действительно таково, что “коренная перемена точки зрения на социализм” имеет отношение к кооперации.

Но как я сказал, никакой новой оценки кооперации нет. Судите сами: “...и вместе с тем мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм. Эта коренная перемена состоит в том, что раньше мы центр тяжести клали и должны были класть на политическую борьбу, революцию, завоевание власти и т.д., теперь центр тяжести меняется до того, что переносится на мирную организационную “культурную” работу. Я готов сказать, что центр тяжести для нас переносится на культурничество, если бы не международные отношения, не обязанность бороться за нашу позицию в международном масштабе. Но если оставить это в стороне и ограничиться внутренними экономическими отношениями, то у нас действительно центр тяжести сводиться к культурничеству”. (т.45, с.376)

            Мне нечего добавить к сказанному.

Так гениально просто Сталин уничтожил ленинизм.

Вывернул его наизнанку и заставил служить себе, подменил его, извратил до неузнаваемости.

И сталинизм жив.

“Нельзя не учитывать и те огромные трудности, с которыми связана переориентация мышления в принципиальных вопросах. Такое уже бывало в нашей истории. Разрабатывая свой кооперативный план, Ленин указывал: ”...мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм”. Но мы знаем, какие усилия пришлось для этого приложить партии. Свидетельство тому – дискуссии тех лет. Потребовался авторитет и гений Ленина, чтобы новый (?! – И.Л.) подход к социализму получил поддержку в партии и стране. Уроки того периода мы должны хорошо усвоить. Это нам сейчас жизненно необходимо”. (М.С.Горбачев. Революционной перестройке – идеологию обновления. Политиздат. 1988 год. с.7-8)

“Едва ли все понимают, что теперь, со времени Октябрьской революции и независимо от нэпа (напротив, в этом отношении приходится сказать: именно благодаря нэпу) кооперация получает у нас совершенно исключительное значение... (с.369)

... Собственно говоря, нам осталось только одно: сделать наше население настолько “цивилизованным”, чтобы оно поняло все выгоды от поголовного участия в кооперации и наладило это участие. “Только” это. Никакие другие премудрости нам не нужны теперь для того, чтобы перейти к социализму... (с.372)

... Все дело теперь в том, чтобы уметь соединить тот революционный размах, тот революционный энтузиазм, который мы уже проявили в достаточном количестве и увенчали полным успехом, уметь соединить его … с умением быть толковым и грамотным торгашом, которое вполне достаточно для хорошего кооператора... (с.373)

...строй цивилизованных кооператоров при общественной “общественной”, а не государственной собственностью) собственности на средства производства, при классовой победе пролетариата над буржуазией – это и есть строй социализма.”

4 января 1923 года

Да, никакие другие премудрости...

“...14 съезд партии поступил совершенно правильно, постановив, что “борьба за победу социалистического строительства в СССР является основной задачей нашей партии”; что одним из необходимых условий для разрешения этой задачи является “борьба с неверием в дело строительства социализма в нашей стране и с попытками рассматривать наши предприятия, являющиеся предприятиями “последовательно-социалистического типа” (Ленин), как предприятия государственного и капиталистического”; что ”такие идейные течения, делая невозможным сознательное отношение масс к строительству социализма вообще и социалистической промышленности в частности, способны лишь затормозить рост социалистических элементов хозяйства и облегчить борьбу с ними со стороны частного капитала”; что съезд считает поэтому необходимой широкую воспитательную работу для преодоления этих извращений ленинизма.” (См. резолюцию по отчету ЦК ВКП(б)).

“Историческое значение 14 съезда ВКП(б) состоит в том, что он сумел вскрыть до корней ошибки “новой оппозиции”, отбросил прочь ее неверие и хныканье, ясно и четко наметил путь дальнейшей борьбы за социализм для партии, перспективу победы и вооружил тем самым пролетарские массы несокрушимой верой в победу социалистического строительства.” 25 января 1926 года. (Указанное сочинение, с.161-162)

       “Несокрушимой верой...” Ну что же... два года спустя после смерти Ленина, закреплено в партийных решениях начало конца большевизма. “Детская болезнь левизны” приняла неожиданно крайне тяжелый ход развития, полностью захватив ведущую коммунистическую партию.

Вот она – ПРИЧИНА! Ленин не так уж давно упоминал об опасности данной болезни, говоря, что “левизна” эта пока еще не опасна в сравнении, например, с “правым” ревизионизмом, так как явление это очень молодое...

Младенец вырос в Монстра СТАЛИНИЗМА, не успев даже в школу попасть...

       Начался процесс мучительнейшего умирания, перерождения...

       “Ситуация осложнялась тем, что троцкисты выступили в блоке с “новой оппозицией” во главе с Г.Е.Зиновьевым и Л.Б.Каменевым. Лидеры оппозиции, понимая, что они в меньшинстве, вновь и вновь навязывали партии дискуссию, рассчитывая на раскол партийных рядов. Но в конечном итоге партия высказывалась за линию ЦК, против оппозиции, которая была идейно и организационно разгромлена. (Аплодисменты.)

            Таким образом, руководящее ядро партии, которое возглавил И.В.Сталин, отстояло ленинизм в идейной борьбе, сформулировало стратегию и тактику на начальном этапе социалистического строительства, получило одобрение политического курса со стороны большинства членов партии и трудящихся. Важнейшую роль в идейном разгроме троцкизма сыграли Н.И.Бухарин, Ф.Э.Дзержинский, С.М.Киров, Орджоникидзе, Я.Э.Рудзутак и другие. (Аплодисменты)” М.С.Горбачев. “Октябрь и перестройка: революция продолжается.” М., Изд. политической литературы. 1987 г . с.16) [15]

Для понимания содержания и последствий переворота, который совершил Сталин, необходимо вернуться к основам того, что называют марксизмом, так как мы все воспитаны на сталинизме, впитали его, а сталинизм и марксизм несовместимы.

Сталинизм есть “левый” ревизионизм марксизма.

Проблемы, которые рассматривает Энгельс, очень близки и нам, нашему времени.

Энгельс – Конраду Шмидту

в Берлин. Лондон. 5 августа 1890г.

“...хотя материальные условия существования являются (первопричиной), это не исключает того, что идеологические области оказывают, в свою очередь, обратное, но вторичное воздействие на эти материальные условия...

У материалистического понимания истории имеется теперь множество друзей, для которых оно служит предлогом, чтобы не изучать историю. Дело обстоит совершенно так же, как тогда, когда Маркс говорил о французских “марксистах” конца 70-х годов: “Я знаю только одно, что я не “марксист”.

Вот также в (“Народной трибуне”) происходила дискуссия о распределении продуктов в будущем обществе – будет ли оно происходить соответственно количеству труда или иначе. К вопросу подошли тоже сугубо “материалистически” в противоположность известным идеалистическим фразам о справедливости. Но, как ни странно, никому не пришло в голову, что ведь способ распределения существенным образом зависит от того (выделено мной – И.Л.), какое количество (выделено Энгельсом) продуктов подлежит распределению, и что это количество, конечно, меняется в зависимости от прогресса производства и организации общества, а следовательно, должен меняться и способ распределения. Но все участники дискуссии рассматривают “социалистическое общество” не как что-то постоянно меняющееся и прогрессирующее, а как нечто стабильное, раз навсегда установленное, что должно, следовательно, иметь также раз и навсегда установленный способ распределения.“

(Энгельс. “Письма об историческом материализме.” 1890-1894 гг.

     Москва. Изд. политической литературы. 1986 г .)

Никому в голову не приходит задаться вопросом, как может быть осуществлено распределение в соответствии с основным принципом социализма в наших условиях, когда производительность общественного труда ниже в несколько раз мировой, когда существуют разнообразнейшие и резко отличающиеся условия общественного труда и т.д. Кто и как оценивает бесконечно разнообразную, изменяющуюся во времени и пространстве стоимость общественного продукта любого рода? Ответ прост. По существу, никто. Так как те, кто это производит, исходят вовсе не из стоимости, а из данного, из данной наличной картины распределения и производства, обеспечения “стабильности” этой картины. Исходят из того, что данное – это и есть то самое, “социалистическое”.

Система общественного производства, диалектически связанная с системой общественных потребностей, причем сегодняшнего дня, формируется всей системой общественного производства, т.е. мировой системой. Наши экономисты грозятся извести дефицит, не понимая или не желая понимать, что это невозможно до тех пор, пока система нашего общественного производства станет конкурентоспособной на мировом рынке. Они исходят из “научно-обоснованных”, ”медицинских” и прочих “норм” и говорят, что эти нормы будут обеспечены производством тогда-то и тогда-то. Но, видимо, им уже не из чего больше исходить. Пока они будут сочинять очередные нормы, будь то количество квадратных метров на одного человека или число килограммов мяса, которые ему можно съесть, или еще что-нибудь, еще более колоритное, само общественное бытие, т.е. развитие мирового сообщества, будет опрокидывать эти казарменные мечты того, что у народов должно быть, что народ с этим должен делать. Но недалек тот день, когда этот самый народ поймет, каких ученых обществоведов ему следует иметь и вполне научно обоснует их необходимое количество. То же и для “власть имеющих лиц”. Наше обществоведение до немыслимых границ истрепало тему “общественно необходимые затраты труда”, но не может никак понять, что затраты труда могут стать общественно необходимыми лишь в границах всего сообщества, в мировом масштабе.

И, в конце концов, для всех ясно, что социализм превзойдет капитализм более высокой производительностью труда. Это азбука. Но почему социализмом называется то, что имеет производительность труда в несколько раз ниже капиталистической. Почему? Ведь говорим-то мы о реальном социализме, а не о социализме вообще. “Верую, ибо абсурдно”? Но получается именно так. Социалистическая система общественного производства предполагает высокую однородность системы этого производства, а поэтому и высокую однородность системы потребностей в их отдельной и общей формах. Вновь созданный общественный продукт любого рода формы во всеобщем отношении ко всем продуктам труда, т.е. в рыночном отношении, имеет стоимость эквивалентную, равную стоимости жизненных средств, которые пошли на создание этого продукта, но так как система условий однородна, то и стоимость жизненных средств соотносится со стоимостью самого продукта как нечто эквивалентное.

Именно это и является условием того, что затраты труда на создание данного продукта являются общественно необходимыми. А рыночное отношение вместе со своими атрибутами перестает быть собой как раз по причине своего собственного развития, устраняет само себя, растворяет себя и переходит в свою противоположность.

         “Но если рассуждать здраво, то можно все-таки: 1) попытаться отыскать способ распределения, с которого будет начато, и 2) попытаться найти общую тенденцию дальнейшего развития. Но об этом я во всей дискуссии не нахожу ни слова.

         Вообще для многих... слово “материалистический” является простой фразой, которой называют все, что есть, приклеивают этот ярлычок и считают, что этим вопрос решен...” (Маркс К., Энгельс Ф., Соч., изд.2-е, т.37, с.370-371)

Энгельс – Йозефу Блоху в Кениксберг. Лондон. 21 сентября 1890 г .

“...Согласно материалистическому пониманию истории в историческом процессе определяющим моментом, в конечном счете, является производство и воспроизводство действительной жизни. Ни я, ни Маркс большего никогда не утверждали. Если же кто-нибудь искажает это положение в том смысле, что экономический момент является будто единственно определяющим моментом, то он превращает это утверждение в ничего не говорящую, абстрактную, бессмысленную фразу. Экономическое положение – это базис, но на ход исторической борьбы также оказывают влияние и во многом определяют преимущественно форму ее различные моменты надстройки: политические формы классовой борьбы и ее результат – государственный строй, установленный победившим классом после выигранного сражения, и т.п. правовые формы и даже отражения всех этих битв в мозгу участников, политические, юридические, философские теории, религиозные воззрения и их дальнейшее развитие в систему догм. Существует взаимодействие всех этих моментов, в котором экономическое движение как необходимое, в конечном счете, прокладывает себе дорогу сквозь бесчисленное множество случайностей, то есть вещей и событий; внутренняя связь, которая настолько отдалена или настолько трудно доказуема, что мы можем пренебречь ею, считать, что ее не существует. В противном случае применить теорию к любому историческому периоду было бы легче, чем решать простое уравнение первой степени.

Мы делаем нашу историю сами, но, во-первых, мы делаем ее при весьма определенных предпосылках и условиях. Среди них экономическое и т.п. условия, даже традиции, живущие в головах людей, играют известную роль, хотя и не решающую.” (с.5-6)

       Вообще, следует сказать, что очень “помогает” для научного видения, понимания того или иного явления общественного развития “увидеть” его через “призму” “всеобщего целого”. Ленин употребляет понятие “социальный организм”. Классики – понятие “системы”. Надо постараться “увидеть” общественное развитие как целое. Миллиарды лет развития. От простейших форм движения – к более сложным. Высшая форма – социальная. Законы развития этой высшей формы движения, на которые она опирается и через которые она существует. Глубина познания законов движения отражается в законах сохранения. Известны законы сохранения для простейших форм, вплоть до биологической, да и то лишь отчасти. Для социальной формы, насколько мне известно, проблема даже не ставилась никем.

Никем, кроме... Энгельса.

“Именно Маркс впервые открыл великий закон движения истории, закон, по которому всякая историческая борьба – совершается ли она в политической, религиозной, философской или в какой-либо иной идеологический области – в действительности является только более или менее ясным выражением борьбы общественных классов, а существование этих классов и, вместе с тем, их столкновения между собой в свою очередь обуславливаются степенью развития их экономического положения, характером и способом производства и определяемого им обмена. Этот закон, имеющий для истории такое же значение, как закон превращения энергии для естествознания, послужил Марксу … ключом к пониманию истории...” (Выделено мной – И.Л.) (Маркс К., Энгельс Ф., Соч., 2-е изд., т.21, с.259)

Энгельс очень точен, именно “превращения энергии”. Но на деле, при анализе исторического события, взаимодействие “экономического положения” и “различных моментов надстройки: политические формы классовой борьбы...” в их конкретном содержании и есть функция закона сохранения в социальном движении.

“Мы делаем ее (историю) при весьма определенных предпосылках и условиях.” Эти условия и предпосылки во взаимодействии с конкретным социальным субъектом (личностью, группой, нацией и т.д.) и порождают определенное социальное действие движения. Но что собой представляет определенное социальное действие движения? Но что собой представляет социальный субъект, как ни отражение конкретного, своего индивидуального движения в изменяющихся “предпосылках и условиях”, как ни живой отпечаток этих условий, их идеальное бытие?

Экономическая однородность развития общества порождает и однородность надстроечных отношений. Общественное движение в этом случае линейно, равномерно, легко выводится из этого однородного экономического положения. Это именно то “простое уравнение первой степени”, о котором говорил Энгельс.

Общественная система, имеющая неоднородную структуру, движется к более неоднородному своему состоянию, взаимодействуя через надстроечные формы сама с собой. Это взаимодействие системы с собой и изменение себя в процессе взаимодействия назовем рефлексивным.

Капитализм, как определенную, закономерную ступень развития общественной системы в таком отношении можно назвать рефлексивным капитализмом (Р-капитализмом). Понятие “рефлексивность” отражает определенную степень однородности (неоднородности) общественного развития. Для “классического” капитализма, капитализма “равномерно вызревающего”, мера рефлексии мала. Капитализм высших форм развития, империализм, имеет значительную, большую меру рефлексии. Капиталистическое развитие в условиях неоднородной экономической системы становится неоднородным, скачкообразным, нелинейным, неравномерным. Взаимодействие базиса и надстройки приобретает неустойчивый, неравномерный характер. Чем выше ранг рефлексии, раскрывающей объективный характер связей, их многообразие в конкретной социальной системе, тем точнее, полнее отражение развития этой социальной системы, возможность прогноза ее будущего состояния. Причем речь, разумеется, идет о любой системе. Более того, углубление знания требует и расширения области рассмотрения. В общем случае, любое отдельное и особенное прочно связано с общим и всеобщим.

Рефлексивный капитализм, таким образом, это капитализм все более и более углубляющейся неравномерности развития. Так как существует диалектика отношения двух понятий: “равномерность” и “неравномерность”, то есть полное развитие понятия “неравномерность” диалектически превращает его в свою противоположность, то р-капитализм есть капитализм эпохи превращения, перехода в свою противоположность, эпохи переходного периода к социализму.

Не было бы необходимости вводить это понятие, если бы “капитализм”, “империализм” ни понимался так окостенело, застывше.

Абстракция в виде р-капитализма, думаю, будет полезна при анализе современного капиталистического развития.

  Вообще, рефлексивное развитие может проистекать самым, казалось бы, “невозможным” образом. “Невозможным” потому, что сама эта возможность является следствием вполне определенного, объективного экономического положения, определяется им. Условия изменились, а отражение прежних условий живет, превратившись в “систему догм”.

Вернемся, однако, к Энгельсу.

         “...история делается таким образом, что конечный результат всегда получается от столкновения множества отдельных воль, причем каждая из этих воль становится тем, что она есть, опять-таки благодаря массе особых жизненных обстоятельств. Таким образом, имеется бесконечное количество перекрещивающихся сил, бесконечная группа параллелограммов сил, и из этого перекрещивания выходит одна равнодействующая – историческое … событие. Этот результат можно опять-таки рассматривать как продукт одной силы, действующей как целое, бессознательно и безвольно. Ведь то, чего хочет один, встречает противодействие со стороны... другого, и в конечном результате появляется нечто такое, чего никто не хотел. Таким образом, история, как она шла до сих пор, протекает подобно природному процессу и подчинена, в сущности, с тем же самым законом движения...

Далее, я прошу Вас изучать эту теорию по первоисточникам, а не из вторых рук, – право же, это гораздо легче.

Маркс не написал ничего, в чем бы эта теория не играла роли. В особенности, великолепным образом ее применения является “18 брюмера Луи Бонапарта”. (с.6-7)

К “18 брюмера...” я еще вернусь для того, чтобы показать, что история двух Великих революций имеет больше общего, чем можно было ожидать. Более того, история Октябрьской революции является удивительно яркой иллюстрацией диалектики исторического развития, ее отрицания отрицания, проявления на новом уровне общей картины, ее повторения. А пока рассмотрим, что собой представляет историческое движение Советской России (СССР) в середине 20-х годов XX века.

К середине 20-х годов экономическая система отношений оставалась объективно буржуазной или, скорее, мелкобуржуазной. Ее политическая форма – диктатура пролетариата, пролетарское государство, которое в форме НЭПа развивало эту систему отношений в направлении государственного капитализма, что и было в тех условиях дорогой к социализму. Очевидно, что кратчайшей дорогой. Но постепенно НЭП свертывается, государственный аппарат сосредотачивает в своих руках все большую экономическую власть. Естественная система отношений, нормальные экономические связи замещались связями, налагаемыми извне, навязанными системе. НЭП медленно умирал вместе с рынком, с товарно-денежными отношениями. Система экономических связей становилась все более жесткой, связанной с государственно-партийным аппаратом и в силу этого подчиненной его интересам. Финалом стало принятие пятилетнего плана в его конкретном содержании доминирования должного над сущим. Сталин любил выражение, вопрос: “Что все это может означать?” Давайте ответим, используя ленинскую теорию империализма.

Продолжение развития политической формы далее объективно необходимой границы, дальше определенной меры развития производительных сил общества неизбежно и закономерно изменяет ее содержание в процессе взаимодействия таким образом, что переход становится своей противоположностью. Из мелкобуржуазной, развивающейся к социализму системы отношений, она как будто законсервировалась в своей мелкобуржуазной форме, превращаясь в мелкобуржуазную форму государственно-монополистического капитализма, т.е. в новую форму империализма.

Вспомним ленинскую работу “О левом ребячестве...” и “левых” коммунистов с их пониманием “планомерности” и вспомним, к чему это ведет на деле: ”...на практике же это равносильно тому, чтобы тянуть к мелкособственническому капитализму”.

“Мелкособственнический капитализм” различен и зависит, в свою очередь, от всей системы капиталистического хозяйства. Капитализм вошел в стадию империализма, характеризуемую неравномерностью, скачкообразностью развития. Мелкобуржуазная форма империализма – таков итог “великого перелома”, совершенного Сталиным. Причем сама империалистическая фаза развития есть объективная диалектика развития капитализма и его перехода в социализм.

“Чем отличается диалектический переход от недиалектического? Скачком. Противоречивостью. Перерывом постепенности.” (В.И.Ленин. ПСС, т.29, с.256)

“Политической надстройкой над новой экономикой, над монополистическим капитализмом (империализм есть монополистический капитализм) является поворот от демократии к политической реакции. Свободной конкуренции соответствует демократия. Монополии соответствует политическая реакция.” (В.И.Ленин. ПСС, т.30, с. 163)

Политической реакцией – вот чем были “массовые репрессии” и ”массовые беззакония”. Политической реакцией в поразительно иррациональной, дикой форме.

Это и есть корень, конечная причина того, что делалось в нашей стране во все “периоды”. Именно это стройно и понятно объясняет и мировую политику этих периодов. Монополистическая система отношений деформирует, калечит, уродует надстройку, проникает во все ее области, сферы: в политику, науку, искусство, дипломатию...

“Каждая форма производства порождает свойственные ей правовые отношения, формы правления и т.п.” (Маркс К., Энгельс Ф., Соч., 2-е изд., т.46, с.24)

       Можно задаться вопросом: “а как же наши бесспорные успехи?”

А кто, собственно, утверждал, что империализм (да еще в такой необычной форме!) не способен в отдельном развиваться успешно. “Что империализм есть паразитический или загнивающий капитализм, это проявляется, прежде всего, в тенденции к загниванию, отличающем всякую монополию при частной собственности на средства производства. Разница между республикански-демократической и монархически-реакционной буржуазией стирается именно потому, что та и другая гниет заживо (чем нисколько не устраняется поразительно быстрое развитие капитализма в отдельных отраслях промышленности, в отдельных странах, в отдельные периоды).” (В.И.Ленин. ПСС, т.30, с.164)

       Возможность сконцентрировать на отдельном направлении ресурсы всего общества, ресурсы материальные, финансовые, людские, и благодаря массовой, безумной растрате этого ресурса достичь результата, – разве не в этом причина наших успехов, наших побед “в борьбе” за что-либо?

       За “победу социализма”, “за победу над фашизмом”, “борьба за восстановление”, ”борьба за победу коммунизма” и т.д. Вся это “борьба” и все эти “победы” оплачены прежде всего людским ресурсом, жизнями и судьбами сотен миллионов людей. “Борьба за перестройку” может быть оплачена предельно, абсолютно большой платой. Это чрезвычайно опасно.

И каковы результаты борьбы? Вычтите из политической значимости нашей страны и ее лагеря то, что связано с вооружением, военным потенциалом, что остается в результате?

Рассмотрим подробнее ленинские тезисы о монополизме.

Капитализм как общественная система неоднороден. Эта неоднородность есть характеристика неоднородности системы производительной силы общества, системы общественных потребностей и выражает различие интересов субъектов труда. Противоречие, антагонизм интересов, их борьба являются источником общественного развития. Общность системы условий в общественном разделении труда выражается в общности интересов. В масштабах общества эта общность и есть характеристика класса. Нормальная, развивающаяся система капиталистических отношений, существующая как система условий труда, находит свое отражение в интересах тех или иных классов, в политическом же отношении это и есть демократия. В однородном, бесклассовом обществе монополизм является естественным выражением, вырастающем из самого содержания, оформлением его, как необходимая его общественная форма. Система условий такого монополизма общественного производства не противоречит себе самой, точнее, противоречие остается, но антагонизм исчезает. Монополия, как говорит Ленин, стоит на службе всего общества. Монополизм в классовом обществе – это изменение, подчинение системы объективных условий совершения трудовой деятельности, общественного производства, интересам определенного класса, в чьих руках находится политическая власть.

Интересы класса сконцентрированы и отражены в интересах партии этого класса. Партия достигает поставленных целей в той мере, в какой правильно отражает объективную систему условий общественного производства. Наша партия, развертывая “борьбу за социализм”, исходила не из реальности, а из иллюзий. Сущее игнорировалось, на его место выходило должное. Но “экономические факты жизни не изменятся от того, что данная партия не понимает их”. (В.И.Ленин. ПСС, т.38, с.363). Диалектическое движение, диалектика общественного интереса, который является интересом крестьянина, интересом мелкобуржуазным, и при подчинении его пролетарскому государству уже не был собой, очень-очень медленно двигался, превращался в интерес пролетарского, это движение оказалось расчлененным, омертвленным и уничтоженным.

Монополия того или иного класса, подчинение интересам этого класса интересов других классов, изменение системы условий, соответствующее этой монополии, является диктатурой этого класса. Соответствующее подчинение условий труда и деятельности вообще есть проявление несвободы, внешнего давления, подавления личности, есть антидемократизм. Наличие власти в этих условиях монополизма в руках того или иного класса и порождает различные формы состояния общественного развития. В общем случае монополизм в классовом обществе проявляется в различных формах диктатуры того или иного класса. Таким образом, мы имеем: “диктатуру пролетариата”, диктатуру буржуазии” и т.д. в конкретном проявлении классовой расстановки сил.

Очень яркие примеры абсолютных диктатур. СССР (до 80-х годов) – диктатура партийно-государственного аппарата, мелкобуржуазная диктатура. Китай (до 1978 г .) – мелкобуржуазная диктатура партийно-государственного аппарата. Кампучия (1975-1979 гг.) – мельчайше буржуазная диктатура партийно-государственного аппарата и монополистической буржуазии, слившейся с ним. Все, что объединяет эти формы государства, – это их мелкобуржуазная почва, на которой они вырастают. Причем монополистическая система отношений сближает, делает схожими любые политические формы.

       “И капитализм, и империализм, как показывают факты, развиваются при всяких политических формах, подчиняя себе все их.” (т.30, с.23) (Курсив Ленина.) Отличие этих монополистических диктатур друг от друга есть “отношение экономических условий и экономического содержания империализма к одной из политических форм.” (т.30, с.96)

       Рассмотрим, что представляла собой “индустриализация” и “коллективизация”. Любопытна сама идея расчленения единой хозяйственной системы на промышленную и сельскохозяйственную с целью ускорения той и другой. Необходимо помнить, что общественный интерес как общее не может не существовать, не осуществляясь в отдельном, через отдельное. Жизнь показывает, к чему приводит вмешательство в природные, в экологические системы без понимания их сложнейших взаимосвязей, без знания, к чему приведет такое вмешательство. Социальные системы намного более сложные образования, чем природные. Форма общественного производства, диалектически соответствующая развитию содержания, производительной силе общества, есть кратчайший, самый кратчайший путь развития, т.к., кроме всего прочего, только в этом случае обеспечивается гармоничное, пропорциональное обеспечение, развитие личного, группового и общественного интереса. Это и был НЭП...

       Самое тяжелое наследие 30-х годов – разорение сельского хозяйства. В 1929 году Сталин посулил: Советский Союз “через какие-нибудь три года станет одной из самых хлебных стран, если не самой хлебной страной в мире.” Через три года, как известно, разразился голод, унесший миллионы жизней. Только в 1950 году сбор зерна окончательно превысил уровень, достигнутый при НЭПе. В 1933 году поголовье скота сократилось в два раза. Лишь в конце 50-х годов количество крупного рогатого скота и овец достигло уровня 1926 года, да и то благодаря личным подсобным хозяйствам.

       Одновременно с разрушением товарного производства объективно потребовалось заменить экономические стимулы к труду принуждением...

       ...Летом 1930 года Сталин объявил: “Нет больше возврата к старому. Кулачество обречено и будет ликвидировано. Остается лишь один путь, путь колхозов.” Годы спустя в одной из бесед он сказал, что в процессе коллективизации были физически уничтожены миллионы крестьян.

Истинная цифра до сих пор неизвестна.

       Как сказал один мудрый человек, “1929 год справедливо назван годом великого перелома, не сказано лишь перелома чего: станового хребта народа”. (Василий Селютин. “Истоки”. “Новый мир”, №5, 1988 г ., с.175-177)

“...Следует, далее, строго различать две вещи: насколько масса была “заинтересована” в тех или иных целях, и насколько эти цели вызвали энтузиазм массы.” ”Идея” неизменно посрамляла себя, как только она отделялась от “интереса”. (Маркс К., Энгельс Ф., “Святое семейство”, Соч., 2-е изд., т.2, с.89)

       История общественного развития 20 века – это история разнообразнейших форм государственно-монополистического капитализма в его конкретном многообразии перехода, превращения в свою противоположность. Как я уже говорил, помочь избавиться от стереотипа мировоззрения в этом отношении может работа К.Маркса “18 брюмера Луи Бонапарта”. Историческое движение, развертываясь, повторяется в новых сочетаниях, соединениях, связях “фрагментов”, ”звеньев”, ”элементов” спирали Истории, но тем не менее, на новом уровне, с новым содержанием повторяет себя в действующих лицах, их группах, больших и малых. И чем более общей картиной мы ограничиваемся, рассматривая то или иное явление “двух витков” исторической спирали, тем отчетливее прослеживается общее, содержащееся в развитии общества. Становление и развитие капитализма во Франции, становление и развитие высшей формы капитализма в России. Таковы эти “два витка”, и к рассмотрению их я и перейду.

       “И действительно, это был гениальный труд. Непосредственно после события, которое, точно гром среди ясного неба, поразило весь политический мир, которое одни проклинали с громкими криками нравственного негодования, а другие принимали как спасение от революции и как кару за ее заблуждения, события, которое однако у всех вызвало только изумление и никем не было понято...

       Картина была нарисована Марксом с таким мастерством, что каждое впоследствии новое разоблачение доставляло только новые доказательства того, как верно была отражена в ней действительность.

...Франция – та страна, в которой историческая классовая борьба больше, чем в других странах, доходила каждый раз до решительного конца. Во Франции в наиболее резких очертаниях (выделено мной – И.Л.) выковывались те меняющиеся политические формы, внутри которых двигалась эта классовая борьба, и в которых находили свое выражение ее результаты. Средоточие феодализма в средние века, образцовая страна единообразной сословной монархии со времени Ренессанса, Франция разгромила во время Великой революции феодализм и основала чистое господство буржуазии с такой классической ясностью, как ни одна другая европейская страна. И борьба поднимающего голову пролетариата против господствующей буржуазии тоже выступает здесь в такой острой форме, которая другим странам неизвестна.” (Выделено мной – И.Л.)

Ф.Энгельс. Предисловие к третьему немецкому

изданию 1885 года.

Маркс К., Энгельс Ф., изд.2-е, т.21, с.258-259)

              Монополистический капитализм нигде столь длительно не существовал и, вместе с тем, не был столь классическим, наглядно иллюстрирующим ленинское учение об империализме, как у нас, в нашей стране после “года великого перелома” и до настоящего момента.

              Для понимания того, что пишет Маркс в применении к нам, надо понимать, что параллель развития проявляется в отношении двух понятий “капитализм, его развитие” и “империализм, его развитие” в их собственном содержании и отношении друг к другу. Например, таковы пары понятий: “феодализм – капитализм”, “свободная конкуренция – монополия”, ”капитализм – империализм” и т.д.

              Итак, К.Маркс, “Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта”.

“Гегель где-то замечает, что все великие всемирно-исторические события и личности появляются, так сказать, дважды. Он забыл прибавить: люди сами делают свою историю, но они делают ее не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбрали, а которые непосредственно имеются налицо, даны им и перешли от прошлого.

              Традиции всех мертвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых. И как раз тогда, когда люди как будто только тем и заняты, что переделывают себя и окружающее и создают нечто небывалое, как раз в такие эпохи революционных кризисов они боязливо прибегают к заклинаниям, вызывая к себе на помощь духов прошлого, заимствуя у них имена, боевые лозунги, костюмы, чтобы в этом освященном древностью наряде, на этом заимствованном языке разыграть новую сцену всемирной истории.

... Одни вдребезги разбили основы феодализма и скосили произрастающие на его основе феодальные головы. Другой создал внутри... условия, при которых только и стало возможным развитие свободной конкуренции, эксплуатации парцеллированной земельной собственности, применение освобожденных от оков промышленных производительных сил нации, а за пределами... он всюду разрушал феодальные формы, в той мере, в какой это было необходимо, чтобы создать для буржуазного общества... соответственное, отвечающее потребностям время окружение на европейском континенте...

            Целый народ, полагавший, что он посредством революции ускорил свое поступательное движение, вдруг оказывается перенесенным назад в умершую эпоху. А чтобы на этот счет не было никакого сомнения, вновь воскрешают старые имена, старые эдикты... старорежимные, казалось, давно истлевшие, жандармы...

              ... Социальная революция 19 века может черпать свою поэзию только из будущего, а не из прошлого. Она не может начать осуществлять свою собственную задачу прежде, чем она не покончит со всяким суеверным почитанием старины. Прежние революции нуждались в воспоминаниях о всемирно-исторических событиях прошлого, чтобы обмануть себя насчет своего собственного содержания. Революция 19 века должна предоставить мертвецам хоронить своих мертвых, чтобы уяснить себя, свое собственное содержание. Там фраза была выше содержания, здесь содержание выше фразы.

...Кажется, что общество очутилось теперь позади своего исходного пункта, на самом же деле ему приходится еще только создавать себе исходный пункт для революции, создавать положение, отношения, условия, при которых современная революция только и может принять серьезный характер.

...Пролетарские революции, революции 19 века, постоянно критикуют сами себя, то и дело останавливаются в своем движении, возвращаются к тому, что кажется уже выполненным, чтобы еще раз начать это сызнова, с большей беспощадной основательностью, высмеивают половинчатость, слабые стороны и негодность своих первых попыток, сваливают своего противника с ног как бы только для того, чтобы тот из земли впитал свежие силы и снова встал во весь рост против них еще более могущественным, чем прежде, все снова отступают перед неопределенной громадностью своих собственных целей, пока не создается положение, отрезывающее всякий путь к отступлению, пока сама жизнь не заявит властно: здесь роза, здесь танцуй!

              Впрочем, всякий мало-мальски наблюдательный человек, даже и не следивший шаг за шагом за развитием событий, ... должен быть предчувствовать, что этой революции предстоит неслыханный позор. Достаточно было послушать самодовольное победное тявканье господ демократов, поздравляющих друг друга... Слабость всегда спасется верой в чудеса, она считает врага побежденным, если ей удавалось одолеть его в своем воображении посредством заклинания, и утрачивала всякое чувство реальности из-за бездейственного превознесения до небес ожидающего ее будущего...

              Недостаточно сказать, ... что ... нация была застигнута врасплох. Нации, как и женщине, не прощается минута оплошности, когда... авантюрист совершает над ней насилие. Подобные фразы не разрешают загадки, а только иначе ее формулируют. Ведь надо же было объяснить, каким образом три проходимца могут застигнуть врасплох и без сопротивления захватить в плен 36-миллионную нацию.

              ...Пролетариат, завоевавший республику с оружием в руках, наложил на нее свою печать и провозгласил ее социальной республикой. Так намечено было общее содержание революции – содержание, находящееся в самом удивительном противоречии со всем тем, что возможно было осуществить сразу, непосредственно, из данного, материала, из достигнутого массой ступени развития, при данных обстоятельствах и условиях. С другой стороны, притязания всех остальных элементов, содействовавших успеху... революции, были удовлетворены предоставлением им львиной доли в правительстве. Вот почему ни в каком другом периоде нельзя найти более пестрой смеси напыщенных фраз и фактической неуверенности, ... более восторженного стремления к новшествам и более прочного господства старой рутины, более обманчивой видимости гармонии общества в целом и более глубокой отчужденности его элементов. В то время, ... как пролетариат еще был в упоении от открывавшейся ему перспективы и всерьез предавался дискуссиям по социальным проблемам, старые общественные силы сгруппировались, сомкнулись, опомнились и нашли неожиданную опору в массе нации – в крестьянах и мелких буржуа, устремившихся разом на политическую арену...

              ...Действительность превзошла самые смелые ожидания фракции буржуазных республиканцев... То, что предоставлялось ей самым революционным событием, в действительности оказалось самым контрреволюционным событием. Плод упал к ее ногам, но он упал с древа познания, а не с древа жизни...

              Свобода личности, печати, слова, союзов, собраний, преподавания, совести и т.д. – непременный генеральный штаб свобод... – были облачены в конституционный мундир, делавший из неуязвимыми. Каждая из этих свобод провозглашается безусловным правом французских граждан, но с неизменной оговоркой, что она безгранична лишь в той мере, в какой ее не ограничивают ”равные права других и общественная безопасность”...

              “Добропорядочные республиканцы”, в свою очередь, сделали изобретение, само проложившее себе дорогу по всему континенту, но с неостывающей любовью все снова возвращающееся во Францию...

              Это изобретение – осадное положение. Превосходное изобретение, периодически применяемое в каждом из следующих друг за другом кризисов в ходе французской революции.

            ...Период, с которым мы имеем дело, заключает в себя самую пеструю смесь противоречий: ... исполнительная власть, видящая силу в своей слабости и свой престиж во внушаемом ею презрении; республика, представляющая собой не что иное, как империю; союзы, в основе которых лежит разъединение; борьба, основной закон которой – не доводить борьбы до конца; разнузданная бессодержательная агитация – во имя спокойствия; торжественная проповедь спокойствия – во имя революции; страсти, лишенные истины; истины, лишенные страсти; герои без подвигов; история без событий; развитие, единственной движущей силой которого является, по-видимому, календарь, и которое утомляет монотонным повторением одних и тех же состояний напряженности и разрядки; противоположности, периодически доходящие до высшей точки как будто только для того, чтобы притупиться и сойти на нет... Официальный совокупный гений всей Франции, посрамленный лукавой тупостью одного человека; всеобщая воля нации, ищущая себе – всякий раз, как она проявляется во всеобщем голосовании, – достойного выражения в лице закоренелых врагов интересов. Если какая-либо страница истории написана сплошь серыми красками, то именно эта... Революция сама парализует своих собственных носителей и наделяет страстной энергией насилия лишь своих врагов...

              Своеобразный характер социал-демократической партии выражается в том, что она требует демократически-республиканских учреждений не для того, чтобы уничтожить обе крайности капитала и наемный труд, а для того, чтобы ослабить и превратить в гармонию существующий между ними антагонизм. Какие бы меры ни предлагались для достижения этой цели, какими бы более или менее революционными представлениями они ни приукрашивались, – суть остается та же: перестройка общества демократическим путем, но перестройка, остающаяся в рамках мелкобуржуазности. Не следует только впадать в то ограниченное представление, будто мелкая буржуазия принципиально стремится осуществить свои эгоистические классовые интересы. Она верит, напротив, что специальные условия ее освобождения суть в то же время те общие условия, при которых только и может быть спасено современное общество, и устранена классовая борьба. Равным образом, не следует думать, что все представители демократии – лавочки или поклонники лавочников. По своему образованию и индивидуальному положению они могут быть далеки от них, как небо от земли. Представителями мелких буржуа делает их то обстоятельство, что их мысль не в состоянии преступить тех границ, которых не преступает жизнь мелких буржуа, и потому теоретически они приходят к тем же самым задачам и решениям, к которым мелкого буржуа приводит практически его материальный интерес и его общественное положение. Таково и вообще отношение между политическими и литературными представлениями класса и тем классом, который они представляют.

              ...Демократ, представляя мелкую буржуазию, т.е. переходный класс, в котором взаимно притупляются интересы двух классов, воображает поэтому, что он вообще стоит выше классового антагонизма. Демократы допускают, что против них стоит привилегированный класс, но вместе с остальными слоями нации они составляют народ. Они стоят за народное право; они представляют народные интересы. Поэтому им нет надобности перед предстоящей борьбой и исследовать интересы и положение различных классов. Им нет надобности слишком строго взвешивать свои собственные средства. Им стоит дать сигнал – и народ со всеми своими неисчерпаемыми средствами бросится на угнетателей. Но если оказывается, что их интересы не заинтересовывают, что их сила есть бессилие, то виноваты тут либо вредные софисты, раскалывающие единый народ на различные враждебные лагеря, ... либо все рухнуло из-за какой-нибудь детали исполнения, либо, наконец, непредусмотренная случайность повела на этот раз к неудаче. Во всяком случае, демократ выходит из самого позорного поражения настолько же незапятнанным, насколько невинным он туда вошел, выходит с укрепившимся убеждением, что он должен победить, что не он сам и его партия должны оставить старую точку зрения, а напротив, обстоятельства должны дорасти до него...

              Бонапарт, становящийся во главе люмпен-пролетариата, находящий только в нем массовое отражение своих личных интересов, видящий в этом отребье, в этих отбросах, в этой накипи всех классов единственного Бонапарта, Бонапарта (без прикрас)... Лишь после того, как он справился со своим напыщенным противником и, в свою очередь, принял всерьез империалистическую роль, воображая себя под наполеоновской маской действительным Наполеоном, – лишь тогда он становится жертвой своего собственного мировоззрения, превращается в серьезного шута, теперь уже не всемирную историю считающего комедией, а свою комедию – всемирной историей. ...Франция избавилась от деспотизма целого класса как будто лишь для того, чтобы подчинится деспотизму одного индивида... Борьба, казалось, кончилась тем, что все классы одинаково безгласно преклонились перед ружейным прикладом.

              Но революция основательна. Она еще находится в пути через чистилище. Она выполняет свое дело методически... Сначала она доводит до совершенства парламентарную власть, чтобы иметь возможность ниспровергнуть ее. Теперь, когда она этого достигла, она доводит до совершенства исполнительную власть, сводит ее к ее самому чистому выражению, изолирует ее, противопоставляет ее себе, как единственный объект, чтобы сконцентрировать против нее все свои силы разрушения...

              Эта исполнительная власть с ее громадной бюрократической и военной организацией, с ее многосложной и искусственной государственной машиной, с этим войском чиновников... рядом с армией еще в полмиллиона, этот ужасный организм-паразит, обвивающий, точно сетью, все тело ... общества и затыкающий все его поры, возник в эпоху абсолютной монархии, при упадке феодализма, упадке, который этот организм помогал ускорять...

              Но при абсолютной монархии, во время первой революции, при Наполеоне, бюрократия была лишь средством подготовки классового господства буржуазии. Во время реставрации, при Луи-Филиппе, при парламентарной республике, бюрократия при всем своем стремлении к самообладанию была орудием господствующего класса.

            Только при втором Бонапарте государство как будто стало вполне самостоятельным... Отсюда малодушное отчаяние, чувство несказанного унижения, позора, которое сдавливает грудь Франции и не дает ей свободно вздохнуть. Она чувствует себя как бы обесчещенной. И тем не менее государственная власть не висит в воздухе. Бонапарт – представитель класса, и при том самого многочисленного класса французского общества, представитель парцельного крестьянства. ...Бонапарты являются династией крестьян, т.е. французской народной массы. ...Парцельные крестьяне составляют громадную массу, члены которой живут в одинаковых условиях, не вступая, однако, в разнообразные отношения друг с другом. Их способ производства изолирует их друг от друга, вместо того, чтобы вызывать взаимные сношения между нами. Это изолирование еще усиливается вследствие плохих... путей сообщения и вследствие бедности крестьян. Их поле производства, парцелла, не допускает никакого разделения труда при ее обработке, никакого применения науки, а следовательно, никакого разнообразия развития, никакого различия талантов, никакого богатства общественных отношений... громадная масса... нации образуется простым сложением одноименных величин, вроде того, как мешок картофеля образует мешок с картофелем. Поскольку миллионы семей живут в экономических условиях, отличающих и враждебно противопоставляющих их образ жизни, интересы и образование образу жизни, интересам и образованию других классов, – они образуют класс. Поскольку между парцелльными крестьянами существует лишь местная связь, постольку тождество их интересов не создает между ними никакой общности, никакой национальной связи, никакой политической организации – они не образуют класса. Они поэтому не способны защищать свои классовые интересы от своего собственного имени, будь то через посредство конвента. Они не могут представлять себя, их должны представлять другие. Их представитель должен, вместе с тем, являться их господином, авторитетом, стоящим над ними, неограниченной правительственной властью, защищающей их от других классов и ниспосылающей им свыше дождь и солнечный свет. Политическое влияние парцелльного крестьянства, в конечном счете, выражается, стало быть, в том, что исполнительная власть подчиняет себя обществу.

              ...Прошу меня понять. Династия Бонапарта является представительницей не революционного, а консервативного крестьянства, не того крестьянина, который стремится вырваться из своих социальных условий существования, определяемых парцеллой, а того крестьянина, который хочет укрепить эти условия и эту парцеллу...

              ...Пародия на империю была необходима для того, чтобы освободить массу французской нации от ига традиции и выявить в чистом виде противоположность между государственной властью и обществом.

              Вместе с растущей деградацией парцелльной собственности рушится покоящееся на ней государственное здание. Государственная централизация, в которой нуждается современное общество, может возникнуть лишь на развалинах военно-бюрократической машины, выкованной в борьбе с феодализмом.”

              (Маркс К., Энгельс Ф., Соч., 2-е изд., т.8, с.115)

              И действительно, это был гениальный труд.

              Я уже ввел понятие р-капитализма. Все более полное развитие неравномерности, неоднородности капитализма в его высшей и завершающей фазе привело к качественно новому состоянию. В условиях высокой рефлексивности капиталистического развития влияние политической формы, надстройки, в известном смысле приобретает решающее значение, неравномерность, развиваясь, переходит, движется к своей противоположности. Поясню сказанное. “Октябрьский переворот” – следствие неравномерности капиталистического, империалистического развития. Сталинский “великий перелом ”- это выход к новому состоянию, переход к нему. Неравномерность, развиваясь, перестает быть собой, т.е. неравномерностью. Вторая мировая война завершила в общих чертах эту картину. Империализм стал настолько неоднородным, что это породило относительно равномерное его развитие. Накопление количественных характеристик порождает новое качественное состояние. По крайней мере, движение к нему. Это довольно трудно понять, точнее, представить. Но я еще вернусь к этому.

“Самое верное средство дискредитировать новую политическую (и не только политическую) идею и повредить ей состоит в том, чтобы, во имя защиты ее, довести ее до абсурда. Ибо всякую истину, если ее сделать “чрезмерной”, … если ее преувеличить, если ее распространить за пределы ее действительной применимости, можно довести до абсурда, и она даже неизбежно, при указанных условиях, превращается в абсурд.” (Детская болезнь “левизны” в коммунизме. Москва. Изд. Политической литературы. 1984 г ., с. 40-41)

            “Идея” ”борьбы за социализм”, сама “победа” и сам “социализм” стали потрясающим абсурдом всемирно-исторического размаха.

         “Конечно, ошибка левого доктринерства в коммунизме является, в настоящий момент, в тысячу раз менее опасной и менее значительной, чем ошибка правого доктринерства..., но ведь это потому так, что левый коммунизм – течение совсем молодое, только-только зарождающееся. Только поэтому болезнь, при известных условиях, может быть легко излечена, и необходимо приняться за ее лечение с максимальной энергией...” (Там же, с.78)

“Коммунисты должны приложить все усилия, чтобы направить рабочее движение и общественное развитие вообще самым прямым и самым быстрым путем к всемирной победе Советской власти и диктатуре пролетариата. Эта бесспорная истина. Но стоит сделать маленький шаг дальше – казалось бы, шаг в том же направлении – истина превратится в ошибку.” (Тот же источник, с.78)

            Сталинизм сделал не шаг и не десять, а многие тысячи шагов “казалось бы” в направлении социализма и коммунизма. Сделал через миллионы человеческих жизней, переступив через них. Через сотни миллионов человеческих жизней, которые остались живы и живут, несмотря ни на что. [...]

            Суть империализма в отсутствии конкуренции, но “империализм” этим, как известно, не страдает. Страдает этим наш “социализм”, причем в очень тяжелой форме, если не сказать, в абсолютной. Рассуждения об “общем кризисе империализма”, который “углубляется”, очень хороши ... были бы, если бы соответствовали реальности. Общий, в собственном смысле слова, единый, целостный процесс углубления кризиса свойственен скорее нам, прежде всего нам – ввиду того, что у нас империализм выражен в “чистом” виде, империализм “отточенный”, совершенный, единый. И для нас это углубление и проявляется именно как общее, проявляющееся во всем, во всех сферах. Империализм “тот”, давно уже не является тем империализмом, о котором говорил Ленин. “Тот” империализм – неоднороден, размыт. “Его” общий кризис действительно углубляется, но углубление кризиса, концентрация его на неоднородном, приводит к его разрешению в отдельном, частном и особенном.

            И для этого состояния, для таких условий, содержание, развиваясь, не взрывает капиталистическую оболочку, а “растягивает” ее. Концентрация напряжений в “узлах” общественной системы, связанная с “углублением” кризиса, перерождает эти узлы, изменяет их содержание. Развитие капитализма породило такое своеобразное состояние, в котором возможны совершенно невозможные ранее вещи, – например, реформистский переход обусловлен действительным раскладом классовых сил общества и сообщества в целом. Следует сказать еще, что речь идет о реформистском переходе пока одной формы, а именно, переходе ”методом проб и ошибок.” Впереди, еще только впереди другой реформизм, – научно выверенный, связанный с глубокой разработкой теории и ее приложений, с использованием современной вычислительной техники и т.д., и т.п.

            Понятие “классово-однородное общество” очень емкое и требует в своем конкретном содержании дальнейшего определения. Классовые различия являются первым, самым значимым членом ”разложения в ряд” (по убывающей значимости членов разложения). Но классовое отношение настолько глубоко связано с другими различиями, которые схватываются в других понятиях (национальные, связанные со сложившейся структурой разделения труда в сообществе, природные и т.д.), что объективное становление однородного общества, становление социализма, связано со столь связным взаимодействием всех этих различий, что, в известной мере, о собственно классово-однородном обществе, как ведущем признаке социализма, можно говорить лишь условно, крайне приближенно. Такое внутреннее развитие понятия “однородность” в диалектике со своим внутренним содержанием позволяет сказать, что осуществление социализма будет происходить одновременно во всех странах.

            И, наконец, мы подошли к анализу нашей политики в свете всего сказанного выше.

“Своеобразный характер социал-демократической партии выражается в том, что она требует демократически-республиканских учреждений не для того, чтобы уничтожить обе крайности – капитал и наемный труд, а для того чтобы ослабить и превратить в гармонию существующий между ними антагонизм. Какие бы меры ни предлагались для достижения этой цели, какими бы более или менее революционными представлениями они ни приукрашивались, суть остается та же: перестройка общества демократическим путем, но перестройка, остающаяся в рамках мелкобуржуазности.”

            И можно добавить, что остается такой уже на протяжении шести десятилетий. Политика не только “искусство возможного”. Прежде всего, она отношение между классами и социальными группами.

“Политика – есть отношение между классами.” (т.43, с.72)

“... Политика есть отношение между нациями, классами и пр.” (т.49, с.369)

            Партия, ”как и весь советский народ”, приняла перестройку, равную революции. Но понятие “революция” несет в себе вполне определенную смысловую нагрузку, по крайней мере, до сих пор.

         “Революционные преобразования требуют серьезных научных обоснований по ряду ключевых моментов...

         ...Чрезвычайно актуальным является научное исследование реальных социальных сил, взаимодействующих в решении задач ускорения социально-экономического развития.

         В течение ряда десятилетий этот вопрос даже не ставился, подменялся декларированием морально-политического и идеологического единства общества. Но это единство противоречиво. Более того, имеет место не только не антагонистическое противоборство социальных сил. Иначе тезисы о революционных преобразованиях, о бескомпромиссной борьбе в ходе перестройки были бы пустой фразой.” (Академик Федоренко Н.П. “Коммунист”, №9, 1987 г ., с.55)

         “Сейчас многое обострилось, нарастают дискуссии. Процесс перестройки идет не без борьбы. Это естественно. Если перестройка действительно продолжение революции, если мы сейчас проводим действительно революционную политику, значит, неизбежна борьба.

         Так было в годы всех революций, так будет и сейчас. И мы это чувствуем. Другое дело – формы этой борьбы и ее участники. В нашей стране – это не антагонистически противостоящие, враждующие стороны с противоположными классовыми интересами. Скорее можно говорить о групповых, временных интересах, даже иногда амбициях, если амбиции вообще можно отнести к интересам.

         Мы все участники огромной созидательной работы по перестройке страны. Поэтому характер борьбы будет носить у нас форму дискуссий, идеологических споров, имеющих целью разобраться в ситуации, уяснить задачи, стоящие перед нами.” (М.С. Горбачев. Встреча в Центральном Комитете КПСС. “Известия”, 13 января 1988 года.)

Дело не в форме, а в содержании.

Власть в стране принадлежит аппарату, который проник в самую сердцевину общества и одновременно охватывает его целиком. Партийно-государственному аппарату до настоящего момента принадлежит вся власть. Его вполне устраивает теперешняя “борьба за перестройку”. Только самые замшелые, пещерно-агрессивные круги вылезли (“не могут поступиться принципами”) из своих аппаратных нор. А ведь достаточно начать бороться за перестройку. Этого вполне достаточно.

“Переход государственной власти из рук одного в руки другого класса есть первый, главный, основной признак революции как в строго научном, так и в практически-политическом значении этого понятия.” (В.И.Ленин, т.31, с.133)

Для нас дискуссиями нельзя решить все наши проблемы. Аппарат вполне понимает тезис: “мы все участники огромной созидательной работы.” Он готов “созидать”. Он искренне верит и хочет “созидать”.

Вы не понимаете всей ответственности момента, хотя, видимо, хотите понять. Было бы просто хорошо (я вполне серьезно), если бы результатом неудачи перестройки явился “приз” третьесортной державы. В “заложниках” у перестройки весь мир. Что будет происходить, когда военно-политическая значимость государства, еще больше войдет в противоречие с ее действительной, экономической значимостью? Наступил критический момент истории, и не только нашей. Наращивать вооружения было намного более безопасно, чем сокращать их в таких условиях. В безудержном славословии заложена огромная, страшная опасность. [16]

“Если я скажу: новую Россию надо построить вот так-то с точки зрения, положим истины, справедливости, трудовой уравнительности и т.п., это будет субъективизм, который заведет меня в область химер. На деле борьба классов, а не мои наилучшие пожелания, определит построение новой России. Мои идеалы построения новой России будут нехимеричны лишь тогда, когда они выражают интересы действительно существующего класса, которого условия жизни заставляют действовать в определенном направлении.” (В.И.Ленин. О политической линии. ПСС., т.22, с.101)

Что можно сказать об идее “социалистического правового государства”? Это действительно идея. Что ж, и в начале 20-х наше государство было социалистическим, но тогда было понимание, что это значит.

“Если государство и государственное право определяется экономическими отношениями, то, само собой, понятно, что теми же отношениями определяется и гражданское право, роль которого, в сущности, сводится к тому, что оно санкционирует существующие при данных обстоятельствах, нормальные экономические отношения между отдельными лицами.”  (Маркс К., Энгельс Ф., Соч., 2-е изд., т. 21, с.310-312)

Речь вновь пойдет о диалектике.

“Ибо софистика есть рассуждение из необоснованной предпосылки, принимаемой без критики и необдуманно; диалектикой же мы называем высшее разумное движение, в котором такие кажущиеся совершенно раздельными определения переходят друг в друга через самих себя, через то, что они есть, и предпосылка снимается.” (Гегель) (ПСС, т.29, стр. 96. “Философские тетради”. В.И.Ленин)

“Диалектика есть учение о том, как могут быть и как бывают, как становятся тождественными противоположности, при каких условиях они бывают тождественными, превращаясь друг в друга, почему ум человека не должен брать эти противоположности за мертвые, застывшие, а за живые, условные, подвижные, превращающиеся одна в другую.” (В.И.Ленин. – Здесь и далее я использую “Философские тетради”. т.29, с.98 – И.Л.)

“Всякая конкретная вещь, всякое конкретное нечто стоит в различных и часто противоречивых отношениях ко всему остальному, следовательно, бывает самим собой и другим.” (В.И.Ленин. с.124)

Таково, например, отношение пролетариата разных стран к себе и пролетариату других стран, другого уровня развития.

“ (1) Обычное представление схватывает различие и противоречие, но не переход от одного к другому, а это самое важное.

  (2) Остроумие и ум.

     Остроумие схватывает противоречие, высказывает его, приводит вещи в отношения друг к другу, заставляет ”понятие светиться через противоречие”, но не выражает понятия вещей и их отношений.

   (3) Мыслящий разум (ум) заостривает притупившееся различие различного, простое разнообразие представлений, до существенного различия, до противоположности. Лишь поднятые на вершину противоречия, разнообразия становятся подвижными... и живыми по отношению одно к другому, – приобретают ту негативность, которая является внутренней пульсацией самодвижения и жизненности.” (В.И.Ленин. с.128)

“Нельзя задавать вопрос, каким образом форма привходит к сущности, ибо первая есть лишь свечение последней в себе самой, присущая ей собственная рефлексия”...

Форма существенна. Сущность формирована. Так или иначе в зависимости и от сущности...” (В.И.Ленин. с.196)

“Неисполнение целей (человеческой деятельности) имеет своей причиной то, что реальность принимается за несуществующее, что не признается ее (реальности) объективной действительностью.” (В.И.Ленин. с.199)

         “По отношению к простым и первоначальным, ”первым” положительным утверждениям, положениям ...”диалектический момент”, т.е. научное рассмотрение, требует указания различия, связи, перехода. Без этого простое положительное утверждение неполно, безжизненно, мертво. По отношению к “2-му”, отрицательному положению, ”диалектический момент” требует указания “единства”, т.е. связи с отрицательным. От утверждения к отрицанию – от отрицания к “единству” с утверждаемым, – без этого диалектика станет голым отрицанием, игрой или скепсисом.” (В.И.Ленин. с.208)

            Вот пример рассмотрения развития понятия “демократия” Лениным.

            “Итак, диктатура пролетариата есть политически “переходный период”: ясно, что и государство этого периода есть переход от государства к негосударству, т.е. “больше не государству в собственном смысле”... Но дальше Маркс говорит о “будущей государственности коммунистического общества”!! “Итак, даже в “коммунистическом обществе” будет государственность!! Нет ли тут противоречия?

Нет:

Иначе:

            Сама жизнь, та реальность, которая принимается “за несуществующее”, наталкивает на то, к чему мы должны прийти сознательно. Самая малая толика антимонополизма, конкуренции, внесла в наше застойное болото дуновение “демократии”.

            В точном соответствии с ленинским учением об империализме. Конкуренции соответствует демократия, монополии – политическая реакция. [...]

            ...Половинчатость предпринимаемых мер настолько явно бросается в глаза, что об этом невозможно становится дальше молчать. “Ускорение” и “перестройка”, точнее, бесконечный поток слов, связанных с ней, как сказал герой одного кинофильма, “уже оскомину набили”. Люди уже устают от ожидания перемен. Именно в этом опасность. Что в ответ? На деле – ничего. Перестройку проводят те, власть имеют те, кто объективно не может изменить окружающий мир.

            Именно на нашей многострадальной стране лежит сейчас великая задача своим примером, своими действительными успехами, своим действительным движением к социализму, помочь избавить весь капиталистический мир от мучительного рождения нового строя. Но чтобы нести свет другим, надо зажечь его у себя.

“Левое доктринерство упирается на безусловном отрицании определенных старых форм, не видя, что новое содержание пробивает себе дорогу через все и всяческие формы, что наша обязанность, как коммунистов, всеми формами овладеть, научиться с максимальной быстротой дополнять одну форму другой, заменить одну другой, приспособлять свою тактику ко всякой такой смене, вызываемой не нашим классом или не нашим усилиями.” (“Детская болезнь “левизны” в коммунизме”. М., Изд. полит. лит.)

“Перестройка разворачивается с большим трудом, постоянно наталкиваясь на трудности (казалось бы, частного характера). Спросите любого чиновника из аппарата хозяйственного управления, отчего в его ведомстве не до конца реализуется, а то и вовсе сорвана программа мероприятий, намеченная партией и правительством, и он ответит, что сам-то, дескать, старается изо всех сил, но вот система... – система организационно-производственных отношений такова, что просто вяжет по рукам и ногам. Чем выше рангом чиновник, тем больше окажется обстоятельств, мешающих ему выполнить прямые свои обязанности не перед ведомством, а перед всем народом!..

         Социальная группа, то есть управленческий аппарат, по численности в полтора раза превосходит колхозное крестьянство. Оно занимает совершенно определенное место в системе производства и играет в нем четко обозначенную роль. Этот аппарат обладает собственной, статистически выражаемой долей национального дохода. Поскольку оплата труда основной массы управленцев не поставлена в зависимость от результатов их работы, появляется и особый способ получения своей доли. Мы знаем, что выработка любого изделия требует общественно необходимых затрат труда. Так вот, вкладывая труд, меньший общественно необходимого (практически паразитируя на тех, кто реально вырабатывает вещественный продукт), производственно-управленческий аппарат создает для себя возможность присвоения не принадлежащего ему чужого труда, используя свое положение в системе общественного производства.

         Все выделенные в тексте особенности составляют совокупность признаков, характеризующих общественный класс”. (С.Андреев. “Литературная газета”. 18 мая 1988 г .)

            “Не так, однако, просто выбраться из застоя, даже и признав власть закона стоимости и рынка. Наивно думать, что достаточно отдаться рыночной стихии, чтобы все пошло как по маслу. Сегодня смелые люди открыто говорят о преимуществах капиталистического хозяйства перед нашим. Василий Селютин в “Московских новостях” №18 справедливо пишет, что американская или японская экономика “фактически управляются более централизовано, нежели наша”. Это правда, сегодня это так... Без понимания того, что позволило западным демократиям уцелеть на незнающем пощады свободном рынке, наши вполне обоснованные рассуждения о рыночной экономике, все равно, радикальные или оглядывающиеся на привычные структуры – полемика меж ними выплеснулась уже и в печать, – не приводят к созданию настоящего действенного механизма, который позволил бы сделать прекрасные намерения реальными.

            Между тем перемены на Западе состояли в том, что внутри капиталистического мира утверждались некоторые существенные черты социализма.

            ...Социальные гарантии для каждого придали западному хозяйству устойчивость, создали почву для социальной активности, для экономического регулирования и преобразований, которые не ведут уже к немедленным роковым последствиям для миллионов.

            ...Есть глубочайшая ирония в том, что советские люди, пораженные уровнем жизни простого труженика на Западе, объясняют это меж собой преимуществами капитализма. Вот они, плоды нашей мудрой пропаганды, не дерзающей объяснить, что перед нами, наоборот, зримые черты социализма в мире, остающемся еще в целом капиталистическим...

            На Западе социальная защита и заработок в основном независимы друг от друга, за вычетом разве того, что более высокий заработок позволяет лучшую страховку. У нас они практически срослись, и заработок в некотором роде стал формой социальной помощи...

            Разумеется, социальная защита – лишь первый шаг к социализму и сама по себе еще не делает строй социалистическим. Мы же хотим социализма, и пора определить, что мы имеем в виду. Само собой не сталинский феодальный социализм. Что же тогда? Что следует перестроить в нынешнем социальном устройстве? Идут жаркие споры, был ли неизбежен культ личности. Но для ответа надо бы сперва понять, что его породило, а от этого спорящие часто уходят. Но ни аморальность Сталина, ни отсталость страны, ни ее монархическая традиция не могут объяснить, почему, даже временно возобладав над ленинским планом социалистического строительства, сталинизм прочно держится в умах и в реальности после смерти своего создателя и после его разоблачений на XX съезде.

            Анализируя сталинскую эпоху, историки не хотят мазать ее одном черным цветом и говорят о противоречивости. Это верно. Но противоречивость изображается плоско: строительство социализма – хорошо, нарушение законности – плохо, Магнитка – хорошо, Лубянка – плохо. И между тем и другим никакой связи не обнаруживается. А стоило бы поразмыслить, почему как раз руководство Магнитостроя, вплоть до секретаря обкома, оказалось жертвой Лубянки. Уже это указывает на противоречивость самой по себе Магнитки. С одной стороны, страна нуждалась в металле, который Магнитка дала, и об этом по праву говорят. Но зря умалчивают о том, что Магнитка отнюдь не вступила, скажем, с Криворожским металлургическим комбинатом в реальное экономическое состязание за то, чья продукция будет стране дешевле и выгоднее. Напротив, оба металлургических гиганта, вкупе с остальными, образовали единую металлургическую монополию. И точно такие же монополии сложились во всех сферах хозяйства. И все они вошли даже в правительство в качестве министерств, образовав единую сверхмонополию под единым руководством. Эта сверхмонополия, которая, чем обширнее становилась, тем больше утрачивала стоимостные критерии и тем меньше поддавалась рациональному управлению, могла хоть как-то функционировать лишь при беспрекословном подчинении приказам вверху, сколь бы нелепы эти приказы порой ни оказывались. На этой структурной базе и сложился культ личности, он был неизбежным следствием создания единой феодально-промышленной сверхмонополии, подкреплявшей желанный Сталину и его единомышленникам феодальный социализм, то есть неизбежным результатом отступления от ленинской экономической политики. Но само это отступление отнюдь не было неизбежным.

            ...Культ личности сохранился и при Брежневе, поскольку сохранилась феодально-промышленная база, в таком культе нуждающаяся. ...Слезы вызывают подсчеты нерациональных затрат феодально-промышленной сверхмонополии, сопоставление реальной цены достижений, которым мы гордимся, с аналогичными достижениями за рубежом.

            ...Сталинскую систему именовали плановым хозяйством, и то, что объявлялось планом, обретало силу закона. Но в этом плане воплощались воля, а не здравый расчет... Сталинские планы были не планами вовсе, а директивами, но эти директивы, хоть и обретали силу закона, хоть на их выполнение не щадили разорительных затрат, далеко не всегда могли выполняться в полной мере, поскольку не все определяется волей, есть еще объективная реальность, даже от Сталина не зависящая, и директивные планы, чем дальше, тем больше, так или иначе, особенно в качественном отношении, нарушались...

            Сегодня многие ратуют за юридические гарантии от нового культа личности, от нарушений законности, и, действительно, реформа правовой системы- одно из важнейших условий перестройки. Не забудем, однако, что принятая в 1936 году сталинская конституция сама по себе носила вполне демократичный характер и на словах гарантировала все права и свободы. ...Подлинной гарантией демократии может стать лишь демократическое хозяйство, демократически функционирующая экономическая структура... ”(Поэль Карп. “Книжное обозрение”,  №26, 24 июня 1988 г .)

            Ф.Раскольников. 17 августа 1939 года. Открытое письмо Сталину.

            “Сталин, вы объявили меня “вне закона”. Этим актом вы уравняли меня в правах – точнее, в бесправии – со всеми советскими гражданами, которые под вашим владычеством живут вне закона.

            Со своей стороны отвечаю полной взаимностью: возвращаю вам входной билет в построенное вами “царство социализма” и порываю с вашим режимом. Ваш “социализм”, при торжестве которого его строителям нашлось место лишь за тюремной решеткой, так же далек от истинного социализма, как произвол вашей личной диктатуры не имеет ничего общего с диктатурой пролетариата...

            ...Вы растоптали конституцию, как клочок бумаги, выборы превратили в жалкий фарс голосования за одну кандидатуру, а сессии Верховного Совета наполнили активистами и овациями в честь самого себя. В промежутках между сессиями вы бесшумно уничтожаете “зафинтивших” депутатов, насмехаясь над их неприкосновенностью и напоминая, что хозяин земли советской не Верховный Совет, а вы. Вы сделали все, чтобы дискредитировать советскую демократию, как дискредитировали социализм.

            ...Вы начали кровавые расправы с бывших троцкистов, зиновьевцев и бухаринцев, затем уничтожаете партийные и беспартийные кадры, выросшие в гражданской войне и вынесшие на своих плечах строительство первых пятилеток, и организовали избиение комсомола...

            Вы сковали страну жутким страхом террора, даже смельчак не может бросить вам в лицо правду. ...

            С помощью грязных подлогов вы инсценировали судебные процессы, превосходящие вздорностью обвинения знакомые вам по семинарским учебникам средневековые процессы ведьм. ...

            Над гробом Ленина вы произнесли торжественную клятву выполнить его завещание и хранить, как зеницу ока, единство партии. Клятвопреступник, вы нарушили и это завещание Ленина.

            Вы оболгали, обесчестили и растоптали многочисленных соратников Ленина: Каменева, Зиновьева, Бухарина, Рыкова и др., невиновность которых вам хорошо известна. Перед смертью вы заставили их каяться в преступлениях, которых они никогда не совершали и мазать себя грязью с ног до головы. ...

            Вы растлили и загадили души ваших соратников. Вы заставили идущих за вами с мукой и отвращением шагать по лужам крови вчерашних товарищей и друзей.

            В лживой истории партии, написанной под вашим руководством, вы обокрали мертвых, убитых и опозоренных вами людей и присвоили себе их подвиги и заслуги.

            Вы уничтожили партию Ленина, а на ее костях построили новую “партию Ленина-Сталина”, которая служит удачным прикрытием вашего единовластия. Вы создали ее не на базе общей программы и тактики, как строится всякая партия, а на безыдейной основе личной любви и преданности вам.

            Вы – ренегат, порвавший со своим вчерашним днем, предавший дело Ленина.

            ...Вы уничтожаете одно за другим важнейшие завоевания Октября. Под видом борьбы с текучестью рабочей силы вы отменили свободу труда, закабалили советских рабочих и прикрепили их к фабрикам и заводам. Вы разрушили хозяйственный организм страны, дезорганизовали промышленность и транспорт, подорвали авторитет директора, инженера, мастера, сопровождая бесконечную чехарду смещений и назначений арестами и травлей инженеров, директоров, рабочих как “скрытых, еще не разоблаченных вредителей”.

            Сделав невозможной нормальную работу, вы под видом борьбы с ”прогулами” и “опозданиями” трудящихся заставляете их работать бичами и скорпионами жестких и антипролетарских декретов...

            Рабочий класс с самоотверженным героизмом нес тяжесть напряженного труда и недоедания, голода, скудной заработной платы, жилищной тесноты и отсутствия необходимых товаров. Он надеялся, что с победой социализма в нашей стране, когда осуществится мечта светлых умов человечества о великом братстве людей, всем будет житься радостно и легко. Вы отняли даже эту надежду; вы объявили социализм построенным до конца. И рабочие с недоумением, шепотом спрашивали друг друга: “Если это социализм, то за что боролись, товарищи?

            Извращая теорию Ленина об отмирании государства, как извратили всю теорию марксизма-ленинизма, вы устами ваших безграмотных доморощенных “теоретиков”, занявших вакантные места Бухарина, Каменева и Луначарского, обещаете даже при коммунизме сохранить власть ГПУ.

            Вы отняли у колхозного крестьянства всякий стимул к работе. ...Организатор голода, грубостью и жестокостью неразборчивых методов, отличающих вашу тактику, вы сделали все, чтобы дискредитировать в глазах крестьян ленинскую идею коллективизации…

            Лицемерно провозглашая интеллигенцию “солью земли”, вы лишили минимума внутренней свободы труд писателя, ученого, живописца. Вы зажали искусство в тиски, от которых оно задыхается, чахнет и вымирает.

            Неистовство запуганной вами цензуры и понятная робость редакторов, за все отвечающих своей головой, привели к окостенению и параличу советской литературы. Писатель не может печататься, драматург не может высказать свое личное мнение, не отмеченное казенным штампом.

            ... Вы насаждаете псевдоискусство, которое с надоедливым однообразием воспевает вашу пресловутую, набившую оскомину “гениальность”.

            ...Вы беспощадно истребляете талантливых, но лично вам неугодных русских писателей.

            Вслед за Гитлером вы воскресили средневековое сжигание книг. ...

            Вы лишили советских ученых, особенно в области гуманитарных наук, минимума свободы научной мысли, без которой творческая работа становится невозможной.

            Самоуверенные невежды интригами, склоками и травлей не дают работать ученым в университетах, лабораториях, институтах. ...

            Вы истребляете талантливых русских ученых. ...

            Вы разрушили дотла весь аппарат народного комиссариата иностранных дел. В грозный час военной опасности, когда острие фашизма направлено против Советского Союза, ... когда главный объект германо-японской агрессии – наша Родина, когда единственная возможность предотвращения войны – открытое вступление Союза Советов в Международный блок демократических государств, скорейшее заключение военного и политического союза с Англией и Францией, вы колеблетесь, выжидаете и качаетесь как маятник между двумя “осями”.

            Во всех расчетах вашей внешней и внутренней политики вы исходите не из любви к Родине, которая вам чужда, а из животного страха потерять личную власть. Ваша беспринципная диктатура, как гнилая колода, лежит поперек дороги нашей страны.

            ...Бесконечен список ваших преступлений. Бесконечен список имен ваших жертв! Нет возможности все перечислить.

            Рано или поздно советский народ посадит вас на скамью подсудимых как предателя социализма и революции, главного вредителя, подлинного врага народа...” (Андижанская правда. 16 июля 1988 г .)

            “Что там говорить: мы получали представления о марксизме и ленинизме, о самом социализме из сталинских рук. В основу системы преподавания, воспитания с начала 30-х годов легли работа Сталина “Вопросы ленинизма”, отредактированный им “Краткий курс истории ВКП(б)”, высказанные им идеи на 14-19 съездах партии, работа “Экономические проблемы социализма в СССР”. Все действующие поныне учебники по истории партии, политической экономии, научному коммунизму, философии, а также большинство теоретических исследований в общественных науках так или иначе восходили к этим источникам.

            ...Участник группы “экспроприаторов”, Сталин с самого начала своей политической деятельности шел в русле левацкого течения, был склонен к террористическим методам. Поэтому он или не понял, или сознательно отверг идеи ленинского завещания, которые легли в основу новой (а не старой, периода “военного коммунизма”) экономической политики.

            Уже в начале двадцатых годов Сталин счел необходимым дать свою трактовку теории. Современному читателю стоит заглянуть в его “Вопросы ленинизма”. Эта работа во многом состоит из закавыченных и раскавыченных цитат Ленина с кратким комментарием, выполненным лапидарным и схематичным “сталинским стилем”.

            ...На 18 съезде партии в 1939 году, сразу после ужасающего кровопускания в партии и народе, Сталин заявил, что настало время непосредственного перехода к коммунизму. Что такое коммунизм, он нам толком не объяснил: то ли когда все досыта наедятся, то ли всеобщее равенство – чего? – потребностей, способностей, возможностей – осталось неясным.

            ...Сталин упростил, “выпрямил” задачу социалистического строительства, поставив знак равенства между процессом широкого обобществления и огосударствлением. Вначале промышленные предприятия были подчинены государственному управлению, а затем произошло, по сути, огосударствление колхозов.

            Оно охватило не только экономическую сферу, но распространилось постепенно на всю духовную жизнь, на управление учреждениями культуры, издательствами, театрами, школами, университетами, больницами, спортом. Если принять еще во внимание, что сами государственные служащие никем не избирались, а подбирались, то легко определить источники бюрократизации управления.

            ...Кстати говоря, капитализм прошел через различные этапы своей реконструкции: классический в 19-м веке, государственный, затем государственно-монополистический в первой половине 20-го века, а сейчас в условиях технологической революции он приобретает какую-то новую форму, пока еще не нашедшую своего определения.” (Федор Бурлацкий. “Какой социализм народу нужен”. 20 апреля 1988г. “Литературная газета”, №16)

            “Петраков Н. (Чл.-корр. АН СССР). Я буду называть вещи своими именами. В плановом, по идее, государстве мы давно развиваемся стихийно. Произошла подмена понятий. И все привыкли: раз есть план, значит, есть и планирование. Да ничего подобного! Годами боролись с “рыночным социализмом”, закрывали в этой борьбе грудью амбразуру, чтобы не просочились к нам веяния стихийности, и позабыли, что на самом деле у нас давно планомерности нет. (“Литературная газета”, 3 июля 1987 г ., N23. “Экономика на перепутье”)

            “Хочу остановиться на истории Великой Отечественной войны. Нам все время сейчас говорят о коллективизации, о перегибах в коллективизации. Эта тема очень сложная и трагическая. Но почти ничего не говорят о том, что мы как-то умудрились сочинить другую войну. Во всяком случае, к тому, что было долго писано о войне, я как солдат-фронтовик никакого отношения не имел. Я был на совершенно другой войне.

...Когда зарубежные деятели в нашей газете говорят, что они знают, а мы не знаем, мне это ужасно слушать. Ну, может быть, по невежеству, по недоученности своей, оторванности от центров, не знаю я. Но ведь никто не заявляет, что он знает, никто не опровергает наших зарубежных друзей.

            Вот в “Истории Великой Отечественной войны” опубликованы карты...

            Вы посмотрите внимательно на них и в тексты, которые их сопровождают, и вы увидите полное расхождение. Мы просто не умели воевать. Мы закончили войну, не умея воевать. Мы залили своей кровью, завалили врагов своими трупами. ...Я понимаю, об этом писать в истории очень тяжело. Лучше, конечно, барабанный бой провозглашать, что мы победили. Но как победили? Если сейчас глянуть на центр нашей России, на пустую деревенскую Россию, которая была основным поставщиком рядовых солдат, то у меня создается впечатление, что мы побежденные. Мы сейчас с трудом только начинаем подыматься и осматриваться. Не исправлять еще, до исправления далеко!“ (Выступление В.Астафьева. История и литература. Писатели и ученые о современном понимании нашего прошлого. ”Литературная газета”, 18 мая 1988 г ., №20)

            “Обсуждая причины поражений в начале Отечественной войны, одни осуждают заключение договора о ненападении с фашистской Германией, другие настаивают на том, что этот договор все же дал нашей стране отсрочку, позволил хоть как-то укрепить армию, обескровленную сталинским террором... Удивительно, однако, что ни та, ни другая из спорящих сторон не касается иных последствий сближения с фашистской Германией, людям старшего поколения памятных. А ведь за договором о ненападении, может быть, и в самом деле вынужденным, последовал договор о дружбе с фашистами. Тогда наша печать часто обличала “англо-французских поджигателей войны”, выгораживая ее истинного поджигателя – Гитлера. Народу втолковывали, что западные демократические государства... куда враждебнее рабочему классу, чем гитлеровский рейх, где “ликвидирована безработица”. Почти двухлетняя пропаганда такого рода дезориентировала советский народ, ослабила его моральную подготовленность к фашистскому нашествию, что не могло не сказаться на боевых действиях.” (“Книжное обозрение”, №18, 29 апреля 1988 г .)

            “Впрочем, Лисс в этих спорах доказывает или, по крайней мере, тщится доказать, что разницы между ним и Мостовским нет, что глядя друг на друга, “мы смотрим в зеркало”, “мы форма единой сущности – партийного государства.”

            “Меня мучит то, что мучит вас”, – убеждает он Мостовского. – “Мы наносим удар по вашей армии, но мы бьем себя... Если мы победим! Мы, победители, останемся без вас, одни против чужого мира, который нас ненавидит”. А если победите вы, добавляет Лисс, мы останемся в Вашей победе.

            Мостовский смеется в душе над ним, но когда заходит речь о сталинских злодеяниях, сердце его начинает сильно биться, и но чувствует, как “грязные сомнения” посещают его. А сомнения, как говорит В.Гроссман, -”динамит свободы”.

            Этой самой свободы и боится больше всего Мостовский. Она для него страшнее жизни, страшнее смерти, ибо она смерть веры, смерть подчинения идее, которую он почитает выше божества, выше даже своего существования.

            А Лисс подбрасывает поленья в огонь: “...Кто смотрит на нас с ужасом – и на вас смотрит с ужасом”, “и над нашим народным государством красное рабочее знамя”. А то, что мы уничтожаем евреев, замечает Лисс, так вы уничтожили собственных крестьян – какая разница?

            Нет, рассуждает в лихорадке Мостовский, для того, чтобы оттолкнуть Лисса, ... нужно лишь перестать презирать... Иконникова (с его проповедью доброты), нужно осудить и возненавидеть лагеря, Лубянку, кровавого Ежова...

Но мало, – Сталина, его диктатуру!

            Но нет, нет, еще больше!.. Край пропасти!

            На это Мостовский неспособен. Он лучше отведет глаза от пропасти, чем согласится бесстрашно взглянуть в нее. Факты жгут, факты стыдят, факты убийственны, и лучше не думать о фактах, иначе придется солидаризоваться с Лиссом.

...Величие романа В.Гроссмана, на мой взгляд, в том, что он не страшится этих вопросов, не уклоняется от них, не отводит глаз, не виляет, не останавливается там, где его мысль доходит до запретной черты. Он смело переступает эту черту, заставляя, испив глоток свободы, переступить ее и читателя.

            Сталинград в “Жизни и судьбе” – героический акт и беда народа, который, освобождая себя, освобождая страну, освобождает одновременно и Сталина.

Он освобождает Сталина от его прошлого. “Гуще станет трава над деревенскими могилами тридцатого года. Лед, снеговые холмы Заполярья сохранят спокойную немоту.

            Он знал лучше всех в мире, – пишет В.Гроссман о Сталине, – победителей не судят.

            Сталин у Гроссмана потирает руки после Сталинграда и верит, что теперь ему все спишется... В его глазах загорается ликование зверя, спасшегося от смерти и готового мучить новые жертвы. И понимая это его состояние, состояние тирана, который новой кровью народа смывает со своих рук его прежнюю кровь, содрогается, видя восторг Сталина, Поскребышев.

            “Пришел час его силы”, – пишет со скорбью В.Гроссман. Пришел час, когда “решалась судьба Михоэлса... писателей Бергельсона, Маркиша, Фефера, Квитко, Нусинова”. Пришел час, когда решалась судьба интеллигенции и крестьянства, судьба Восточной Европы, судьба ”свободной русской мысли, русской литературы и науки.”

            “Сталинградское торжество, – читаем мы в романе, – определило исход войны, но молчаливый спор между победившим народом и победившим государством продолжался.  <Замечание. Такова Тайна Советского периода истории и Тайна содержания достижений “социализма” и русского народа, диалектики этого.> От этого спора зависела судьба человека, и его свобода.”

            Слова “судьба” и “свобода” сближаются в этом рассуждении. Они сближаются и в концепции романа. “Духовное движение войны” после Сталинграда идет в сторону усиления диктатуры Сталина, укрепления личной власти Сталина и в сторону стремительного освобождения духа народа, которому еще многие годы определено существовать под живым и под мертвым Сталиным. “Тайна перевоплощения войны” после Сталинграда состояла в том, что отныне в войне первенствовали успех, тщеславие генералов, что начинал внедряться государственный национализм, что, кажется, укреплялась система, которая была отрицанием освободительных целей войны.

            И вместе с тем, это было начало разрушения этой системы.” (Игорь Золотусский. Война и свобода. “Литературная газета”, 8 июня 1988 г ., №23)

            “И все-таки мы победили! “Пол-Европы прошагали, пол-Земли...” Измученные народы ждали нас, и мы, преодолев все, пришли, наконец, им на помощь. Но они ждали нас ленинцами, а пришли мы, хотя и победителями, но сталинцами. А это не одно и то же... Мы пришли не от ленинских советов, а от сталинских политотделов. Не с ленинской демократической открытостью, а со сталинским настороженным сощуром и застегнутостью на все пуговицы, за которой тщательно прятали от братьев по борьбе все свои социальные недуги и извращения, приведшие впоследствии к падению нашего престижа”. (Е.Носов. Что мы перестраиваем? “Литературная газета, 20 апреля 1988 г ., №16)

                “В течение почти всего советского периода у нас процветала официозная масс-культура, поощряемая и пестуемая идеологическими органами. Пошлая, а во многом и подлая масс-культура, поскольку служила она прежде всего тотальному оболваниванию и уже чисто количественно захлестывала культуру подлинную. Вот недавно вновь показали “Обыкновенный фашизм” Михаила Ромма: у меня сердце сжалось от ужаса, когда я увидел – нынешними глазами, – как же много общих черт, сходных тенденций и стилей искусства присутствовало в 30-е годы у нас, и в Германии. Так же больно задевают строки из гранинского “Зубра” – о предвоенном Берлине: “Призыв к борьбе”. На таком фоне сходство огромных толп, приветствующих вождя, уже и не очень поражает. Тоталитарно-репрессивные системы сходно выражают себя в культуре, да и не только в ней. Сходство парадоксальное, если учесть, что социализм и фашизм – принципиально разные течения.

                Причем все эти наши монументальные фигуры доярок и сталеваров, свинарок и пастухов со снопами, молотами и пограничными собаками, стоящие на зданиях, на пьедесталах – не таких, конечно, как у вождя, а пониже, – тоже форма идолопоклонства. Народ как бы сам ставил себя на пьедестал и как бы сам себе молился.

            Те же персонажи и кино населяли – только обретали они более симпатичный облик хороших актеров, что еще опаснее. Что же это, как ни создание масс-культуры, тоталитарной культуры – все эти свойские парни-трудяги, суровые, но справедливые ответработники, девчушки-хохотушки... (Алексей Ерохин)

Андрей Нуйкин. Нет, с тезисом о возведении на пьедестал народа я не могу согласиться. Не возведение это было, а сплошная демагогия, притворство, липа. В эти же годы из народа буквально выбивались самостоятельность, стремление к поискам, возможность собственной позиции, чувства достоинства. Разрешалось ему только присоединяться, поддерживать, одобрять, осуждать (кого скажут). Это не культ народа, а выведение на простор деклассированных элементов, в которых Сталин и иже с ним видели социальную опору своего казарменного социализма. Если мы не осознаем этой деклассированности и без учета ее последствий будем по старинке оперировать, многого так и не поймем в своей вчерашней истории.

Андрей Нуйкин. Творятся величайшие злодеяния, а народ на них откликается любовью к злодею, преклонением перед ним. Разве это не парадокс? (“Советский экран”, 1988 г ., №16)

            “Сталинский произвол поразил потенциальные возможности колхозов и совхозов настолько глубоко и долговременно, а сельский труженик настолько безнадежно был лишен инициативы и самостоятельности и подавлен как самостоятельная личность, что это оказалось для нас, для нашей страны проблемой номер один. Многие из нас не упустили красивого случая горделиво напомнить себе и другим, что мы страна космических открытий. Верно, это так. Но что космические проблемы по сравнению с проблемами хлеба насущного? Непостижимый парадокс! К слову сказать, и космос, и индустрия, и все науки – исторически на плечах сельского труженика. А какова обратная связь? Что даем взамен – каков наш научный, интеллектуальный, технический ответ? Способствуем ли мы социальным, демократическим совершенствованиям в деревне? Не эгоистичны мы в этом смысле и не лицемерны ли? Сколько было словесных фейерверков вокруг “расцвета” колхозной державы, но село как было, так и осталось многострадальным и в массе своей бедным. ...

            Мне представляется, что измерение промышленного роста, как любого другого, надо отмечать не только и не столько по простейшей схеме – что было и что стало, не было того-то, возникло, сооружено то-то, жили плохо – стали лучше, а по более емкому историческому критерию: что представляет из себя то или иное достижение по сравнению с передовыми достижениями этого же ряда в других местах, в других странах? Изображать дело так, будто сооруженные при Сталине ДнепроГЭС и Магнитка – из ряда вон выходящие события, и не говорить о том, что такие же сооружения и даже более мощные возводились в то же время и в других странах, ибо никто не сидел сложа руки, – значит преувеличивать значение достигнутого при одностороннем сопоставлении и преуменьшать возможное, то, что могло быть, но не сбылось. Кстати, это же касается и сельского хозяйства. ...

            Сталина давно уже нет. Но только теперь, спустя 35 лет после его смерти, наконец-то, преодолевая синдром идолопоклонства, в прессе, на собраниях, причем во всеуслышание и, что характерно, без прежних жалких экивоков и “дрожи в коленях”, начала высказываться вся полная правда о нем. Представить страшно, насколько глубоко было парализовано наше общество сталинскими репрессиями и его авторитарным режимом!” (“Известия”, №125, 4 мая 1988 г . Подрываются ли основы?.. Чингиз Айтматов)

            “Слава гласности, на основе опубликованных Госкомстатом столбцов я теперь могу не намеками, а вслух и прямо говорить про малую ложь, будто оно все было перелито-нерасплескано: взято у единоличника и влито в победоносный сосуд индустриализации, где и преобразилось в Магнитку и Уралмашзавод. Это ложь, утверждает ныне Госкомстат. За годы коллективизации (1929-1933) уничтожено, пало, забито в крупнейшей среди аграрных стран:

            17,7 миллиона лошадей,

            более 25 миллионов голов крупного рогатого скота,

            в том числе 10 миллионов коров (поголовье молочных коров в США сейчас          близко именно к десяти миллионам),

            более 10 миллионов свиней, и 71 миллион овец и коз.

            Это такая война, настолько планетарная по размерам катастрофа, такой удар по производительным силам страны, что народная поэтика страха – Мамай и прочее – бледна и наивна. “Сельское хозяйство всегда отставало и будет отставать от промышленности”, – вывел Сталин закон в 1928 году и четверть века осуществлял его соблюдение. Даже по сравнению с летальным уровнем 1918-1919 годов, когда страна – после огня германской войны – повсеместно полыхала полыменем гражданской, и пульс экономики где-то и не прощупывался, производство мяса в 1934 году было в два раза ниже! Ниже голодного 1919-го упало к тридцать четвертому году и производство молока, яиц – представляете, сколько детских смертей? Может, дед Максим – нарочно?

            Но число “ 1933” в истории монополизировано Гитлером. Что ж, новенький нацизм, играя в Мюнхене мышцами, не мог не нарадоваться подготовке к войне, потому что в Берлине не могли не знать о хозяйственной катастрофе на шестой части Земли. Конечно, конец Тухачевского – удача фюрерской разведки. А что страна стала скотомогильником – абверу печаль? Что судьбу моего деда разделили миллионы?..  Я же должен благодарить те прозорливые усилия перед войной – войной, которая и выиграна, оказывается, лишь потому, что выжившие хлеборобы оказались все в колхозах, а шляхи Украины и Кубани, прибрав умерших в лебеде, жить стали лучше, жить веселее, и производство мяса-молока-яиц к 1938 году стало подбираться к уровню осмеянного тринадцатого года. Какого мужества, сколько смертей от “мессершмиттов” стоил угон от немецких армий в тыл 2,4 миллиона крупного рогатого, двухсот тысяч свиней, 0,8 миллиона лошадей, 5 миллионов овец – это же все были стратегические военные ценности.” (“Литературная газета”. Юрий Черниченко. Две тайны. №15, 13 апреля 1988 г .)

            “...И.В.Сталин и его окружение, кланяясь в верности ленинизму и выступая от имени рабочего класса, на самом деле укрепляли собственную власть, сознательно расправлялись с несогласными и неугодными им, объявляя их “врагами народа”...          Возьмем другой, более крупный теоретический вопрос – вопрос об основных этапах развития советского общества, строительства социализма. Этот вопрос недавно широко обсуждался и затрагивался на страницах нашей центральной печати. Здесь были представлены суждения многих наших ведущих по их официальному положению историков. Признаюсь у меня этот обмен мнениями оставил грустное впечатление, и вовсе не потому только, что вопрос так и остался нерешенным. Бывают же трудные задачи, которые не решишь в один присест, причем даже в коллективе, а в одиночку многие трудные вопросы кое-кому просто не под силу. Обескуражило другое: некоторые историки не заметили того, что нельзя заниматься периодизацией советского общества, строительства в нем социализма, не определив, что такое социализм. А ведь это ключевой вопрос!

            ...Средства производства, превращенные в государственную собственность, были отчуждены от рабочего класса, оказавшегося совершенно непричастным к непосредственному управлению этими средствами производства, где господствовала религиозная идеология суеверного поклонения высшему руководителю, культ его личности...

...В том и состоит задача общетеоретических исследований, чтобы выявить существо этих концепций, иногда весьма искусно замаскированных, подделанных под марксизм, но, тем не менее, принципиально расходящихся с ним, а поэтому нуждающихся в обстоятельной и доказательной критике.

            Сегодняшние беды нашей исторической науки, по моему мнению, в том и состоят, что надо отбросить старую в сущности, сталинскую концепцию, сталинскую трактовку КПСС и истории советского общества и заменить ее новой, научной, но осуществить пока этого не могут. Почему? Да потому, что, сжившись с прежней трактовкой, они не ставят и не обсуждают прямо и непосредственно именно этот вопрос, а обсуждают уже выводы, следующие, как правило, из прежней или чуть подновленной – эклектической концепции этого периода истории. ...

            Сталинская интерпретация этих десятилетий сводится к восхвалению успехов и замалчиванию грубейших извращений тех лет. Как это делалось? Отождествив свою позицию с ленинизмом, а свое собственное видение социализма и методов его строительства с научным коммунизмом (пока оставим в стороне вопрос о том, было ли это искренним заблуждением или сознательной подделкой), И.В.Сталин стал изображать дело таким образом, будто все сколько-нибудь крупные деятели большевистской партии, расходящиеся с ним (Л.Д.Троцкий, Г.Е.Зиновьев, Л.Б.Каменев, Н.И. Бухарин, Г.Л.Пятаков, А.И.Рыков и др.), всякий раз, когда они отстаивали свои особые позиции, расходились не только со Сталиным, но и с ленинизмом.

...Обществоведам и историкам предстоит шаг за шагом изучить эволюцию взглядов и действий Сталина, его отход от Ленина и разрыв с ним. Это большая и сложная задача, поскольку с того времени, когда после смерти Ленина Генеральным секретарем ЦК партии остался Сталин, свои суждения, свои действия он представлял советскому народу и всему миру как научные, марксистско-ленинские. И народ, шедший за ним, верил в это. Опираясь на революционный подъем, на готовность масс многим пожертвовать во имя строительства первого в мире социалистического общества, И.В.Сталин принес на алтарь прогресса сотни тысяч человеческих жизней, лучших сыновей и дочерей советского народа, а сталинское окружение приписывало все успехи в социально-экономических преобразованиях и промышленном росте мудрости и гению вождя.

            Сегодня в сталинский марксизм-ленинизм верят только по привычке или невежеству. Однако задача науки в том и состоит, чтобы показать, как было на самом деле.        ...Есть основания полагать, что рубеж 20-30-х годов является тем рубежом, когда сталинская модель административного государственного социализма все больше и больше начинает вытеснять теорию и практику ленинизма. <Это – догадка.> …Принято считать, что ускоренные темпы индустриализации и коллективизации, административный и партийный нажим были продиктованы неизбежностью войны, растущей угрозой нападения на Советский Союз гитлеровской Германии. Между положением дел внутри страны и на международной арене есть, несомненно, определенная связь, взаимозависимость.

            Мне представляется, что не только внутренняя, но и внешняя политика не может быть признана последовательно ленинской. Речь идет не только о принципиальных просчетах, связанных с плохой подготовкой страны к войне. По моему мнению, не исключено, что если бы во главе нашего государства стоял марксист-ленинец, учитывающий объективные законы социализма, проводящий гуманную научную внутреннюю политику, не вызывавшую той реакции, которую вовне вызывала деспотическая политика, если бы это был более грамотный политический лидер, более гибко, по-ленински проводящий внешнеполитический курс, можно было избежать той международной изоляции, в которой оказался Советский Союз накануне войны. Этот факт, а также разгром военных, государственных, научных, партийных кадров, слабость обороны – все это облегчало развязывание второй мировой войны и нападение фашистской Германии на Советский Союз. ...

            После смерти Ленина в Советском обществе развернулась начавшаяся еще при его жизни борьба за политическое лидерство и политическую власть, борьба, окончившаяся утверждением власти возглавляемых Сталиным сил партийно-государственной бюрократии, которая, клянясь в верности ленинизму и используя политическую неопытность масс, их необученность азам демократии, оттеснила рабочий класс и его союзников от политической власти и утвердила свое господство”. (Д.ф.н. А.П.Бутенко. “Наука и жизнь”, с.46-53)

            “Период времени тридцатых-сороковых годов пока что очень слабо освоен исторической наукой... История тридцатых-сороковых годов во многих своих частях, подчас решающих, все еще представляется перед нами в облике, в каком она виделась политическим вождям того времени, вернее, тому большинству их во главе с И.В.Сталиным, которое и осуществляло политику индустриализации и коллективизации, руководило страной в период войны и в последующие годы...

            Между тем известно, что нельзя судить об эпохе по тому, что она сама о себе думает. Тем более, коль скоро речь идет о столь драматическом, поворотном времени, времени великих ожиданий и великого перелома, приведшего в движение десятки миллионов людей, стремительно изменившегося их реальные судьбы и представления.

            Рассматривая преобразования тридцатых-сороковых годов, прежде всего, надо осознать целостность протекающих в то время социально-экономических процессов и их общую обусловленность историческим сдвигом рубежа тридцатых годов, выбором, сделанным в нашей стране в то время. Конечно, этот выбор возник не на пустом месте: он, в свою очередь, явился продолжением выбора, сделанного раньше, в середине двадцатых годов, когда партия решала вопрос о возможности или невозможности построения социализма “в одной, отдельно взятой стране”. Но коль скоро идея социалистического строительства в СССР победила, возникла необходимость определить стратегию этого строительства. ...

            Нельзя исключить, что и у нас сохранение преимущественно экономических форм управления привело бы к бурному подъему и позволило бы добиться результатов, не уступающих тем, которые в итоге дал переход к административно-командной системе форсированной индустриализации.” (Д.и.н. Л.Гордон, д.и.н. Э.Клопов. ”Знание-сила”, N2, 1988 г .)

            Д.ф.н. И.К.Пантин, Ю.Ф.Карякин, д.и.н. Е.Г.Плимак, д.и.н. Гордон, д.ю.н. Б.П.Курашвили, д.и.н. В.Г.Гельбрас, к.э.н. Ю.С.Марханов, д.э.н. Ю.А.Васильчук, д.ф.н. В.Н.Шубкин, д.и.н. Э.В.Клопов.

Гельбрас: ”...Если мы с сегодняшним опытом, с сегодняшних позиций не осмыслим толком, что же все-таки есть подлинный социализм, то не свернем ли мы снова влево или вправо?”

            “Мы должны, наконец, определить для себя, почему же некоторые нормы и представления, выработанные марксизмом, оказались в свое время отринутыми. Как можно оперировать марксизмом, выступать от имени марксизма, посягая на основы основ этого учения? Но так же было!

            Убежден: гарантий нет и не будет до тех пор, пока общество и партия не разобрались во всей совокупности причин, породивших культ личности, а затем и механизм торможения...”

Гордон: ”Социализм, как и любой другой общественный строй, имеет множество форм экономического и политического развития. Сегодня это хорошо видно из разнообразия социалистических порядков, образно говоря, от Берлина до Пекина...”

Пантин: “...В 1928-м году в стране было 8-9 миллионов рабочих, в 1940-м – 24 миллиона. Рабочий класс вырос в три раза! Такой стремительный рост шел не на основе, так сказать, естественного воспроизводства, а за счет притока извне, главным образом, за счет деревни. Окрестьянивание рабочего класса влекло за собой ослабление его пролетарского ядра и потерю им демократических традиций.”

Клопов: “...Этот деформированный режим нанес гигантский вред самой социалистической идее. Но я хочу сказать о другом. Буквально катастрофические последствия имеет то, что Сталин сумел придать этому режиму ореол теоретической, марксистской обоснованности.”

Гордон: “Это поразительно, как он владел магией формул, чувствовал, какими словами можно “взять” души молодых партийных активистов, полных веры и энтузиазма, но не владеющих еще глубинами марксистской политической культуры. Сталин выдвигал идеи, выглядевшие для политически не слишком искушенных, а то и не очень грамотных людей “вполне” марксистскими, хотя по сути они прямо противоречили взглядам Маркса и Ленина, противоречили сущности социализма”.

Клопов: “В массовом сознании произошло сращивание конкретной формы авторитарного режима с общей идеей социализма. И в умах поколений, в умах большинства практиков, хозяйственников, политиков, в чем-то еще сегодня определяющих судьбы нашей страны, конкретные особенности нашего развития в 30-40-е годы приобрели черты общесоциалистические, стали единственно возможной сущностью социализма вообще и социалистической политики в частности.”

Шубкин: “...Проблема форсированной индустриализации была искусственной, знаете, не Сталин, а Троцкий <предложил ее>. Потом Сталин, как он часто поступал, прибрал эту идею к рукам. Еще академик Струмилин писал, что троцкисты предлагали осуществить индустриализацию страны за счет разорения крестьянства, и хотя такая политика была формально осуждена, но она проводилась вплоть до 1953 года... Да и те, кто в конце 50-х призывал за несколько лет обогнать Америку по производству мяса, молока, масла на душу населения и установил на эти продукты цены, сделавшие их производство нерентабельным в масштабе всей колхозной системы, – эти люди поставили крестьянство, все наше сельское хозяйство перед серьезнейшим испытанием.”

Курашвили: ”...Объективная необходимость формирует жесткую систему. Как раз так у нас и было. Был бы Сталин, не было Сталина, – у нас период чрезвычайного управления, я убежден, был необходим. Потому что нельзя было не осознать того, что осознал Сталин: ”Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут.” Сказано было в феврале 1931-го года! Магическое совпадение или предвидение?..

            ...Для того, чтобы такой потенциал создать, нужно было изымать средства из сельского хозяйства, перекачивать средства из гражданской промышленности в военную, из легкой промышленности – в тяжелую. В условиях НЭПа, основа которого – эквивалентный обмен между отраслями производства, а он мог осуществляться только принудительной силой государства. Так что, я думаю, НЭП в течение десятилетия не успел бы дать тех результатов, которые дала чрезвычайная система управления.

            ...Было бы оскорблением народной интуиции, народного чувства считать, что ничтожная личность могла завоевать такой авторитет. Поклонение-то Сталину было искренним! Масштабы этой личности огромны.”

Карякин: ”Масштабы личности ничтожны!..”

Курашвили: ”Нет огромны. И результаты деятельности огромны.”

Карякин: “Господи, да результаты ужасны!”

Шубкин: “Да, Сталин – личность огромных масштабов и гениальный организатор, если принять позицию: “Я освобождаю вас от химеры, называемой совестью”. И тогда можно творить что угодно...”

Васильчук: ”Еще несколько слов о том, что мол, Сталин выиграл войну. Когда в Германии шел к власти фашизм, не без участия Сталина была выработана политика, в соответствии с которой коммунисты должны были бороться главным образом против социал-демократии. То есть две главные силы, которые общими усилиями способны были блокировать фашизм, он столкнул в страшной схватке.

            Вообще о внешней политике Сталина... Когда завершилась гражданская война, Ленин распустил 5-миллионную армию, которая в Европе воспринималась как реальная угроза, и тем самым разрядил напряженную обстановку. А когда к власти пришел Сталин, он принялся восстанавливать ситуацию “осажденной крепости”. Всеми своими действиями он создавал, множил смертельных врагов нашей страны за рубежом.”

Мархашов: ”Чрезвычайная ситуация, нагнетание страха перед внешней и внутренней опасностью, на мой взгляд, были необходимы Сталину для установления и поддержания личной диктатуры”.

Плимак: “Сталин деформировал социализм в сторону грубого, казарменного коммунизма.”

Шубкин: ”Но структуры, созданные Сталиным, продолжают существовать и сейчас. Они, в конечном счете, источник застоя, возникновения сил, тормозящих общественный прогресс.”

Карякин: “...Нет, именно “морализаторство”, именно ощущение ужаса, спазм в горле будут играть роль – и в развитии общественных наук тоже! – именно это и может помочь нам...

            Надо, чтобы мы, наконец, невероятной ценой поняли, что цель не оправдывает средства...”

Гельбрас: “Гарантия успеха перестройки – это постоянное уточнение концепции хозяйственного механизма…”

Васильчук: “...До тех пор, пока не названы два главных врага нашей экономики, их, по существу, нет в нашем сознании. Это абсолютное господство всепроникающих ведомственных монополий и вытекающая из этого ненужность специалистов – всепроникающая вакханалия некомпетентности...”

Мархашов: “...Без ликвидации этой абсолютной монополии не только оздоровления экономики не произойдет – не будет и расширения демократии. Пока человек полностью экономически зависим от того или иного ведомства, у него не будет выбора и, следовательно, чувства независимости, чувства свободы.”

Пантин: “...Необходимо научиться называть противников перестройки по имени. Иначе в атмосфере благодушия мы просмотрим опасности, угрожающие перестройке.” (“Огонек”, №12, 1988 г .)

“В сталинской модели социализма была заложена утопическая надежда на то, что огосударствление средств производства как бы автоматически приведет к стремительному скачку из ”царства необходимости в царство свободы”...

            Контроль над функциями власти стал определять контроль над собственностью, а производственные отношения оказались поглощенными политическими регуляторами. Такая чрезмерная политизация всех общественных отношений, с одной стороны, устранила подлинную политику, свела ее к волюнтаризму одних и аполитичности других, с другой -создала тупик в экономической жизни. Огосударствление основных средств производства было воспринято как необходимый и достаточный критерий обобществления и даже как его финал.

            Власть над средствами производства предоставила государству монополию на представительство общественных интересов. Одновременно причастность к управлению, к власти стала обеспечивать экономические привилегии.

            Характерными чертами сталинской модели социализма стали:

- тотальная централизация управления всеми сферами общественной жизни;

- административно-командные методы в сочетании с государственным террором, вплоть до организации массовых репрессий и создания лагерей с принудительным трудом в них;

- отказ от ценностей предшествующих форм демократии, устранение масс от управления и формализация института демократии; отказ от идеи самоуправления. Сакрализация власти вплоть до культа личности;

- неподвластность общественной жизни даже формальным демократическим процедурам, сращивание партийного и государственного аппарата, контроль исполнительных органов над выборными, выход карательных органов из подчинения законам и обществу и как результат – произвол.” (“Ленинская смена”, орган ЛКСМ Казахстана. ”Развитие теории социализма в СССР”. К.ф.н. В.Киселев)

“В последнее время появился и отрабатывается еще один прием – попытка создать в общественном сознании советских людей эдакий образ-гибрид – щедринский симбиоз, состоящий из двух компонентов: “с одной стороны – с другой стороны”. С одной стороны – массовые репрессии и преступления, а с другой – каждодневная радость и рекорды. И чтоб никакого очернительства нашего славного прошлого!..

            Многие хотели бы пожертвовать Сталиным во имя спасения сталинизма. А это и значит обойти самую суть проблемы, уйти от вопроса – в какой мере Сталин был творцом и в то же время продуктом системы, которая консолидировалась за время его нахождения у власти”...

            ...Важнейшим достижением в развитии нашего общества считается ликвидация частной собственности. А ликвидирована ли она на самом деле? Как, например, ответить Л.Карпинскому, обосновывающему идею, что мы имеем перед собой вставшую на дыбы частную собственность, появляющуюся в форме собственности на функцию, на кресло, на должность?..” (Ю.Афанасьев. “Перестройка и историческое знание”. “Литературная Россия”, 17 июня 1988 года)

            Как Вы успели заметить, источниками информации являются периодические общественно-политические издания. Но таково реальное положение дел. Общественное научное сознание оказывается намного более консервативным. “Достижения” научной мысли, опубликованные в специальных изданиях достаточно скромны. Источниками являются: “Вопросы экономики”, “Вопросы философии”, ”Философские науки”, “Социологические исследования”, “Новая и новейшая история”, “Вестник Московского университета” (серии: право, философия, экономика, история), “Вестник Ленинградского университета” (серии: экономика; история КПСС, научный коммунизм, философия, право), “Известия Академии наук СССР” (серия экономическая), “Известия сибирского отделения АН СССР” (серия: экономика и прикладная социология), “Общественные науки” АН Союза ССР, ”Общественные науки в СССР” (серия 3; философские науки. Реферативный журнал), “Экономические науки”, “Известия Северо-Кавказского научного центра высшей школы” (общественные науки) и целый ряд других. Издания охватывают в основном весь период после 1985 года. Я привел этот список с целью показать, что выборка достаточна велика и никак не согласуется с теми скромными достижениями, которые в ней есть. Ученые предпочитают высказывать действительно новые мысли в других местах, хотя и здесь кое-что есть.

“С.М.Ковалев, д.ф.н., проф. Академии общественных наук при ЦК КПСС свое выступление посвятил анализу соотношения производительных сил и производственных отношений при социализме. Подчеркнув, что основным для социализма является противоречие между производительными силами и производственными отношениями, С.М.Ковалев попытался дать ему свою трактовку. Он отметил то обстоятельство, что отсталость дореволюционной России, условия ее развития вызвали превышение степени обобществления уровня развития производительных сил. Традиционно мы привыкли к тому положению, что производительные силы – революционная сторона – постоянно развиваются, а производственные отношения подтягиваются к уровню производительных сил. Но практически в нашей стране произошло нечто другое. Мы опутали производительные силы очень могучими производственными отношениями. И, в первую очередь, степень обобществления намного превысила уровень развития производительных сил.

...Степень обобществления оторвалась от уровня развития производительных сил... По мнению Ковалева С.М., мы еще не приблизились к идеалу социализма, не превзошли капитализм по производительности труда. Поэтому наш социализм не только не развит, но еще недоразвит.”

(“Вопросы философии”, N2, 1988, с.112-113)

            “Третий день работы Чтений (имеются ввиду 7-е Всесоюзные чтения молодых ученых-философов. Москва, 1988 г .) открылся докладом д-ра философских наук А.И.Ковалева (МГУ) ”Современные проблемы научного коммунизма”.

Докладчик отметил необходимость серьезных исследований современного этапа развития социалистического общества. Он напомнил, что классики марксизма-ленинизма выделяли три этапа развития социалистической формации: переходный период, социализм и коммунизм. Однако эта периодизация была ими разработана для стран, которые прошли этап капитализма. Россия же в канун революции только вступила в него. Попытки “обхитрить” историю, заметил выступающий, ни к чему не приводят, задачи, которые не были решены в исторической последовательности, необходимо решать”. (Философские науки, №2, 1988, с.109. Ковалев А.И.)

            “Прежде всего, о Сталине. Заниматься этим вопросом нужно потому, что формулировка “культ личности” мало что дает для оценки прошлого. Разве в этом суть дела? ..Тысячи людей погибли. А куда пошла экономика страны? При чем здесь само понятие “культ личности”? Сама суть явления объяснена этим понятием неверно. Правильной формулировки до сих пор нет, и я не собираюсь здесь давать исчерпывающий ответ на этот важный вопрос.

            Почему? Мне представляется, что до тех пор, пока все мы – философы – не осознаем того, что в сущности, мы жили при Сталине почти в условиях казарменного социализма, мы не поймем, какими мы стали, какие есть в нашем обществе недостатки и как с ними следует бороться. Если мы осознаем, где жили, в какие условиях были поставлены, кем мы были и кем стали за те и последующие годы, то сможем правильно понять, как нам действовать сегодня дальше.

            Эта исходная мысль, которую я хотел высказать. То есть мне представляется, что вопрос о том, что представляет собой тот период, который называют временем “культа личности и его последствий”, – это принципиальный, очень важный вопрос, причем с двух сторон. Во-первых, мы должны разобраться, как могло случиться, что в первой стране социализма <пришлось столкнуться> … с тяжелыми последствиями для жизни страны в экономическом, политическом и социальном отношениях, да и просто для существования живых людей. Каким же образом рабочий класс лишили возможности в полной мере осуществить свою власть?

            Каким образом можно было противостоять этому? Кто и почему не противостоял?..

            Во-вторых, есть другая, так сказать, теоретическая сторона полученного наследства – не только с точки зрения понимания, но с точки зрения того, что все мы, сами того не замечая, воспитаны на идеях Сталина, пропитаны ими, и не только философы, многие из которых сейчас признают, что освоили диалектический и исторический материализм не по Марксу, а по Сталину... Надо выяснить, правильно ли мы анализируем условия, при которых происходит переход неантагонистических противоречий в антагонистические. ...Вот теперь создаются смешанные предприятия, совместно с капиталистами, так что – капиталисты у нас без прибыли будут создавать такие предприятия или они будут эксплуатировать нашу рабочую силу, не присваивая стоимость? Что, здесь разве нет проблемы? Мы, философы, должны быть готовы объяснить, почему мы идем на такие крайние меры. Мы вынуждены откупаться от капиталистов, разрешать эксплуатировать часть рабочих для того, чтобы повысить свою производительность труда...

            Мы вынуждены за это платить, и это наша беда. И, в результате, разве это не эксплуатация, разве не антагонизм? Я думаю, что догматики, которые закрывают глаза на эти проблемы, пытаются нас разоружить, сделать неспособными анализировать реальную действительность.” (“Вопросы философии”, №2, 1988 г ., с.95-96. А.П.Бутейко, д.ф.н. “О Сталине и проблеме антагонистических противоречий при социализме”)

“Если всерьез говорить о структуре базисных отношений при социализме, подчеркнул д.э.н. Г.Х.Попов (МГУ), выясняется, что главная черта этой структуры – сочетание планомерных и товарно-денежных отношений. Надо решительно преодолеть трактовку такого сочетания как чего-то случайного, как произвольное смешение разнородных элементов. Структура производственных отношений социализма едина, внутренне согласована. Это противоречивое единство, но единство. И именно характер планомерности предопределяет и саму необходимость товарно-денежных отношений, и их фундаментальные черты. Товарно-денежные отношения – не осколок прошлых эпох, а обязательное продолжение нынешней формы планомерности с ее принципиальной неспособностью охватить все связи экономики.

            Анализируя историческую практику, нетрудно убедиться, что процессу перерождения механизма индустриализации в механизм торможения способствовали глубокие деформации в связи планомерности и рынка.

...Главная задача современного этапа развития имеет два аспекта: следует развить рынок с объективными ценами и сформировать подлинную планомерность, выверенную рынком и очищенную им от опасностей бюрократизации. “(”Экономические науки”, N2, 1988 г . “К уточнению представлений о структуре производственных отношений реального социализма”. Г.Х.Попов)

“Разработка вопросов собственности и их отражение в курсе политической экономии социализма (материалы “круглых столов” в редакции журнала “Экономические науки”, в МВТУ и в Куйбышевском авиационном институте).

“О необходимости при освещении проблем собственности в курсе политэкономии социализма опираться на фундаментальные теоретические положения К.Маркса, В.И.Ленина, использовать все теоретическое наследие, которым мы располагаем, говорил В.Н.Кашин. Он отметил, что сложилась своего рода традиция не всегда правильно толковать то, что мы читаем у классиков марксизма, а на некоторые положения вообще не обращать внимания; если они нам не очень понятны. Например, анализируя историческую тенденцию капиталистического накопления, К.Маркс указывал, что в результате экспроприации экспроприаторов восстанавливается индивидуальная собственность на новой основе. Мы делаем вид, что этого положения вообще не существует, и только потому, что оно не “увязывается” с нашими традиционными представлениями. Мало кто попытался раскрыть смысл данного высказывания К.Маркса, подводящего итоги исследования всего первого тома “Капитала”.

...Е.С.Городецкий. “Для освещения проблем собственности в курсе политэкономии мы должны продумать и раскрыть звучавшие здесь положения К.Маркса о том, что отрицание капиталистической собственности… ”восстанавливает не частную собственность, а индивидуальную собственность на основе достижений капиталистической эры...” ...Именно в данном аспекте трактовки общественной собственности заложена органическая взаимосвязь между отношениями собственности и развитием демократии на основе социалистического самоуправления народа…”

В.Д.Каменев. ”В курсе политэкономии социализма говорится о непосредственном присвоении материальных благ в условиях общественной собственности. Но существует ли у нас реально непосредственное присвоение благ и будет ли оно иметь место в перспективе?”

В.П.Шкредов. ”Непосредственно государственной собственностью распоряжается не общество, а государство. Задача политэкономии состоит в том, чтобы показать экономические основы образования нетрудовых доходов внутри государственной социалистической собственности.”

Н.Ю.Иванова (к.э.н.). “Нельзя полно раскрыть проблему противоречий без изучения вопроса о возникновении монополий в условиях общественной собственности. Этот вопрос вообще не рассматривался в курсе политэкономии социализма. Вместе с тем, в работе “Грозящая катастрофа и как с ней бороться?” В.И.Ленин подчеркивал, что социализм есть не что иное, как государственная монополия, обращенная на пользу всего народа. Это положение Ленина имеет принципиальное значение для разработки проблем общественной собственности при социализме. Монополия общества на средства производства и монополия государства – это не одно и то же... В условиях бюрократизации государственного аппарата закономерна деформация монополии общества в пользу обладающих определенными привилегиями групп. ...Есть основания утверждать, что сложившиеся отношения монополизма образуют важнейший элемент механизма торможения, не позволяющий реализовать преимущества общественной собственности...” (Экономические науки, N3, 1988, с.7-8, 9, 17, 24-25)

            И как очень самокритично подвел определенный итог журнал “Экономические науки”, характеризуя не только, видимо, самого себя: “Всякие сдвиги в работе бесполезны, если до сих пор обществоведы не могут понять смысл экономической теории Маркса. Социализм стал научным уже в 19-м веке, для современных теоретиков он остается утопией.” (Рабочий-электроник К.Красильников. Вологда. ”Экономические науки” N6, 1988 г ., с.120)

            Совершенно особый источник. Пьеса. М.Шатров.

“Ленин. Перекраска фасада – это не революция! Бюрократические игры в реформы и ни одного подлинно революционного шага, чтобы сломать старую бюрократическую машину! Нельзя вызвать героизм и энтузиазм в массах, не разрывая решительно с прошлым, оставляя в полной неприкосновенности весь старый аппарат власти., превращая всю демократию в пустую говорильню. Гигантская заскорузлая армия чиновников, которая будет проводить реформы, подрезающие их господство? Делать революцию руками тех, кто ее так ненавидит? Над кем смеетесь, господа, кого дурачите? Посредством такого аппарата пытаться провести революционные преобразования есть величайшая иллюзия, величайший самообман и обман народа. И Керенский это нам доказал сполна! Нет, он не такой дурак, чтобы публично проповедовать философию топтания на месте. Подождите, говорит он, будет лучшая ситуация, будет более выгодный момент, зачем забегать вперед, зачем раздражать, давайте поступать вдумчиво, ну и так далее. А тем временем под давлением правого лагеря идет на все новые уступки и уступочки, и революционный заряд народа медленно, но верно тает и испаряется. И правые не дураки, зачем им сейчас идти напролом, нахрапом, когда они ежедневно получают по частям то, что им нужно? Здесь революция потеснилась чуть-чуть, здесь еще немного, а здесь еще больше... И наши дураки Балалайкины кричат: “Ура! Победа!”, усматривая победу в том, что правые не глотают их сразу.

Феофанова. Так что же делать, Владимир Ильич?

Ленин. Идти в Смольный. Вопрос сейчас стоит так: либо сложить руки на груди и ждать, пока задушат революцию, либо рвануться вперед...

Деникин (Лукомскому). Давайте, Александр Сергеевич, подведем итоги Февраля... Армия разрушена, промышленность разрушена, нежелание работать, одна безответственность...